— Ну ты даешь! — восхитился Шарга, и его бородатая физиономия расплылась в восторженной ухмылке. — Да у него же под Пурпурным городом замок, подвалы которого, говорят, под завязку набиты золотом!
— Да знаю я! — нетерпеливо прервал его атлант. — Меня интересует другое: откуда оно взялось в подвалах?
Шарга недоуменно пожал плечами, словно спрашивая: мне-то откуда знать?
— Что ты, собственно, хочешь сказать? — не удержался от вопроса Харм.
— Кто богат в Валузии? — вопросом на вопрос ответил Кулл, внимательно глядя на камелийца.
— Хм-м! — Харм осклабился. — Даже не знаю, что тебе и ответить… Валузия — вообще богатая страна, там много состоятельных людей!
Подвыпившие пираты загоготали.
— Верно, — согласился Кулл, не обращая внимания на смех, — но кто они? Знать? Вовсе нет! Эти лишь ведут роскошную жизнь. Их замки и имения по большей части заложены-перезаложены. Лишь немногие из знати поступают действительно разумно.
— Но все-таки они есть! — воскликнул Шарга.
— Есть, но ни одному из них не по карману за пару лет построить семь галер, — возразил Кулл. — Ты хоть задумывался, сколько это стоит?!
Атлант смотрел в лицо Харма и видел, как улыбка медленно сползает с его лица, уступая место озабоченному выражению. Старый камелиец стремительно трезвел.
— Пожалуй, ты прав, — сказал наконец он, — мне почему-то никогда не приходило в голову взглянуть на дело с этой стороны. Но может быть…
— Нет, — ответил Кулл, угадывая мысли друга, — я проверял: суда принадлежат именно ему, и ни у кого из ростовщиков, способных выделить значительную сумму, он не брал взаймы. Это я тоже проверил.
— Быть может, он клад нашел? — высказал кто-то предположение и пьяно расхохотался.
— Вот именно! — согласился Кулл. — Клад или какой-то иной источник дохода, который дает ему возможность позволять себе такие траты, и источник этот на острове, где мы побывали!
— С чего ты взял? — изумленно прошептал Харм, чувствуя, что уже верит атланту.
— Не знаю. — Кулл пожал могучими плечами. — Нутром чую. Что барону делать на этом острове? Он не купец, да и пиратов, которые грабили бы суда, а отсиживались не на Дуур-Жаде, мы не знаем. Никто даже не слышал об этом острове, и вдруг барон заманивает нас в ловушку на неизвестной земле далеко на юге, где у него логово, где он действительно силен…
— Ну а сам-то ты что думаешь обо всем этом?
— Он либо моет там золото, либо добывает серебро.
— Или в самом деле отыскал клад, — подсказал Шарга. — Говорят, Рилло обладал несметными сокровищами. Говорят, огромные клады были зарыты в потаенных местах. Быть может, Ридо…
— Нет. — Кулл поморщился. — Он забрал бы добро и смылся. Что ему делать на острове?
— Ну не знаю… — Харм отхлебнул вина. — Тебе виднее, ты ведь побывал там. — Камелиец помолчал. — Слушай! Быть может, возьмешь два-три судна да захватишь остров?
— Непременно, — кивнул атлант, — но только не с помощью грубой силы.
— А чем это тебе не подходит?
— Если Ридо узнает о пиратской эскадре, захватившей его владения, он, быть может, станет локти кусать, но ни о каком освободительном рейде даже не помыслит. Просто побоится. Я же считаю, что он должен лишиться своего флота. Пять галер — слишком много для одного мстительного дурака, который к тому же неожиданно поумнел, а значит, стал опаснее — Он задумался, а потом продолжил: — Завтра вечером «Богиня Морей» уйдет с Дуур-Жада и возьмет курс на юг.
— Ты не справишься! — Харм покачал головой. — Пять галер… Полторы тысячи человек против ста пятидесяти на «Богине Морей»! Это самоубийство!
— Не совсем так, — усмехнулся Кулл. — Поверь, я знаю, что делаю, но мне понадобится кое-что.
— Говори!
— Во-первых, до вечера я должен набрать две сотни добровольцев.
— Это несложно, — ответил Харм и сразу помрачнел. — Через день после твоего ухода из рейда вернулся одноглазый Карим. Он взял богатую добычу, но словно демоны вселились в него. Он отказался вернуть Барусу долг! Дело неслыханное, но ты же знаешь бешеный нрав турийца! Однако на Дуур-Жаде такое не проходит. Короче, ему пришлось уступить. Он вернул долг и той же ночью убрался из города. — Камелиец в упор посмотрел на атланта. — Как ты думаешь, что сделал этот ослиный хвост перед уходом? — Кулл бросил быстрый взгляд на сидевшего рядом Баруса: тот молчал, только лицо его на миг исказила болезненная судорога. — Он сжег «Синюю Акулу»! — выкрикнул камелиец, и в зале повисла гнетущая тишина.
