Ее настоящий дом, планета живых предков, находилась далеко среди звезд. Но Дженни никогда не высказывала желания вернуться туда. Понятие дома, как казалось Хоксмуру, для леди было вовсе бессмысленным.

Для него тоже: Ник жил, где придется. Вот и все.

Но... нынче, в какие-то непонятные минуты, он стал рисовать в своем воображении возможность, даже необходимость хоть когда-нибудь свой дом все-таки иметь.

С тех пор, как он встретил Дженни, голову Ника стали заполнять в большом изобилии,— да еще умножаясь, новые идеи. До сих пор его физическое положение во Вселенной виделось равнодушно-бессмысленным.

Вот если у него когда-либо появится тело, то местожительство станет не пустым звуком.

Но проблема берсеркера теперь...

Ник мог выбрать агрессивность, напрямую атакуя темный корпус врага. С помощью антенны он может проникнуть внутрь чудовищной машины и попытаться войти в одну из ее программ. Однако, Хоксмур видел мало пользы в таком поступке. Вряд ли его атака будет хорошо воспринята берсеркером. И вряд ли ему позволят свободно передвигаться, Николасу Хоксмуру, пилоту людей.

Если сила врага молчит — это не значит, что она в дружественном молчании. Хотя Ник полностью осознавал опасность берсеркера для человечества, он был меньше склонен думать о враге, нависшем над станцией, как о машине. Скорее, это программа, более или менее похожая на него, Хоксмура.

Верно, на борт берсеркера вряд ли допускались такие, как пилот Николас. Если и да, то там могут оказаться электронные ловушки. Поймав добычу, враг медленно разложит ее на составные элементы. Тщательно изучив измененное эго Хоксмура, берсеркер получит ясное представление о том, как поступить с его источником.

Оставайся дома, Ник! Ты дома, Ник, на борту яхты премьера. И представляешься “телом”.

Альтернативным планом являлась передача его малоэффективной и ослабленной версии. И если это существо не попадет в ловушку и сможет действовать, то можно тоже совершить ошибку. Пока Ник, отправив Подчиненного Ника со строгим указанием ничего не предпринимать, кроме облегчения последующей передачи, находится в безопасности от Ника I... но если он попадет под зависимость слабой его версии и начнет следовать приказам...

Осложнения за осложнениями.

Примет ли берсеркер Дженни — записанного человека, за еще живую? И чем будет отличаться его поведение в сравнении с отношением к Нику?

Несмотря на продолжительное время и большие усилия, потраченные на выяснение этого вопроса, ни один житель Солнечной системы не знал точно, по каким стандартам берсеркеры определяют разницу между живым и мертвым. И как решают, какие элементы Вселенной имеют жизненную силу и поэтому должны быть уничтожены как враждебные, какие абсолютно неживые, а следовательно терпимые и даже “полезные”.

Тем не менее, Ник сомневался, что берсеркер примет Дженни — или любого оптико-электронного человека — за живого.

Однажды он высказал леди эту точку зрения. И был рад, что это принесло Дженни небольшое облегчение.

Но про себя Хоксмур считал, что вопрос остается неизученным. Скорее всего, берсеркер решит, что и Дженни, и он, если не живые, то все же опасные странные существа. Объекты, которые для начала надо изучить, а потом уничтожить как предательские машины, выражающие симпатию делу живых.

Ник не имел права ошибиться.

Он однажды в беседе с Фрэнком высказал точку зрения, а Фрэнк выразил сомнение, что враг может использовать то, что Маркус назвал “психологией воображения” для определения разницы между живым и достаточно мертвым.

Берсеркеры, возможно, проводят тестирование на органику. Другие возможные объяснения живого, используемого самими людьми, могут расширить эту категорию даже до ... берсеркеров. То есть, само-повторяющихся машин с разумным поведением.

Некоторая определенная странность последнего сообщения Маркуса вызывала у Ника мысль о возможности того, что берсеркер, уже проявивший склонность оставлять врагов своих — пусть и на выбор — в живых, взял Фрэнка в плен. А если так, может берсеркер уже узнал от полковника о существовании в природе Ника. Тогда уже берсеркер сможет предусмотреть действия Николаса Хоксмура, искусственного человека, и применить контрдействия.

