Первым возвестил это учение, — говорят нам, — константинопольский патриарх Несторий (т.е. Возвращенец), умерший в 440 году и осужденный на эфеском соборе 431 года за то, что признавал божескую природу только за бесмертным духом Иисуса, а тело его считал, как и современные буддисты у своего многовоплощавшегося Будды, только временной материальной обителью его бессмертного духа, оболочкой. Не имеющей в себе ничего божественного, а такой же, как у остальных людей. И очень интересно, что как раз во время Эфесского собора, осудившего патриарха-Возвращенца, брат Атиллы Буда основал город Буда-Пещь, очевидно, в виде изобретенной им доменной печи для выплавки железа, что дало возможность его брату и соправителю Атилле объединить под своей теократической властью все мадьярские и славянские племена Балканского полуострова, южной России от Дуная до Волги и Киргизских степей на восток. А на запад его власть доходила даже до Франции и Италии. Все это очень сближает Буду-Пробужденца с Несторием-Возвращенцем и с Будою-Будителем монголов и тибетцев. И кроме того, имя Будда, т.е. будитель, очень сближает его носителя, кто бы он ни был, с современным гипнотизером, так как основное действие гипноза именно и есть усыпление подверженных этому людей утомляющими манипуляциями и звуками и потом пробуждение их по повелению «будителя» к новой жизни, и при этом даже нередко с совершенно новым поведением, как будто прежняя «душа» подменена другой. Это «будительство» и внушение во время сна и было основным приемом распространенной в средние века по Южной Европе черной магии, которая отделилась в Европе от обычных приемов распространения благочестия уже в средние века, но и до сих пор применяется буддийскими и браминскими клерикалами в широких размерах для удержания населения в пределах своего культа и мировоззрения, о чем мне подробно придется говорить далее в главе «Культ и колдовство».

Но возвратимся к нашему предмету. Мы видели сейчас, как ряд сопоставлений показывает нам, что местом первого появления легенды о Будде, который в том виде, как его рисуют теперь, есть, конечно, лицо мифическое, приходится считать не снежные вершины Гималаев в Индии, а современный Буда-Пешт, т.е. Буда-Пещь, как это ни кажется поразительным с первого взгляда, и что миф о Буде есть только ответвление Византийского мифа о Христе.

— Видел я, — говорит он, воплотившись в Шакя-Муни, — все страдания одушевленных существ, и желая освободить их от столь несчастного положения, указывал им путь ко спасению Из любви к ним, старался я снискать достоинство Будды (будителя) посредством добрых дел. Творите добро, обогащайтесь заслугами для блага собственного и своих ближних! Страшась зла и неминуемого наказания, творите добро! Горе грешникам!»

При таком настроении ему, конечно, не пристало быть строгим судьей грешников и осуждать их на только что описанные жестокие мучения в аду. И вот буддийская теология улучшила евангельскую, передав суд Сатане — царю демонов Эрлик-хану.

Сидя на львином престоле, рассматривает Эрлик-хан деяния существ и назначает своим подсудимым место возрождения. Его представляют, среди пламени, с жезлом в руке, на верхушке которого прикреплен головной череп, а в левой руке — аркан. В лице его виден гнев, как у бога-отца Иеговы в его библейских описаниях. Около шеи и на груди привешена цепь также из черепов.

Ему подчинены бесчисленные демоны Эрлики, которых представляют также в ужасном виде. Голова у них покрыта темно русыми волосами; глаза сверкают на все стороны; оскаленные клыки и страшные мечи в руках служат орудием для терзания несчастных жертв, низверженных в подземельное судилище.

«Один благоговейный юноша, по совету Будды, вочеловечившегося в виде Шакя-Муни, отправившись в адские области, встретил там грешного брамина, окруженного полчищами яростных бесов, которые тащили его на аркане. Позади осужденного бесы производили ужасную пляску; а другие бесы, идя впереди его в виде лисиц, оглашали воздух пронзительным криком. Из тела брамина кровь лилась ручьями, изо рта и глаз клубился дым. Толпа неистовых бесов нестерпимо ужасными голосами повторяла:

— Влеките преступника, который в продолжение своей жизни предан был одним лишь злодеяниям! Это был заклятый враг всех одушевленных существ!

