«Люди добрые! Что нам делать…» Люди добрые! Что нам делать С нашей вечною добротою? Мы наивны и мягкосерды, Откровенны и простодушны. А мерзавцы и негодяи Видят в этом лишь нашу слабость. Верно: если душа открыта, То в нее очень просто плюнуть. Неужели так будет вечно? Неужели светлому миру Не избавиться от негодяйства? Люди добрые! Что нам делать? Я вас к подлости не призываю, Но зову на помощь суровость: Доброта — лишь только для добрых, Чистота — лишь только для чистых, Прямота — для прямых и честных. А для подлых — ненависть наша: Надо их же собственной грязью Беспощадно забить им глотки. 1966 Когда он остается один Что делает человек, Когда остается один В комнате, где нету зеркала, В котором он мог бы себя увидеть? Он улыбается или хмурится? Напевает или ворчит? Сгорбился или расправил плечи? Какое у него выраженье лица? Не чтение, не сочиненье письма, Не подготовка к экзамену или зачету — Я именно хотел бы увидеть, Что делает человек, Когда он ничего не делает. Как семена в перезревшем цветке Вырастали мы в коммунальных квартирах; Койки студенческих общежитий Толпились, как шлюпки около пристани; Прочитайте в энциклопедии, Что такое барак, Где по очереди спят на нарах Дневная и ночная смена. Я уж не говорю о солдатских годах, Где даже могилы были общими, А когда красноармеец оставался один, Он вызывал огонь на себя. А теперь мне очень хочется знать, Как ведет себя человек С самим собой наедине, Когда никто на него не смотрит. 1966 «Вдруг оказалось…» Вдруг оказалось: Глаза — это вовсе не синие звезды, А только сетчатка и роговица, Хрусталик и радужная оболочка. Вдруг оказалось: Ночь — это вовсе не заговорщица, А только темное время молчания: Я тоже имею право на отдых. Вдруг оказалось: Письмо — это вовсе не голос сердца, А только конверт, бумага и марка, И ты же знаешь, что все в порядке. Вдруг оказалось: Что я — это вовсе не тот человек, А только ошибка и заблужденье. И все это выяснилось за три минуты. 1965 Без обратного адреса
Едва потрясенный Ташкент От контузии первой очнулся, С полустанков и станций Поспешили к нему эшелоны. Стеновые панели, Лекарства, Провиант и одежда. От колхозов и строек, Обкомов и горисполкомов. На тюках и контейнерах Надписи: «Срочно! Ташкенту!» Ниже — адрес отправки, Здесь всю географию видно. На Товарной — разгрузка. Аврал — в отделеньях почтовых. Горы белых посылок И надписи: «Срочно! Ташкенту!» А на многих посылках Отсутствует адрес обратный: Передать кому надо… Неразборчива подпись. Что в посылке? Домашние вещи — Костюм — широченные плечи И цветастое платье — Подросток иль просто худышка. Что в посылке? Нарядная кукла, Ботинки (разок надевали) И белье в магазинной обертке И пакеты сухого печенья. Вам спасибо, колхозы и стройки, Обкомы и горисполкомы, За бетонную вашу поддержку, За всю многотонную помощь. Как спасибо сказать Широченным плечам и худышке? Дорогие мои, Что ж вы адреса не указали? Прожил я свою жизнь В государстве обкомов и строек, Много всякого было — Больших потрясений и малых. Но всегда, если горе, Товарищ приходит на помощь. Нет обратного адреса И неразборчива подпись. Только нам этот адрес известен, Далекий и близкий. Пробиваемся мы в этот край Через бури, проклятья и штормы, Это город Грядущий, Проспект Беззаветного сердца, Номер дома любой назови И любую квартиру. Эшелоны несутся в Ташкент И летят самолеты От колхозов, строительств, Обкомов и горисполкомов. Больше всех беспокоится Самая трудная стройка — Это стройка души человека, Открытая людям, Так, что даже не надо Указывать адрес обратный. 1966 «Обезумевший атом…» Обезумевший атом Не вернется в свою оболочку, И не будет опять Африканец рабом бессловесным, И межзвездный корабль Снова шаром воздушным не станет. Прошлогодние платьица Дочке уже не годятся, И к начальному замыслу Не возвратится поэма, И плодам-кулачкам Не разжаться в цветок пятипалый. Будь я даже назначен Волшебником или пророком, Ничему на земле Я бы не дал обратного хода, Невозможное дело. За это и браться не стоит. Но упрямо, всю жизнь, Я пытаюсь вернуть изначальность Нашей трудной любви. Чтобы снова свиданием первым Стали все эти годы. Я верю, что это возможно. 1966 |
