Российская империя вплывает в XX век. Море надежд, экономический подъем, расцвет науки и культуры, но и — обострение застарелых социоисторических болезней, декадентство, провокаторство как стиль и знак времени. А между тем крот Истории рыл свой ход. И это был ход, по которому в страну пришла Революция. Слепой же грызун пожрал всех этих
Столы
пиных и
Путиловых
и запустил
Лениных
и
Троцких.
Дальнейшее так же хорошо известно. Лысого тирана менял тиран волосатый. Большую кровь сменила малая, кровопийц — ворюги. Кто был ничем, тот, действительно, стал всем. При этом все превратились в ничто. Поубивали полстраны, разграбили всю. Затем построили вновь — жалко и помпезно одновременно. Проиграли поначалу, но выиграли в конце концов Войну. Поколение победителей — основное советское — умерло в нищете, получая подачки от побитых ими немцев. Летали в космос, громыхали ракетами и танками, судорожно держались за примитивную идеологию, практически бесплатно учили и лечили (наверное, в первый и последний в русской истории раз), лучших убивали или задавливали-выдавливали, стали ненадолго могучей военно-технической сверхдержавой, ненадолго же — и в общем скудно — накормили и приодели себя (наверное, в первый и последний раз в русской истории), и вдруг все сломалось. Бог не пощадил Советский Союз. Как не пощадил несколькими десятилетиями ранее Российскую империю.
Ну а девяностые годы, они еще с нами и в нас; чего о них…
Так что же мы имеем в итоге?
* * *
Немного дат, немного хронологической игры, немного о совпадениях, аналогиях, об исторических параллелях и параллельных исторических образах и мирах.
При этом заметим: русский XX век схож с неким сценическим произведением, где все и всё взаимосвязано, где смысло- и сюжетообразующие персонажи находятся между собой в символическом родстве — повторяют друг друга, опровергают друг друга, порождают друг друга и т. д. «Россия в XX столетии» — странная книга, полная хронологических симметрии, сущностных совпадений, небывалых, немыслимых — на первый взгляд — причинно-следственных связей. И одновременно книга вопросов; таких вопросов, на которые, наверное, в
принципе
не может быть односложных ответов.
Например: когда начался XX век и когда закончился? Имеется, как известно, несколько версий этой хронологии, несколько версий дат его рождения и смерти.
Так, с
определенной
(и совсем не распространенной, не общеизвестной, не модной) точки зрения это произошло 23 апреля 1906 г. Это день вступления в силу первой русской конституции («Основные государственные законы»). За несколько месяцев до этого граф С.Ю. Витте предложил Николаю II
два варианта выхода из разгоравшейся в русском обществе гражданской войны: введение диктатуры или конституционно-правового режима. Император выбрал второй путь.
Закончился же с
этой
точки зрения XX век 12 декабря 1993 г. В этот день была принята Конституция Российской Федерации. Кстати, в главных чертах, т. е. в плане организации механизма власти, весьма схожая с Конституцией 1906 г. А за некоторое время до 12 декабря в условиях новой гражданской войны Б.Н. Ельцин — после кровавой бойни 2–4 октября — оказался перед дилеммой: идти на выборы, принять Основной закон или с помощью силовых средств остаться у власти, установить личную диктатуру. Он предпочел конституционно-правовое решение.
Последний император, первый президент. Помазанник Божий, «помазанник» демократии. Единственные в истории России главы государства в
силу
(согласно, по) конституции.
Почти идентичные конституционные схемы власти. Обе конституции почти равно удалены от начала и конца календарного XX столетия (около шести лет). Обе приняты спустя четыре с небольшим десятилетия после отмены крепостного права (первого, «классического», и второго крепостного права большевиков — ВКП(б)). Обе — по существу — октроированы, навязаны обществу. Обеим предшествовали небольшие — по масштабам XX в. — гражданские войны. И в том и в другом случаях власть одерживала в них победы, а «контрвласть» в лице Советов (1906 г. — Петроградского, 1993 г. — Верховного РФ) терпела поражение.
Через
одиннадцать лет после принятия Конституции Николай II
отречется от престола, откажется от власти.
За
одиннадцать лет до исторической победы Ельцина на первых в истории России реальных выборах главы государства начинается эра перестройки, заката коммунизма. И от власти — хотел он этого или нет, но так произошло — начнет постепенно отказываться последний генсек.
А между Николаем II и Ельциным навсегда в русской истории останется и другая — кровная, кровавая — связь. В одном и том же городе первый закончит свой путь по этой самой (и в эту самую) историю, второй — начнет. И город этот большую часть века будет называться именем убийцы первого, но второй вернет ему прежнее, действительное. Правда, второй разрушит дом, в котором был убит первый. Но второй же упокоит останки первого и символически закончит Великую гражданскую войну, сотрясавшую отечество восемьдесят лет…
Да, эти совпадения, связи, хронологические переклички, аллюзии и пр…
Век начинается уходом Толстого и заканчивается возвращением Солженицына. У входа и выхода из этого века — Блок и Бродский…
* * *
Хронологический русский XX век начался и закончился правлением двух внешне бесцветных полковников-петербуржцев. Невысокого роста, стройные, с прозрачными светлыми глазами, загадочно-холодные, непроницаемо-спокойные, без аффектов и эффектов, два этих правителя разительно отличаются от большинства персонификаторов власти в нашем Отечестве. И тому и другому — при всех известных громадных различиях — власть досталась неожиданно. Вдруг упала в руки.
…Ну мог ли думать Ники, что папа уйдет столь рано, когда он еще не подготовлен, когда только-только счастливо разрешилась история сватовства и любви к Алике. А здесь государственные заботы!
Не исключено, что Николай II изначально был раздавлен грузом свалившейся на него ответственности. И не смог преодолеть этой тяжести вплоть до отречения. Может быть, отречение и стало для него выходом из кошмарной психологической ситуации, в которой он пребывал более двадцати лет. Как царь Николай Александрович со своей жизненной задачей не справился, как частный человек (с марта 17-го по середину лета 18-го) — явил себя в блеске достоинства. Венец власти, заслуженно упавший с его головы, был последнему царственному Романову тяжек и не по силам. Но заслуженно воспринял он венец мученика и мученичества. И потому занял в русской истории и в наших сердцах свое, никем не занятое до него, место.
После отречения ушли холод, равнодушное спокойствие, какое-то странноватое отчуждение от всего и вся … Перед нами вдруг встал мудрый и скорбный человек, как будто точно знающий цель и задачу своей жизни, мужественно и покорно (покоряясь какой-то Высшей Воле) идущий к их осуществлению…
Но это был финал. В реально же историческом плане полковник Романов кажется мне персонажем весьма близким полковнику Путину. Если бы не болезнь и стремительное одряхление Ельцина, никогда бы Владимир Владимирович III русской истории не стал хозяином одной седьмой суши. (Владимир Владимирович I — Маяковский, главный поэт Русской Революции, главный мифотворец русского коммунизма, теоретик и практик подчинения Русской Литературы — Русской Полиции; Владимир Владимирович II — Набоков, главный поэт русской эмиграции, главный — в этом веке — мифотворец русского
privacy
(что есть противоположность коммунизму), теоретик и практик полного ухода Русской Литературы из оперативной разработки Русской Полиции. Напомню, что Владимиру II принадлежит формула: русская история есть история русской литературы (как история свободы) и история тайной полиции (как история несвободы)).
