– Для себя, – угрюмо ответила я. – Например, если она захочет уйти отсюда.

– Она никогда этого не захочет, – хихикнул Уильям. – Так же, как и я. Куда она пойдет? Разве что обратно в работный дом. Никому не нужна прислуга без рекомендаций, да и зачем платить жалованье, когда всегда можно нанять человека оттуда. А вам разве платят? – поинтересовался он.

Я собиралась ответить утвердительно, но потом задумалась. Роберт действительно платил мне пенни в день. Но из этой мизерной суммы я должна была расплатиться с ним за юбку и бриджи, так что когда мои пенни собирались в шиллинг, я отдавала их обратно Роберту.

– А у тебя есть деньги, Данди? – спросила я.

– Нет, – последовал ответ. – Я должна выплачивать Роберту за материал для моей амазонки. Я еще задолжала ему два шиллинга.

– Мы все в одинаковом положении, – с непонятным удовлетворением сказал Уильям. – Но ведь у вас есть такая чудесная комнатка наверху.

Мы с Данди быстро взбежали по лестнице без перил и оказались в первой в нашей жизни собственной спальне. Комнату загромождали огромный комод и камин, рядом с которыми лежали два соломенных матраца с одеялами. Два маленьких окошка выходили на конный двор.

– Как славно! – воскликнула Данди с восторгом и тут же бросилась к осколку зеркала, прибитому к стене. – Наша собственная комната! Наше собственное зеркало! Просто замечательно!

Я выглянула в окно. За конным двором виднелась улица с уютными коттеджами, за ними зеленели поля и сверкало серебро широкой реки.

– Пойдемте пить чай, – пригласил нас Уильям, возникнув в дверях. – Он уже готов. Принести вещи можно попозже.

Данди обернулась к нему с высокомерием обладательницы собственных покоев.

– Разве ты не знаешь, что надо стучать, прежде чем входить в комнату дам? – раздраженно спросила она.

Улыбка сползла с его круглого лица, и он покраснел до корней волос.

– Прошу прощения, леди, – пробормотал он и скрылся из виду. – А чай все-таки готов, – донесся до нас его упрямый голос.

– Пойдем! – Я оторвала Данди от зеркала, кувшина и ванны, не дав ей даже осмотреть сундук для одежды, которой у нас не было.

Первые два дня в Уорминстере прошли незаметно. Все, что я должна была делать, – это ухаживать за лошадьми и кормить их. И чтобы прогнать скуку, я вновь и вновь перемывала конюшню. Я ни разу в жизни этого не делала, и Уильям не удосужился научить меня.

У Данди были свои проблемы. Она взбунтовалась, когда миссис Гривс пригласила ее на кухню и предложила ей надеть простую серую юбку и белый передник. Сестра уцепилась за свой наряд и наотрез отказалась с ним расставаться.

– Это приказ хозяина, – коротко сказала миссис Гривс.

Тогда Данди все-таки надумала переодеться, но она схватила свои вещи и унесла якобы постирать, а потом отказалась возвратить.

Улучив момент, когда Роберт осматривал конюшню, она нажаловалась ему.

– Я предупреждал тебя, – отрезал он. – Здесь живут скромные, богобоязненные люди, и тут не место наряжаться, словно цыганская шлюшка. В воскресенье мы пойдем в церковь, и вы должны быть одеты подобающим образом.

– Я не пойду в церковь, – оскорбленно возразила Данди. – Я там сроду не бывала.

– Ты тоже, Меридон? – Роберт искоса взглянул на меня.

Я кивнула ему.

– Вы даже не крещены? – с ужасом спросил он, будто испугавшись заразиться от нас безбожием.

– Как это не крещены! – со своеобразной гордостью ответила Данди. – Нас несколько раз крестили. И всегда платили за это пенни. Но в церкви мы никогда не были.

– А теперь будете ходить туда, – ответил Роберт. – Как и все мои домашние. А тебе, Меридон, миссис Гривс приготовила платье. Ты будешь надевать его, когда соберешься в деревню.

Я промолчала, обдумывая, как бы увильнуть.

– И не вздумай сопротивляться. Здесь я хозяин. А ты – благородная молодая особа, и тебе следует вести себя соответственно.

Я молча кивнула.

– Ты ведь раньше носила юбку, не так ли? – спросил Роберт. – В первый день, когда я тебя увидел, ты дрессировала лошадь в какой-то цветастой юбке и прекрасно себя при этом чувствовала. Правда?

