В стену что-то гулко ударило, и Рейчел едва не свалилась с унитаза. Она быстро встала и натянула трусики.

– Не надо! – кричала девушка.

Миссис Турман стояла в кабинке, не в силах пошевелиться, и не знала, что ей делать. С одной стороны, она была возмущена и понимала, что о случившемся следует немедленно сообщить если не руководству, то какому-нибудь представителю закона, в чьем ведомстве находился этот участок пустыни. Но ей стало страшно. Ужас не давал ей сдвинуться с места, не давал даже нажать на слив, потому что тогда люди за стеной заметили бы ее присутствие.

«Что теперь?» – спросила Рейчел сама себя. Хотя и так знала что. Она боялась, что сердитый мужчина узнает о ее присутствии, зайдет в туалет и… что? Побьет ее? Покалечит?

Да. Именно так она думала. И именно это происходило, по ее убеждению, в соседней комнате. Грохот раздался, когда мужчина швырнул девушку о стену. Она подвергалась физическому унижению, ее избивали. И миссис Турман, возможно, была единственной свидетельницей происходящего.

Затем все стихло. И эта тишина странным образом казалась еще более жуткой, чем предшествующие ей крики и шум. Рейчел представила, как девушка медленно сползает на пол и от ее разбитой головы по стене тянется кровавый след. А мужчина в это время вытирает руки и выходит из комнаты.

Что ей оставалось делать? Что она могла сделать? Разумнее всего было бы отправиться к стойке регистрации и сообщить об услышанном, потребовать от охраны, чтобы они разыскали негодяя и передали его полиции или шерифу. Но ведь человек за стойкой мог оказаться тем самым негодяем. Тогда он схватит ее, затащит в потайную комнату и тоже швырнет о стену. Или того хуже.

Миссис Турман понимала, что вероятность такого исхода ничтожно мала. Но ее по-прежнему сковывал страх, и какой бы идиотской ни была эта мысль, сейчас она не казалась ей такой уж глупой.

Удар в стену был сильным.

Рейчел смыла за собой и бросилась прочь из туалета так быстро, как только могла, даже не остановившись, чтобы вымыть руки. Она промчалась мимо конференц-залов, по широкому коридору, а затем выбежала через боковую дверь, чтобы не приближаться к стойке.

Садовник срезал засохшие бутоны с цветочной клумбы. Когда Рейчел прошла мимо него, он поднял глаза.

И понимающе улыбнулся.

– Я говорю, что слышала, – повторила Рейчел и с подозрением взглянула на Лоуэлла.

Он расспрашивал ее о случившемся. Женщина знала, что так будет, – иначе и не могло быть. Но в расспросах его не угадывалось никакого упрека, да и сами вопросы были поверхностны. Словно он и так знал, что она говорила правду. Словно сам знал что-то такое, чего не хотел открывать. И это смущало ее даже больше, чем простое неверие.

Турман кивнул, показывая, что принял слова жены к сведению, но своего отношения ничем не выразил.

– Я просто хочу, чтобы мы вернулись туда вместе и выяснили, что за комната находится за той стеной. Я не собираюсь в этом разбираться. Мне просто… хочется знать, – Рейчел понизила голос, чтобы никто из отдыхающих не мог их услышать. – Если там действительно кто-то пострадал, с моей стороны будет неправильным закрыть на это глаза.

Лоуэлл вздохнул:

– А еще и психованный садовник…

– Ты мне не веришь? Я покажу его тебе!

Но он верил ей. Она это видела. Хоть и не знала почему. От нее что-то скрывали, и ей становилось от этого не по себе. Это очень не походило на ее мужа. Но миссис Турман ничего не сказала, не стала на него давить и не подала вида, что его поведение не укладывалось в привычные рамки.

Как и ее собственное.

– Ладно, – сказал Лоуэлл, а потом позвал детей. – Кёртис! Оуэн! Не залезайте в бассейн, пока мы не вернемся. И смотрите за Райаном!

Кёртис не обратил на него внимания, а Оуэн небрежно махнул рукой. Младший же сын оглянулся на родителей:

– Вы куда?

– В приемную! – ответил его отец и добавил, возвысив голос: – Кёртис Турман, ты слышал меня?

