С этими выводами, сделанными Михаилом Семёновичем на основе широкого анализа ситуации в мире, можно только согласиться.

Но здесь ещё можно поднять вопрос о внутренней, собственно национальной ответственности.

Не имеет смысла говорить о том, как её понимают наши враги — они делали и делают своё дело, как и ожидалось, в соответствии со своей идеологией.

Более трудно объяснить позицию и поведение наших сторонников — политических деятелей, которые выступали в поддержку военного правительства, а сейчас не подняли своего голоса для разоблачения мести и беззакония, постигших многих невиновных. Эти деятели предпочли ограничиться молчанием, полностью отстранившись.

Я хотела бы спросить таких людей — не говорит ли им совесть, что они остались кое перед кем в долгу? А если бы мы снова вернулись в тот день 11 сентября — как бы они поступили? Встали бы на сторону марксистов и пошли с ними порабощать свою Родину? Не помогло бы — все равно они стали бы первыми жертвами. Остались бы нейтральными? Это было невозможно. Поддержали военных, но с условием, чтобы те ни в кого не стреляли? Тогда нас победили бы террористы.

И чего они хотят на сегодняшний день? Установления истины или мести? Тогда почему не займут принципиальную позицию и не признают и свою ответственность?

Боюсь, что за уклонением от ответов на все эти вопросы скрывается потеря жизненно важного чувства — патриотизма.

Это правда, что в современном мире чувство патриотизма глубоко ослаблено, но мы не должны обманываться на этот счёт.

Тысячи идеологий канули в бурном потоке истории, но привязанность людей к родной земле всегда возрождалась. Не думаю, что какая-либо глобализация вырвет это чувство из человеческого сердца. Демократия, которая многим представляется как окончательное завоевание свободы, является мимолетной модой и занимает чуть больше 200 лет на страницах многовековой истории существования человечества.

Нам нужно не корректировать своё поведение, ориентируясь на моду, а держаться основополагающих моральных основ. Мода изменится, так же как сменятся партии и наши правители. Вместе с ними уйдут в забытье «политически корректные» лозунги, которым пытаются наивно следовать многие.

Единственными по-настоящему корректными в нашей жизни всегда остаются — выполнение долга, служение во благо других и святое сохранение основных и постоянных человеческих ценностей: Вера, Семья и Родина.

Заканчивая этот длительный анализ, зададимся вопросом: что думает о своей ситуации наш герой, осужденный за преступления, которые никогда не совершал?

Михаил Краснов констатирует, что судьи вдоволь поиздевались над ним. Вполне возможно, что делали они это, выполняя далекие от своих прямых обязанностей инструкции. Очень часто выходило, что дополнительно вынесенные ему приговоры не подразумевают никакой разницы между ответственностью лейтенанта (его звание в те времена) и, например, генералом тех лет.

Откуда берет начало эта вражда, ненависть и мстительность?

На мой взгляд, здесь налицо два фактора. Один из них связан со смертью Мигеля Энрикеса. Неважно, что тот погиб в боевом столкновении с оружием в руках. Неважно и то, что пуля, лишившая его жизни, не вылетела из оружия, имевшегося у лейтенанта Краснова. В любом случае — он был командиром и потому должен держать за это ответ.

Главное заключается в том, что со смертью Энрикеса пришел конец организации MIR и за это кто-то должен был заплатить. В уничтожении MIR большой вклад внес лейтенант Краснов — своей чрезвычайно эффективной аналитической разведывательной работой, способностью различить истину, расшифровать замыслы, предвидеть намерения. Наш офицер был образованным, интеллигентным и более способным, чем ослепленные ненавистью террористы. Один раз я спросила Михаила, а было ли у него чувство ненависти по отношению к кому-либо.

— Никогда! — ответил он, не задумываясь, с полной искренностью, — и слава Богу!

Другая причина, которая могла тяжело повлиять на его судьбу, связана с его фамилией. Фамилия Краснов означает символ борьбы против коммунизма. Михаил никогда не претендовал на то, чтобы его имя превратилось в эмблему. Но, скорее всего, противники именно так его и воспринимали.