Кулл изумленно присвистнул, потом покачал головой: что ни говори, а такие новости нелегко переварить.
— И никто не погнался за ним? — недоверчиво спросил он.
Барус отрицательно покачал головой.
— Стояла глубокая ночь, — заговорил он. — Пламя охватило «Акулу» сразу. Всю. Мы пытались бороться с огнем, но началось все слишком внезапно, а закончилось чересчур быстро. Было не до погони. К тому же выяснилось, что он бежал, значительно позже, уже после того, как разобрались с пожаром. «Акула» сгорела дотла. Хорошо хоть из команды никто не пострадал. Мы собрались здесь же, у Тито. Все сходились на том, что это явный поджог: очень уж быстро распространялось пламя. О Кариме, однако, тогда никто не подумал. Ты сам знаешь, на Дуур-Жаде все передряги забываются на время, но кто-то вспомнил сказанные им слова о том, что я пожалею. Мы бросились в порт, но его двухмачтовика и след простыл.
— Теперь «Эрик» объявлен изгоем, и любой из наших постарается потопить его или сообщить остальным о его местонахождении, — добавил к рассказу Баруса Харм. — Я бы на его месте вернулся в Турию и осел на суше.
— Значит, одноглазый Карим теперь вне закона, — задумчиво проговорил Кулл. — Жаль… Когда-то он был верным товарищем, хотя слишком легко терял рассудок. Так ты теперь сидишь на берегу?
Кулл повернулся к Барусу, и тот невесело усмехнулся:
— Что делать?
— А твои люди? — не унимался Кулл.
— Понемногу расползаются, — пожал плечами капитан. — Уходят на другие суда. Я не возражаю. Люди должны чем-то жить.
— Обидно, — заметил Кулл, — у тебя была хорошая команда.
— Да команда-то осталась, но у меня был сильный абордажный отряд, а на хороших бойцов, сам знаешь, всегда спрос.
— Но кто-нибудь еще остался?
— Конечно. — Барус горько усмехнулся. — Прошло ведь совсем немного времени, да только что толку? У меня нет ни малейшей надежды обрести судно.
— А если бы такая надежда появилась, ты согласился бы рискнуть?
— Даже жизнью! — Глаза сухопутного капитана сверкнули.
— Сколько у тебя на Дуур-Жаде людей?
— Человек двести еще осталось, — с волнением ответил он.
— Как раз то, что нужно, — заметил атлант. — Больше «Богиня Морей» не потянет, а с меньшими силами нечего и соваться на остров.
— Тогда не ищи других людей.
— Договорились.
— Что ты задумал? — забеспокоился Харм.
— Тито! — крикнул Кулл, не обращая внимания на вопрос камелийца. — Еще вина и жаркого! Разговор продолжается!
Толстый кабатчик мгновенно испарился, а атлант продолжил:
— Я же сказал, что завтра вечером уйду из Дуур-Жада и возьму с собой Баруса и его людей. Мы захватим остров!
— Кулл, не дури! — Харм не на шутку встревожился, особенно потому, что знал, насколько упрям атлант. — Ты же не новичок, и тебе должно быть известно, что при наступательном бое нужно иметь самое малое трехкратное превосходство в силах, а у тебя даже с людьми Баруса их втрое меньше, чем у барона! И неизвестно еще, сколько людей у него на острове!
— Проклятье! Да с чего ты взял, что барон вернулся на остров? — Кулл весело посмотрел на Харма. — Он тащился за нами по пятам до самого Дуур-Жада не для того, чтобы у входа в гавань развернуть эскадру и отправиться восвояси! Не-ет! — Атлант покачал головой. — Поверь мне, он где-то неподалеку. Затаился и ждет!
— Ты знаешь, где?
— Вот! — Кулл поднял указательный палец. — Именно в этом и состоит моя вторая задача. — Он отхлебнул вина из кубка и продолжил: — Я незаметно уйду ночью из Дуур-Жада и сразу возьму курс на остров барона. Я захвачу его, и мне нужен хотя бы один день, чтобы подготовиться к встрече его эскадры. Впрочем, если удастся сохранить тайну, время у меня будет. Сложность в ином: как сообщить Ридо, что меня уже нет на Дуур-Жаде?
