«Что же касается до возрождения (Синеозерского) Номун-хагана, то избрание его не должно подводиться под общие правила. Но по уважению к тому, что с высоким его духовным саном соединена светская власть — управление целым княжеством, надлежит смотреть при сем случае не столько на род и происхождение избираемого, сколько на расположение и преданность к нему того народа, который имеет поступить в его управление. Таким образом народное желание должно сопроводить жребий избираемого в золотой сосуд-бумба, и извлечь его из оного к общему удовольствию» (т. 11, стр. 203-7).

От таких ограничений не изъяты ни Далай-лама в Тибете, ни его соперник Баньчень-эрдени в Китае. И при их перерождениях, Нирвана не может поступить, не испросив предварительно согласия земных властей…

Буддийские храмы известны в Сибири под именем дацанов, они построены в пустынных местах, по образцам, заимствованных от Тибета и Китая.

Сонм лам в предшествии протоиерея (ширета) и сопровождаемый многолюдною толпою, отправляется к избранному пункту и там, принесши молитвы духам, господствующими над стихиями, и определив размеры будущего здания, роют в намеченных углах его и на средине ямки фута в три глубиною. В них зарывают по сосуду, наполненному разными семенами, с приложением к ним монет и других вещиц, более или менее ценных и составляющих посильную жертву каждого из прихожан. Над ними вколачивают небольшие палочки из акации, исписанные молитвами, и протягивают между ними пятицветный шелковый шнурок, а площадь внутри устилают белыми волоками.

Тогда начинается третий и последний акт. Толпа, выстроившись в одну линию, приступает к черте, обозначенной шнурком, и принимается рыть борозду, употребляя все домашние орудия от стрелы до сохи. Тут же должен участвовать и род единорога. Все это походит на вакхический хоровод, повторяется трижды, и столько же раз поливают прорытую борозду молоком верблюдиц, коров, овец и других доящихся животных, исключительно белых.

Само собою разумеется, что и ламы в это время не остаются праздными зрителями. Их пение и бряцание в гонги и дамары сопутствует каждому акту.

С большею торжественностию совершается освящение храма, с оглушительною музыкою и пением, и он посвящается какому-нибудь святому.

В окончательном виде строится монастырь, представляющий группы зданий, имеющих название частию религиозное, частию хозяйственное.

Средину храмового двора всегда занимает главная кумирня, отличающаяся от других зданий как размером своим, так и пестротою кровли, с несколькими коническими возвышениями, увенчанными замысловатою фигурою, которую составляют резные изображения — солнца, луны, бубенчики и т.д.

Окна допускаются с двух сторон — восточной и западной. Над окнами широкий навес, осеняющий собою круговой балкон так, что в храм проникает лишь полусвет. Да и он значительно уменьшается, заслоненный связками тканей — во множестве развешиваемых на перекладинах между колоннами.

Седалищем для лам служат низкие скамьи. Они тянутся и по середине, и по сторонам. Во главе седалищных рядов заметны постепенные возвышения и наконец почетные кресла, причем изображения богов остаются у них за спинами на северной стороне храма.

Первое место между ними занимают «боги венца» и сам Шигемуни, т.е. Сакья-Суни, с неразлучными его спутниками, ламами Чодбо и Зунхаба, соответствующими Петру и Иоанну. Они на пьедесталах, за жертвенниками, а иногда и на самих жертвенниках, которые служат для Буддистов предметом глубокого благоговения.

На одном из них, кроме мандала и толи — символов неба и земли, постоянно находятся следующие приношения:

Вода трех сортов, как жертва морей, семена — от земли, благовония — от воздуха, лампада — от огня, опресноки — от человека и музыкальное орудие — от всего мира.

Жертвы эти каждый день должны переменяться, но есть и такие предметы, которые считаются неприкосновенными. В эту категорию входят:

1) Пирамидка, сложенная из шариков, приосененных как бы зонтом. В ней видят образ далекой горы Сумбера и всех таинственных сил природы, которые предполагаются и в самих шариках. Кто пользуется ими с умением, тот легко становится чудотворцем, могущим поспорить со всеми магами древних и новых времен.