Может быть, кто-то подумает, что столько лет спустя и на других широтах фамилия Краснова, ставшая символом, ничего не значит, но я так не считаю. Мстительные коммунисты всегда имели хорошую память. К тому же, мы уже слышали, как бывший террорист MIR в суде сказал, обращаясь к Михаилу: «По нашим каналам я узнал об истории Вашей семьи». Это подтверждает, что история Красновых для марксистов была и есть тема известная.

Так или иначе, любая из обеих указанных нами причин одинаково несправедлива. Нельзя осудить офицера только лишь потому, что он сокрушил врага, выполняя свою, предусмотренную законом, ответственную задачу. Нельзя подвергать его издевательствам по той причине, что его семья в определённый момент тоже героически встала на защиту своей Родины и её принципов.

На сегодняшний день бригадир Краснов является военнопленным — одной из многочисленных жертв битвы за мир, в которой Чили потерпела поражение.

Мы подошли к концу нашего повествования, но жизнь его героя продолжается и остается открытой для будущего. Михаил предпочитает особенно не высказываться по этой теме, но иногда говорит, что будет находиться в тюрьме не то время, которое определят судьи, а столько, сколько захочет Бог. В этом есть бесспорная истина. В завтрашнем дне не может быть уверен никто, даже судьи, запершие в тюрьму невиновного человека. Потому, по мере возможности, Михаил Семёнович старается прожить максимально полно каждый предоставленный ему в настоящем момент.

Заканчивая эти страницы, я выбрала одно событие, которое хотя и принадлежит к прошлому, но все же спроецировалось на будущее, так как, не исключено, могло стать поворотным в жизни нашего офицера.

В 2000 году в Чили прибыл господин Владимир Чхиквадзе, в качестве нового посла Российской Федерации. Приступив к своим служебным обязанностям, вскоре он пригласил Михаила Краснова и его жену на обед. Кроме него были приглашены представители дипломатического корпуса, их жёны и другие лица.

Я попросила Михаила припомнить все детали произошедшего тогда разговора, для того чтобы пересказать его здесь с наибольшей точностью.

Прежде чем сесть за стол, посол произнес эмоциональную речь, сначала по-русски, а потом на чистейшем испанском языке, в которой, в частности, сказал, обращаясь к Михаилу Семёновичу:

— Господин генерал — начал он (Прим. ред. — посол, видимо, хотел польстить Михаилу Семёновичу, ибо ни в Чили, ни в России бригадир к генералитету не относился), — после того, как я получил новое назначение в Чили, мне пришлось принимать в Москве казаков из разных регионов. Все они просили меня передать Вам и Вашей уважаемой семье поклон и наилучшие пожелания. Кроме того, я должен сообщить Вам об особом интересе моей страны по оказанию Вам помощи и поддержки, которая будет необходима для разрешения любой проблемы, влияющей на Ваше нынешнее положение.

Как известно — продолжил посол, обращаясь к остальным присутствующим, — казаки народ серьезный и по этой причине, господин генерал, можете полностью располагать мною, так как мне будет трудно вернуться в Россию в случае, если я не выполню данного Вашим соотечественникам обещания.

Михаил Семёнович поблагодарил посла за его благожелательные слова, а после обеда дипломат гостеприимно пригласил его в другой зал для частного разговора.

— Генерал Краснов — начал посол, — мне известно о деликатной ситуации, которую Вы переживаете в этой стране в настоящий момент. Соображения, которые я высказывал только что, не являются только лишь проявлением хорошего тона. Я готов к их исполнению. Для этого, как первый шаг в этом направлении, в течение следующей недели нам необходимо будет встретиться с Вами у меня в кабинете, для оформления Вашего российского гражданства, так как согласно законам нашей страны, Вы можете стать российским гражданином как зарубежный соотечественник. Это явится важным шагом, и я позабочусь, чтобы эта процедура не заняла много времени.