– Да, – нехотя призналась я. – Но мужские бриджи мне больше нравятся. В них удобнее работать.

– Ты и будешь в них работать.

На этом разговор был закончен.

Данди подождала, пока Роберт отвернется от нас, и присела в насмешливом реверансе.

– Циркач-сквайр, – пробормотала она себе под нос.

В тот же вечер миссис Гривс положила передо мной на чисто вымытый кухонный стол нижнюю юбку, сорочку, серое платье и передничек. Там был даже белый накрахмаленный чепчик.

– Это на завтра, чтобы ты могла пойти в церковь, – сказала она.

– А что, если я откажусь пойти? – подняла я на нее глаза.

Она прямо остолбенела от изумления.

– Лучше пойди, детка, – ответила она.

И я забрала вещи без слов.

Наутро я едва могла справиться с процедурой надевания всего этого. Данди помогла мне, хотя сама была ужасно занята, вновь и вновь укладывая свои волосы, пока они наконец, к ее удовлетворению, не образовали высокую блестящую корону, увенчанную белым чепчиком. Я же, наоборот, опустила его пониже и постаралась спрятать под него волосы, жалея только о том, что они недостаточно длинные и выбиваются наружу упрямыми завитками.

Я подошла к зеркалу и, пока Данди была занята собой, стала внимательно рассматривать свое отражение. Прежде я никогда не смотрелась в зеркала. Я разглядывала свои раскосые глаза мерцающего зеленого цвета, свою бледную кожу с россыпью веснушек на носу, мятежные густые локоны вокруг лба и улыбающийся рот. Да-да, я улыбалась, хотя глаза оставались грустными, да и мало у меня было причин для радости.

– Ты могла бы быть очень хорошенькой, – и розовое личико Данди появилось в зеркале рядом с моим, – если бы ты только не смотрела так мрачно. И хоть немного улыбалась мальчикам.

– У них нет того, что мне нужно. – Я отошла от зеркала. – С какой стати мне им улыбаться?

Данди облизнула пальцы и стала подкручивать локоны.

– А что бы ты хотела? – лениво поинтересовалась она. – Что они не могут тебе дать?

– Мне нужен Вайд, – немедленно отозвалась я.

Данди повернулась и уставилась на меня.

– Ты все еще мечтаешь об этом? – изумленно спросила она. – Теперь, когда у тебя есть шелковая юбка, и бриджи, и амазонка, и мы с тобой можем зарабатывать пенни в день. И мы так хорошо питаемся. И все смотрят на нас. Все! Каждая девушка хотела бы иметь такое же бархатное платье, как у меня. И ты все еще мечтаешь о какой-то дребедени.

– Это не дребедень! – страстно воскликнула я. – Ты ничего не понимаешь. Это моя тайна. Ты тоже мечтала об этом, когда мы жили с отцом и Займой. И я не собираюсь отказываться от своей цели только из-за того, что временно попала кому-то в услужение.

– Услужение! – зло произнесла Данди. – Не называй это так. Я ношу платье не хуже, чем у леди.

– Это всего лишь тряпка, – гневно возразила я. – Только глупая цыганка вроде тебя, Данди, может на это клюнуть. Посмотри на настоящих леди – они не носят таких побрякушек, как ты. Леди носят дорогие красивые платья, и вдобавок свои собственные. Они не наденут десять позолоченных браслетов, у них он только один, но из настоящего золота! Их одежда всегда чистая. И они говорят тихими голосами. Они совсем не такие, как мы!

Данди вмиг налетела на меня, я даже не успела увернуться. Она нацелилась ногтями, будто намереваясь вцепиться мне в глаза и расцарапать щеки. Я была сильнее, чем она, но она оказалась гораздо увертливее и вдобавок была рассержена, как ошпаренная кошка.

– Я ничуть не хуже леди, – крикнула сестра и сорвала с меня чепчик.

Но он был пришпилен к волосам, от боли я вскрикнула и оттолкнула ее. Так же инстинктивно, как она, я сжала руку в кулак и двинула ее в челюсть. Данди отлетела назад.

– Меридон, ты свинья!

Она опять бросилась на меня и, опрокинув на матрац, уселась на мне верхом. Я сопротивлялась и барахталась, но бесполезно. Тогда я тихо спросила: