Свастика изображена в качестве орнаментального мотива в резьбе кафедры собора св. Амброзия в Милане, в соборах Винчестера и Экзетера, на старинных датских крестильных купелях. На востоке, в южнославянских землях, свастика порою — но не особенно часто — встречается нам на окладах напрестольных Евангелий, на церковных сосудах и надгробных камнях.
Свастика на южнославянских средневековых надгробиях Боснии стоит несколько особняком — и сюда, вероятно, она (свастика) пришла не из Западной Европы, а от греков. Относительно утверждения Романа Багдасарова о том, что здесь, как на средневековом Западе, свастика символизирует Святой Дух, мы промолчим — ведь свастика встречается и на дагестанских, и на чеченских надгробных камнях. Некоторые приписывают её и армянским резным хачкарам — в особой спиралевидной форме — однако вопрос о том, свастика ли это, остаётся открытым (нам не попалось рисунков хачкаров с «классической» свастикой, а свастика-розетка может быть вовсе и не свастикой — вопрос это открытый). Багдасаров называет южнославянские свастики Боснии «знаком верности Христу при жизни и по смерти», однако никаких реальных доказательств в пользу своею утверждения он не приводит — нет ничего подобного и в других культурных традициях. Славянским же народам Запада (чехам, полякам) свастика была совершенно чужда.
Кроме того, на средневековом Западе свастика представлена на саркофаге позднеантичного полководца Стилихона и его супруги, на мозаичных полах дворца гота Теодориха в Равенне, в декоре королевского замка в Афинах. Как «фирменное» клеймо камнетёса47 мы видим её во дворце Диоклетиана в Спалато в Италии, в регенсбургском соборе, в церкви Магни в Брауншвейге, церкви в Престине в Мекленбурге.
Йегер сюда же относит появление этого символа — в искажённом виде — на бубнах лапландских шаманов и на шведских шеревах (Mangelhdlzer) — бирках, по которым в эпоху повальной неграмотности работодатель рассчитывался с работниками по окончании срока найма: на бирке нарезались знаки, соответствующие количеству отработанных дней, а затем она раскалывалась пополам, так что половина оставалась у учётчика, а половина — у рабочего. При расчёте половинки составлялись, сравнивались — и подсчитывалась сумма к выплате. Он же находит некое подобие свастики и на писанках — южнославянских пасхальных яйцах.
С изображениями свастики и родственных ей символов на сербских пасхальных яйцах (рис. 158) нас знакомит сербский искусствовед М. Венцель («Motivi nа steccima». Sarajevo, 1965). Здесь свастика почти идентична древнерусским клеймам на днищах сосудов из книги Л. Нидерле (рис. 159). Ещё одно изображение сербского пасхального яйца, расписанного пятилучевыми свастиками-солнышками с загнутыми концами, приведено в этнографическом сборнике «Рад Воjводанских музеjа» (1991, том 33, с. 168), выпущенном в югославском городе Нови Сад (рис. 160). Свастика здесь может быть чисто орнаментальным дизайном вроде крестиков, которыми мать расшивает подол белой рубахи сына (в начале XX века в русских народных книжках — например, про Кирилла и Мефодия — любили рисовать славянских юношей, внимающих проповеди, в рубахах с каймой из алых свастик). У южных славян вообще принято раскрашивать пасхальные яйца пёстрыми узорами, зигзагами, полосами и прочим — и свастика может быть одной из этих форм.
В Средние века, превратившись в орнаментальный символ и утеряв идеологическую значимость, свастика, не выдержавшая конкуренции с крестом, стала терять и свой классический вид — ведь никто больше не заботился о точности воспроизведения оригинального изображения — так деревенский мастер, изготавливающий на продажу и под заказ наличники, никогда не повторяет один и тот же узор, зная, что единообразие претит человеку, — а всегда, даже при величайшей спешке, чем-то разнообразит его, делая одно окно непохожим на другое. Каждое средневековое изделие по своему уникально и хранит тепло рук давно ушедшего человека, массовое же производство началось лишь с появлением мануфактур, когда более важно стало не «как», а «сколько» — плоды чего мы теперь пожинаем, живя в типовых квартирах типовых улиц типовых городов.
Порою на «языческий знак» накладывались соображения вторичного порядка, как на орнаментальном мотиве из Тулузского Евангелия VIII века (рис. 144), где в свастику вписывается монограмма «хи-ро»48, порой она превращается в неуклюжий цветок, где с трудом различается свастика, как на рельефе из церкви в Оберрёблингене (Германия; рис. 153), где занимающего центральное положе-
ние агнца (agnus dei) с крестовидным посохом49 сопровождают сложенная в двупалое «крестное знамение» рука и стилизованная свастика, больше напоминающая медузу. Исполнение рельефа датируется примерно 1160 годом, и, судя по композиции, свастика ещё что-то значила для его заказчиков и создателей, иначе бы они не поместили её в столь «важное» положение. Шойерманн утверждает, что свастика была взята на вооружение тамплиерами (как позже и масонами), у которых она носила название «крест Бафомета»50, и без сомнения была завезена крестоносцами из Византии в эпоху Крестовых походов.
На ветхом алтарном покрывале XIII века из Хальбер- штадтского собора в дизайн каймы вписана орнаментированная свастика, похожая больше на греческие меандры, чем на саму себя. Как орнаментальный мотив в Средние века классическая свастика или её мутации представлены в дизайне фигурной черепицы (Швейцария), тканей, золотых и серебряных украшений. В 1890-х годах её выбрали эмблемой датской марки пива «Ню Карлсберг» (она до сих пор красуется на рекламных «Слоновых Вратах» в Копенгагене), в Швейцарии и Швеции в форме свастики издавна пеклись праздничные пирожки (см. ниже о северорусских тетёрах).
И наконец, в германском народном искусстве свастика худо-бедно досуществовала до Нового времени, в основном как элемент декора мебели или украшения стен построек. На рис. 161 изображен фрагмент кирпичной кладки одного из сельских домов в Ганновере, где свастика выложена красными кирпичами на белом фоне. Благодаря Паулю Клее, свастика стала эмблемой немецкого авангардного художественно-архитектурного объединения «Баухаус»51.
На рубеже XIX и XX веков свастика нашла своё место в альбомах узоров (для вышивки крестиком, для выкладки мозаичных полов и пр.), откуда — в частности, в англосаксонских странах — она пошла «в народ». Естественно, никто до 1933 года ей никакого идеологического значения не придавал, а в основном видели в ней лишь забавную симметричную каракатицу с прямыми углами, которую удобно вышивать, отливать из чугуна, резать из кости и пр.
Свастику часто печатали производители почтовых открыток в Соединённых Штатах и Великобритании 1900—1910-х гг., называя её «крестом счастья», состоящим из «четырёх L»: Light (света), Love (любви), Life (жизни) и Luck (удачи) — рис. 162). Этим же символом украшались ювелирные изделия — в качестве примера мы приводим викторианскую брошь 1911 г. (рис. 163) и покерные фишки американской U.S. Playing Card Company (рис. 164). Среди всего прочего свастику помещали на упаковках продуктов и фруктовой таре, а на вкладышах от жевательной резинки одной американской фирмы 1930-х гг. листочек со свастикой означал выигрыш хот-дога.
