Шествие из капища открывали грозные духи Докшиты, изображения которых в числе десяти несли на длинных шестах. За шестами следовали ламы всех рангов, со всеми атрибутами их звания, и наконец, сам Лу-дуп.

Приняв от всех приветствие и поклонение, он начал с высоты седалища своего великую жертвенную службу перечислением по именам всех существ горнего мира. Все они приглашались к жертве и посредничеству. Обряд продлился до ночи; и не смотря на то, что был чужд кликов, произвел глубокое впечатление, так как патриарх казался таким набожным, что у зрителей, при его молитвенных воззваниях текли слезы.

И вот было вызвано огромное число людей для перенесения Гандол, — устроили шеренги оруженосцев и стрелков, зажгли костры, факелы и китайские огни и Лу-дуп переменил свою одежду на докшитскую.

Теперь все отзывалось тревогой: ибо надлежало иметь дело уже не с мирными, а со злыми духами. Сам патриарх не скрывал своего смущения. Голос его дрожал, глаза сверкали; во всех движениях его обнаруживалась таинственная борьба. К довершению всего забушевавшая ночная буря заставляла думать, что даже стихии принимают участие в деле и вместе с патриархом стараются извлекать духов тьмы из их глубоких жилищ.

Так начался «черный обряд». За исступленными заклинаниями стали раздаваться свисты и громы музыкальных орудий, неслись отовсюду клики и вопли, стрельба и все, что только может служить к увеличению ужаса. Духи, — кричали ламы, — стремглав неслись к Гандою, хотя и знали, что их ожидает тут не честь и не радость.

Лу-дуп, отбросив первое смущение, обличил многих из них за проступки против буддизма, напомнив всему их сонму о преградах, которые издавна постановлены для пользы человечества между могущественными богами и членами темного царства; указал им на предстоящее сожжение, как на великую жертву, долженствующую служить достаточным выкупом и требовал от духов честного слова, что они, до истечения определенного срока, не станут ничего затевать на общую беду тех стран и лиц, от имени которых приносится в жертву Гандой.

Бедные духи должны были покориться необходимости и принять Гандой в качестве искупления. Был дан сигнал, и толпы народа, как бурный поток, устремились к сооружению, подняли его и потянулись с ним в пустыню на запад от храма.

Там он представил из себя во мраке пылающий столб, и искры с дымом полетели вдаль, как духи. Все зрители были уверены, что теперь для них открыты врата мудрости.

С наступлением летних месяцев, сцена, подобная Цугольской, повторена была в Гусино-озерском храме тем же Лу-дупом. Многочисленность присутствовавших при этих «ванах» уже мешала применению массового гипноза.

Шигемунианская церковь, в общем своем составе представляет нечто похожее на Римско-католические духовные ордена. Как эти ордена различаются между собою не только цветом и формою одежд, но и частностями своего устава, так и в буддизме духовенство, обязанное вообще к безбрачию, делится на четыре ордена: желтый, красный, белый и черный. И каждый из них имеет свои отличительные признаки, как внешние, так и внутренние.

Так, ламы желтого ордена в своих нарядах дают более места желтому цвету и главнейшею своею обязанностью считают благотворительность. Это орден будды Шигемуния, как наивысшего образца милосердия и любви.

Второй орден — красный — отличается от первого преимуществом красного цвета и его члены находятся в постоянных сношениях с Докшитами, грозными духами, у которых просят помощи против враждебных сил, и деятельными помощниками признаются: Ямандага, имеющий 36 рук, 16 ног и звериную с рогами голову; Гомбо, оказавший величайшие услуги Буддизму; Сендуме и Лхамо, прославившиеся превращениями и чародеяниями.

Остальные два ордена, т.е. белый и черный — сходны с красным и своею целию и условиями обрядовых действий. Покровителями их признаются те же грозные духи, только не красные, а белые и черные.

И все эти ордена имеют оккультный характер и входят в одну и ту же иерархию, похожую на папскую или на русскую патриархальную. Мы с первого же взгляда отмечаем ее такие же степени посвящения. Вся разница только с названиями чужого нам языка. Вот приблизительное сопоставление:

Как у нас причетники и причетницы, так и у них Убаши и убасаницы являются лицами, срединными между клиром и мирянами. Принимая малое посвящение и даже иногда как монахи новое имя, они не обязуются ни к какому служению в храме. Давая восемь благочестивых обетов, они не отторгаются ни от семейных уз, ни от житейских попечений. Отличительными признаками их звания служит желтый, или красный пояс, трижды охватывающий своего адепта; затем четки, состоящие из 109 бусинок и Чаша, которою они должны пользоваться только для себя (признак того, что от общих церковных сосудов были уже и здесь заразные болезни). Кроме того к ним приставлялся еще неотлучный наставник — бакши, из пожилых и набожных лам. Это же относится и к женам причта; только вместо пояса они носят перевязку через левое плечо. Соответствующие русским льячкам буддийские Ховараки или Баньди занимают в храмах должность не только прислужников, но и музыкантов. При своем посвящении они получают четки, чашу и пояс — шире и длиннее, чем у причетника. Им дается также, судя по их ордену, желтый, красный, или черный особого покроя кафтан, составляющий их служебную и частную одежду. Они уже принимают на себя 14-ть обетов, в том числе и обет целомудрия.

Гецули или Унзаты соответствуют православным диаконам. Посвящаемому в этот чин даются между прочим два лоскута красной и желтой материи и пояс в 7 аршин длиною. При каждом из них находится еще помощник. В старину ими бывали и женщины, как и при средневековых храмах дьякониссы, но теперь это не допускается.

Священники — Гелуны — получают желтый камзол с красными обшлагами и ряд других принадлежностей костюма, в том числе желто-красные шапки, похожие на петуший гребень, и другие шапки с длинными наушниками, упадающими на грудь, или увешанные кистями, прикрывающими собою затылок.

Они одеваются в мантии желтого или красного цвета с коротким семизубным воротником, лежащим на плечах. Эти мантии накидываются поверх других одежд и ими пользуются при разных церемониях. Непременной принадлежностью священников является разноцветный коврик с разными нашивками, длиною в три локтя, служащий защитой против враждебных сил.

Все эти атрибуты священнического чина принадлежат, с малыми изменениями, всему высшему духовенству так называемого желтого ордена. А если служба совершается по красному обряду или в честь «девяти духов» (Докшитов), то священник является в особой форме, вроде хитона, надеваемого поверх обыкновенных одежд. Он тоже бывает разных цветов, судя по рангу Докшитов, которым приносится жертва.

Другими признаками священнического сана являются длинный красный кафтан, похожий на русский подризник, на котором сверху донизу нашиты эмблематические изображения гениев, привешены кисти, позвонки, побрякушки и все то, что может служить для произведения звука и пестроты, металлические поручи, украшенные моржанами и всякими блестящими мелочами, остроконечная черная каска. Ее всегда увенчивают литыми изваяниями пяти будд и стольких же мертвых голов. От макушки этого шлема висят черные волоса, закрывающие лицо. Кисти и длинные наушники его падают на грудь и плечи.