Среди этих страшных восклицаний едва был слышен плач брамина:

— Увы! — говорил он, — нет мне теперь помощи ни от прежнего богатства, ни от друзей и родных!

На вопрос юноши о причине такого наказания, один из бесов отвечал:

— Он ястребами убивал птиц, собаками умерщвлял зверей, преследовал духовных, обижал нищих, предавался пьянству. На земном поприще окружали его жена, дети, родные: при последнем издыхании не было у него ни товарища, ни друга, а теперь одни только страдания сопровождают грешника».

Скажите сами, читатель, не списано ли все это с христианских сказаний о чертях? Совсем, как в русских народных сказаниях!

Нам остается теперь только изложить сотворение мира по современным нам буддийским авторам.

«В начале, — говорят они, — была пустота. Из пустого пространства произошла масса, в 1 600 000 миль протяжения, масса чрезвычайно крепкая, тонкая, голубоватого цвета. Это была стихия воздуха, от сильного движения которого явилось так называемое золотое облако. Из него полился продолжительны дождь, давший начало нижнему морю, глубиной в 1 120 000, шириной на 1 203 450, а в окружности в 3 610 350 миль. На этом взволнованном море образовалась золотая поверхность земли, как пенка на молоке, покрывающая пространство на 320 000 миль; остальные же 800 000 миль были покрыты водою.

На этом море поднялась буря; из верхних волн произошла гора Сумэру, из средних семь золотых гор, из последних одна железная и из разных волн — четыре острова света. А по Космогонии Ману, наш мир находился в непроницаемом мраке, как бы во сне. Но самосущный и неосязаемый чувствами Владыка, желая сделать его видимым, явился и рассеял тьму. Потом создал он воды, и в них положил зародыш, из которого образовалось яйцо, блестящее как золото, светлое как лучезарная звезда. В этом виде зачался сам Брама, праотец всех существ. По прошествии года, владыка единою мыслью своей разделил яйцо на две части, и из них образовал небо и землю, воздух, восемь царств небесных и постоянное водохранилище.

Брама имеет свои дни и ночи, расположенные периодически. Наш солнечный год составляет только одни сутки у божества. Двенадцать тысяч божеских лет образуют один век богов; тысяча таких веков ни что иное, как один день Брамы. Потому (по словам Ману) тот совершенно понимает значение дня и ночи, кому известно, что тысяча веков составляет лишь святой день Брамы.

Не правда ли, читатель, как это похоже на попытки современных христианских теологов согласовать семь дней библейского творения с геологическими периодами?

Один добрый дух спустился с неба для возрождения на земле. Потомство его, мало помалу увеличиваясь, наполнило наконец семнадцать видимых царств, четыре невидимые области и двадцать областей в мире вожделения и составило шесть родов существ. В числе этих существ имел преимущество человек как перерожденец тегрия и жил бессмертным. А хотя люди обитали на поверхности земли, но они не ходили, а летали по воздуху; не употребляли никаких земных нечистых плодов, и питались только чистою самадией. Тогдане было еще различия пола, и люди не родились, а размножались посредством переселения душ. Тело их было лучезарное, и потому никто не чувствовал надобности ни в солнце, ни в луне. Тогда не было слова человек, и все назывались одушевленными существами.

Но одно из них, найдя земное масло, не только отведало его, но и других побудило к тому же. Оттого самади исчезла. Люди лишились способности летать по воздуху, потеряли свой природный блеск, ниспали на землю и принуждены были ходить в темноте. Тогда и произошло солнце. Луна и звезды, рассылающие свои лучи на землю, населенную живыми существами.

В другое время один человек открыл еще новую еду Ногогану и начал употреблять ее. Другие то же сделали и тогда произошло разделение полов мужеского и женского; появилась любовь; родились сыновья и дочери.