2) две золотые рыбки — представительницы трех исполинских рыб, которые, охватывая землю, не позволяют ей уклоняться от равновесия.

3) Сосуд с сладкою и ароматною водою, служащею символом той сладости, какую вкушают небожители.

4) Таинственный цветок, как эмблема царства Сукавади.

5) Раковина, принимаемая по Буддийской символике за глашатая, возвещающего славу богов.

6) Сетчатый платок овальной формы, которым выражается готовность человека принести в жертву тело.

7) Четырехцветная хоругвь, напоминающая собою о четырех обрядах.

8) Курду — обыкновенная молитвенная принадлежность, являющаяся в разных видах и формах, судя по месту и назначению.

9) Священное колесо, изображающее собою вселенную и все превратности судьбы. Оно называется первым из «семи сокровищ».

10) Сановник, которого принимают за идеал благотворительности, — второе из семи сокровищ.

11) Дивная жена — олицетворение благ жизни — третье сокровище.

12) Слон великан, на спину которого мифология возлагает тысячи священных книг, и заставляет его переходить из края в край, из страны в страну, для повсюдного распространения света веры — четвертое сокровище.

13) Огненный талисман, напоминающий, что душа человека тогда только просветляется, когда горит небесным огнем.

14) Волшебный конь, который имеет то же значение, как и Пегас древних греков.

15) Доблестный витязь, который со всеми борется за славу Буддизма. И горе тому, противу кого обнажит он пламенный свой меч. Это седьмое и последнее сокровище храма.

А за семью сокровищами стоят пять небесных дев, при посредстве которых возносятся к небу приносимые жертвы, молен я и обеты. Их принимают за символ пяти чувств, которыми одарен человек и которыми он должен работать богу, но может быть, это пять планет.

Жертвенник осеняется балдахином, опоясанным бахромою с позвонками и массивными кистями по углам. По правую и левую сторону его находятся два небольших балдахина, всегда пустые и неприкосновенные. Но при религиозных процессиях они торжественно выносятся из храма и почетные «будды» шествуют под их прикрытием.

В размещении второстепенных кумиров не соблюдается никакого порядка и они мало замечательны. Из 34-х храмов, находившихся в середине XIX века в Восточной Сибири, только о Цонгольском и Анинском можно было сказать, что они пестреют замечательным разнообразием кумиров.

В Цогольском храме были колоссальные истуканы Аюли и Оточи и Махаранзы — разноцветные стражи неба. У одного из них в руках меч и рог, у другого развевающаяся змея, у третьего жезл и белая мышь, четвертый играет на лютне. За ними следуют адское божество когтистый Чойжил, шестирукий Гун-гар, трехголовый Дзукдер, богиня Сендуме и мощный защитник Буддизма Гомбо. Он весь обвит змеями и украшен венцом из мертвых голов; а так как у него шесть рук, он держит в одной трезубец с изображением смерти, в другой крюк и петлю, в третьей бубен из двух сложенных друг с другом чашек, в четвертой четки, в пятой чашу из черепа, в шестой секиру.

В Анинском храме, кроме таких же или подобных им украшений, пестреют по наружности каменного здания фигуры, имеющие отношение к буддийскому двенадцатизначию: тигр, змея, дракон, заяц, конь, овен, человек, петух, собака, свинья, мышь, корова.

Второстепенные «будды» разрисовываются обыкновенно разноцветными красками на тканях и бумаге. Но бывают и резные и лепные. В последнем случае массивность и уродство составляют их главное достоинство. При каждом храме-монастыре имеются девять главных должностных лиц: настоятель, благочинный, товарищ благочинного, распорядитель, уставщик, экзаменатор, блюститель кумирного порядка, начинатель службы, казначей. И если к этому читатель присоединит десятки и сотни музыкантов, певцов, чтецов и всякого рода прислужников с множеством лам, то он получит верное понятие о буддийском храме.