Человек сорока с лишним лет должен иметь друзей (или врагов) и коллег, которым известны прежние этапы его карьеры. Однако о ранних годах Жириновского известно на удивление мало. По его собственным словам, он «молод, энергичен, хорошо образован». Когда кто-то сравнил его с Гитлером, он ответил, что Гитлер был глупцом, простым унтер-офицером и вообще ничтожеством — в отличие от него, Жириновского. Сообщают, что он был некогда активистом ВААДа, центральной организации евреев в России; еще говорят, что во время командировки в Турцию у него были там неприятности[424].

В марте 1990 года Жириновский вместе с неким Владимиром Ворониным, личностью в политике неизвестной, основал Либерально-демократическую партию (ЛДП). Сначала партию представили как кружок друзей и последователей Андрея Сахарова, незадолго до того скончавшегося. Однако ни вдова Сахарова, ни те, кто был к нему действительно близок, никогда не слышали о Жириновском, и его появление вызвало недоверие и подозрения. Программа ЛДП, по собственным словам Жириновского, была «либерально-центристской»: партия выступала за соблюдение законов и прав человека, многопартийность, деидеологизацию страны и сильную президентскую власть.

Ко времени второго съезда ДДП (октябрь 1990 года) партия дала крен вправо: права человека, равно как и многопартийная система, более не упоминались — упор теперь делался на закон и порядок. В апреле 1991 года партия была официально зарегистрирована. Для регистрации, по советскому закону того времени, партия должна была представить список не менее 500 человек, представляющих не менее восьми республик. У Жириновского возникли немалые трудности с выполнением этих условий; в конечном счете он представил список, где фигурировали 108 москвичей и 1120 человек из Абхазии. Список содержал только фамилии подписавшихся — без имен и адресов, однако власти приняли его к регистрации. После того как на президентских выборах Жириновский собрал шесть миллионов голосов, никто уже не вспоминал о мелких юридических казусах при регистрации партии. Вскоре Жириновский поссорился со своими соратниками Ворониным, Кривоносовым и Богачевым. Либеральная пресса оценивала Жириновского как шута, но это не мешало его, судя по всему, беспрепятственному восхождению на политическом небосклоне. Были и другие претенденты на руководство правым лагерем, например Скурлатов. Но только Жириновский сумел привлечь миллионы голосов. Как он добился этого? Скорее всего, он очень быстро понял, что даже самая скверная реклама лучше, чем ее отсутствие. Отсюда его возмутительные, нелепые заявления на импровизированных пресс-конференциях, шутовство, грандиозные обещания и угрозы, от которых кровь застывала в жилах. Все понимали, что это нельзя даже наполовину принимать всерьез, но зато Жириновский постоянно давал средствам массовой информации хороший материал. Некоторые бывшие соратники Жириновского, например Богачев, уверяли, что он — агент КГБ; другие, такие, как Алимов, утверждали, что по своему характеру он не годится для работы в КГБ (и это, скорее всего, верно) — просто ведет политическую игру, показывая КГБ, что он — свой и ждет за это помощи[425]. Третьи сравнивали его с попом Талоном, заметным персонажем революции 1905 года и креатурой царской охранки, который одновременно вел и свою собственную игру, так что в конце концов никто — и он сам — толком не знал, на кого он работает. Четвертые сравнивали Жириновского с жандармским полковником Зубатовым, начальником Московского охранного отделения и Особого отдела департамента полиции, который в период революции 1905 года создал профсоюзы — наполовину независимые, наполовину под контролем правительства. Язык Жириновского совсем не похож на язык интеллигентного руководителя. Для него ленинский период был временем изнасилования, сталинский — годами гомосексуализма, хрущевский — онанизма, брежневский — группового секса, горбачевский — политической и экономической импотенции[426]. Он обещал публике сильно снизить цену на водку (до семи рублей), нарушая этим одно из табу правых. Заметим, что антиалкогольные лозунги всегда непопулярны. Жириновский отстаивал экономический либерализм в сочетании с политической централизацией. Все политические партии, включая его собственную, должны быть распущены, и понадобится по меньшей мере двухлетний период правления железной руки, чтобы Россия могла выжить.

Самые провокационные заявления Жириновский делал насчет границ России и судьбы нерусских народов. Россия должна вернуться к границам сентября 1917 года; Литва, Латвия и Эстония — стать административными районами под управлением полковника Алксниса. В интервью литовской газете Жириновский заявил, что он захоронил бы ядерные отходы на границах России с балтийскими республиками, чтобы жители этих республик вымерли от лучевой болезни и голода. Ядерные испытания должны быть перенесены из Семипалатинской области в балтийские республики. В интервью финской газете Жириновский как бы иронически обсуждал возможность нового включения Финляндии в состав Российской империи[427]. Когда он придет к власти, он намерен пересажать забастовщиков, а спекулянтов — изгнать из страны.

В другой же раз он заявил, что его партия выступает за строгое соблюдение законов и не намерена идти к власти по трупам. Он нападал на постоянно критиковавших его еврейских журналистов, но при этом заявил арабскому журналисту, что проблема палестинцев должна быть решена в Иордании (которую он назвал «искусственным государством»); следует напомнить, что такое решение предлагал генерал Ариэль Шарон[428]. Он приветствовал «Слово к народу» (июль 1991 года), в котором правые требовали военной диктатуры для спасения нации. После августовского путча Жириновский объявил, что заговорщики потерпели поражение потому, что его с ними не было.

Перед президентскими выборами Жириновский предрекал, что победит Ельцина, хотя и с небольшим преимуществом. После того как результаты выборов были обнародованы, он заявил, что время работает на него и на следующих выборах победит он. Все это время он сохранял тесные связи с коммунистической партией, хотя и атаковал ее идеологию. Издания его партии печатались в типографиях компартии. Предвыборную кампанию Жириновского финансировал предприниматель Андрей Завидия, бывший ранее важным лицом в советском руководстве, — он же баллотировался на пост вице-президента при Жириновском. В сентябре 1991 года Завидия купил газету «Советская Россия» — главный рупор правой[429]. Откуда взялись миллионы Завидия? После путча в архивах ЦК КПСС нашли документ, согласно которому Завидия был выдан заем в размере трех миллионов рублей[430]. ЦК обычно не занимался банковскими операциями, но, когда речь заходила о политических интересах, об этом правиле забывали.

Отношение правой и крайней правой к Жириновскому было двойственным. Крайняя правая пыталась игнорировать его или нападала на него как на полуеврея[431]. Более умеренная, респектабельная правая старалась держаться от него подальше. «День», «Литературная Россия» и «Политика» время от времени публиковали интервью с ним, однако на съезды и демонстрации его чаще всего не приглашали — главным образом потому, что устроители боялись его необузданной демагогии, которая могла переключить внимание на него самого. В то же время они не могли совсем его игнорировать, ибо он лучше всех правых умел возбудить толпу. Главная слабость партии Жириновского в том, что все там держится, по-видимому, лишь на личности лидера.