– Слышал! – поспешил ответить Кёртис, чтобы не привлечь еще больше внимания.

Лоуэлл улыбнулся жене:

– Идем.

Они поднялись по ступеням и вошли в холл. Рейчел почувствовала, что ее купальник в этой благочинной обстановке совершенно неуместен. Прежде, когда она ни о чем другом, кроме уборной, и не думала, она этого не заметила. Но теперь несоответствие их одежды окружению казалось вопиющим. Ей стало как-то неловко расхаживать в бикини среди одетых в униформу сотрудников Реаты, в то время как по широкому коридору носили напитки из одного конференц-зала в другой мужчины в смокингах и с бейджами на отвороте.

Миссис Турман провела мужа к уборной и объяснила, где располагалась кабинка, после чего они стали бродить по зданию, пока не отыскали комнату, которая находилась примерно за смежной с туалетом стеной.

– Видимо, здесь, – сказала Рейчел, останавливаясь.

Руки у нее покрылись гусиной кожей. И Лоуэлл внезапно притих.

Табличка на двери гласила: «АДМИНИСТРАТОР».

– Что теперь? – шепотом спросила испуганная женщина.

Ее муж собрался было ответить, но дверь вдруг распахнулась. Лоуэлл мгновенно схватил Рейчел за запястье, и только это удержало ее от громкого крика. Поэтому, когда навстречу им вышел администратор, она лишь с шумом втянула воздух. Перед ними стоял полный мужчина в бежевом костюме, с обвислым лицом, заросшим густой бородой.

– Здравствуйте, – сказал он с улыбкой. – Могу я вам чем-то помочь?

– Нет, – ответил Турман, и его супруга подивилась спокойствию в его голосе. – Мы просто гуляем.

Администратор издал смешок:

– Приятной прогулки!

Он двинулся по коридору и свернул за угол, направляясь к стойке регистрации.

Лоуэлл взглянул на жену:

– Я ничего такого не разглядел. А ты?

Рейчел была до того напугана и ошеломлена, что даже не сообразила заглянуть в кабинет, пока дверь оставалась открытой.

– Я и не посмотрела, – призналась она.

– И что ты предлагаешь делать?

Они оба говорили шепотом, словно боялись, что их подслушают. Миссис Турман поняла, что мужа тоже сковал страх. Он потянулся к двери, но Рейчел схватила его за руку и оттащила назад. Она страшилась не обличающих находок вроде забрызганной кровью стены. Она боялась, что Лоуэлла застанут в чужом кабинете.

И побьют.

– Просто заглянем внутрь, – попытался убедить ее муж.

– Нет. Идем.

– Но что, если ты права? Если кто-нибудь пострадал? Или того хуже?

Рейчел потянула его за руку и посмотрела в ту сторону, куда ушел администратор:

– Идем отсюда.

Лоуэлл заглянул ей в глаза, и на секунду она решила, что сейчас последует очередная порция его нравоучений на тему «правильных поступков». Но он не стал больше возражать, и они в полном молчании завернули за угол, прошли мимо рецепции и пересекли вестибюль, совершенно нелепые в купальных костюмах. Администратор беседовал с пожилым консьержем за стойкой у выхода. Когда супруги проходили мимо, мужчина улыбнулся.

– Приятного отдыха, – сказал он им вслед.

На улице, когда они вышли на солнечный свет, Рейчел попыталась представить, как звучал бы голос администратора, если бы он сердито закричал. Попыталась определить, его ли голос она слышала за стеной.

И постаралась забыть полные ужаса крики девушки.

И удар ее тела о стену.

Глория Педвин всматривалась в запыленное ветровое стекло. Перед ними раскинулся лишь бесплодный пустынный пейзаж. Без сомнения, это самый ужасный отпуск в их жизни.

И она винила во всем Ральфа.

Последние три года они проводили летний отпуск в Южной Калифорнии, на курорте «Лагуна-Бич» с видом на океан и восхитительные закаты. Но в этом году Ральф вычитал в журнале статью про «Индейскую тропу», историческую и, видимо, зрелищную экскурсию, которая включала знакомство с чудесами Гранд-Каньона и индейцев племени навахо. Ральф настолько воодушевился, что Глория вопреки здравому смыслу позволила ему спланировать отпуск.