В такой ситуации все пути, казалось Нику, вели в покрытую тенью опасность. И для леди, и для его самого. Ведь пока еще ни один луч хоть и слабой надежды не обещал вспышки солнечного света.

Ладно, как будет, так и будет. У Хоксмура еще оставалось время проконсультироваться с Фрейей-2. И проверить автоматические поиски, которые организовал Ник: поиски протоколонистов, чьи генетические модели подходили для Дженни и его собственных характеристик.

Фрейя-2, предназначенная для роли послушного помощника была полностью готова помочь, Хоксмуру в осуществлении его плана.

Не сумев привести в порядок запутанные системы каталога груза, Николас почувствовал, что надо разбудить Дженни. И обсудить с ней и достигнутый прогресс, и оставшиеся проблемы, и оставшиеся трудности. Хотя усилия на способах приобретения тел Хоксмуром были уже ^затрачены большие.

Сегодня леди находилась в дурном настроении и не желала вести разговор, пока Ник не заставил ее отвечать. Он тоже делал все без желания.

Не добившись необходимого от Дженни, он снова, тайно, но насильно усыпил ее.

Иногда, пока ненадолго, Ник завидовал своей спутнице, имеющей привилегию на безопасный электронный сон, забвение по требованию, когда бы она ни захотела.

Наконец, леди Дженевьев, благодаря Хоксмуру, находилась в безопасности и когда спала, и когда бодрствовала.

А что касается его, то Ник пытался иногда поспать, стараясь словно бы приучить себя к жизни, похожей на жизнь живого человека.

Но, обеспокоенный, быстро возвращался к неутомимому бодрствованию.

Хоксмур испытывал моменты, когда обычный призыв к выполнению обязанностей, казалось, безумно отвлекал его от секретной работы в интересах Дженни и его самого. Даже загадочный берсеркер и опасность, которую он представлял для Дженни и его, уходил на задний план.

Но такие мысли приходили на мгновение, потому что эксперименты Ника, его надежды на будущее, когда будет жить в мире и свободе с Дженни, зависели от исхода внешних сражений. Если берсеркер победит, оба могли надеяться не больше, чем на порабощение и гибель.

В любом случае Ник спешил, он едва получал возможность присоединиться к своей любимой в убежище Аббатства.

Обычно надо было будить ее, так как видя глубокое несчастье леди, Ник усыплял ее, не спрашивая согласия. Дженни никогда не выражала протеста против навязанного ей состояния бессознательности. И даже в разговорах с Ником она настойчиво отказывалась от перспективы жить в “мире грез”, как определяла сама, который он придумал, чтобы отвлечь ее.

Хоксмур послушно держался вдали от роскошной спальни Дженни, никогда не нарушая ее покоя желанием переступить порог. Это была комната леди, где никогда не нарушалось ее уединение. Куда она уходила спать и откуда возвращалась после тихого стука в дверь.

Во время их бесед Ник часто спрашивал Дженевьев о жизни тела. Вернее, чем она, Дженни, отличалась в прошлом от виртуальной реальности. Ее каталог был разнообразен и объемен.

И очарователен. Фактически это был ее мир, ее память и описания существования в теле. Жизнь, не знакомая ему. Но это-то и соблазняло Хоксмура. День за днем, час за часом... Николас заметил, что в чем-то стал изменяться и замечать за собой новые мысли и чувства. Он стал мечтать о быстром постижении мира живого человечества, который раньше представлялся Хоксмуру лишь обманчивой, невозможной реальностью.

И его собственный способ существования, который он пытался рекламировать Дженни, стал казаться ему однообразным, не отвечающим требованиям.

“Разве это жизнь?” — спрашивал Ник самого себя.

И Хоксмур чувствовал растущее понимание ее неудовлетворенности. Разве все это живое? Недостаточно иметь световую скорость и надежность электронной мысли, электронного движения.