К удивлению Кенсинга премьер не спешил с приказом об эвакуации на яхту. Вновь и вновь Дирак настаивал, чтобы уцелевших и находящихся в своем уме людей убедили разговориться. Таких трое. Пусть выскажут суждения: где леди Дженевьев?

По правде говоря, у Кенсинга создалось впечатление, что Дирак мало обратил внимания на то, что двигатель яхты в плохом состоянии, Перспектива застрять здесь мало его волновала. Но он был полон решимости отыскать жену.

Несмотря на показания свидетелей, что ее не было с ними на станции после атаки берсеркера, премьер казался подозрительным и раздражительным более, чем расстроенным горем.

Когда кто-то смело предложил отправиться на яхту, чтобы отремонтировать двигатель, Дирак резко ответил, что этим могут заняться Ник и роботы-наладчики.

Анюта и Ховелер продолжали повторять с возрастающим беспокойством, что бесполезно продолжать поиски леди на станции. Никто после отлета курьера не видел ее здесь.

Спустя несколько часов Дирак, не получив ничего утешительного от мозгового центра станции о леди Дженевьев, согласился: да, наверно, так и есть. Нет и не было его жены в лаборатории во время нашествия врага. Но вместо того, чтобы предаться горю или отдать приказ о переходе на яхту, премьер, похоже, не потеряв здравого смысла, не знал, что делать.

Ник еще раз сообщил боссу с яхты: несмотря на все его усилия, двигатель не работал.

Дирак приказал послать кого-нибудь на “Фантом”, чтобы на станцию доставить дополнительное оружие и снаряжение.

Некоторые члены экипажа Дирака стали выступать с конкретными предложениями о дальнейших действиях. Они считали, что давно пора выбираться отсюда, садиться на спасательные корабли и возвращаться на яхту. Если она еще бездействует, сосредоточить усилия, чтоб вернуть ей подвижность.

Дирак вроде бы колебался.

Тогда к нему повернулась Анюта, уже одетая в спецодежду, как Ховелер и Скурлок. Произнесла:

– Боюсь, этот план не походит.

– Да, доктор Задор?

– Ваша яхта может увезти всех? Тяжелые брови премьера нахмурились:

– Не понимаю. Если отремонтируем двигатель... нас ведь совсем немного.

Задор чуть повысила голос:

– Здесь находится гораздо больше людей Солнечной системы, чем вы себе представляете. У вас на борту найдется место для биллиона плиток?

Премьер уставился на нее. И Кенсинг, наблюдая за ними, подумал, что похоже Анюта только что предложила старику нечто, которое он искал.

– У вас будет там место,— с готовностью сказал Дирак.

Люди, предложившие отступление, смотрели на Анюту, пока ничему не возражая.

Очевидно, упоминание о плитках подсказало премьеру кое-что. После очередного опроса сотрудников биостанции подтвердилось, что леди Дженевьев действительно сделала свой взнос перед тем, как берсеркер атаковал.

Премьер задал вопрос:

– Где она сейчас? Плитка?

Никто не мог четко вспомнить. Ховелер и Задор не знали, был ли записан должным образом Первый протоколонист в банк данных лаборатории. Ховелер признался, что запутал электронную память станции, чтобы никому не дать быстро уничтожить любой особый экземпляр.

Собрав всех своих воинов, Дирак твердо заметил, что всеобщая эвакуация со станции откладывается до тех пор, пока не решится вопрос, связанный с зародышем его ребенка.

Даже сотрудники станции, так много пережившие и сделавшие все, чтобы защитить протоколонистов, не собирались оставлять их. Каждый на борту станции, за исключением Кенсинга, привыкли подчиняться Дираку.

А премьер, убедившись, что с Ником на “Фантоме” продолжают поддерживать связь, и расставив стражу в ключевых позициях станции на случай контратаки берсеркера, выбрал время, чтобы просмотреть видеозаписи о прибытии жены на станцию.

Он сам увидел, как реклама превратилась в панику, едва прозвучала тревога.

Цветной код на плитке был едва различим. И с такой запутанной системой поиска, которая имелась в их распоряжении, практически бесполезно им заниматься.

Хоксмур довольно быстро принял решение саботировать двигатель яхты, а затем доложить, что двигатель плохо работает и что снизилась его способность маневрировать. Конечно, причиной несчастья стала атака врага. Берсеркер тщательно продумал, как вывести яхту из строя. Но не настолько быстро, чтобы снова не привести все необходимое в порядок. Если появится необходимость, как считает Ник, дело уладится.

Ник еще добавил: возможно, не так уж и долго ждать. А сам подумал: пока ему не удастся дать леди Дженевьев живую плоть, необходимую для ее полного счастья.

А это, даже после того, как Хоксмур смог бы без помех полностью использовать оборудование биостанции, займет годы.

Но он не хотел приносить страдания остальным живым, превращая их судьбы в плен. Особенно здесь, где они находились в лапах чудовища, которое, возможно, все еще живо.

Но выбора у Хоксмура не оставалось.

Ник должен был признаться, что сложность ситуации сбивала его с толку.

Нет, это не справедливо, что таким образом на него был возложен груз ответственности за жизни других. Он считался пилотом и архитектором, а не философом. Не политическим, духовным и военным лидером. Нет... не любовником и соблазнителем.

Он заглушил свое раздражение и неуверенность только тем, что говорил сам себе: его мучения об этих неразрешимых проблемах являлись сильным доказательством того, что какие бы средства не использовали для его создания программисты, они сделали его настоящим человеком.

В тоне последнего отрывочного сообщения Фрэнка Маркуса прозвучало что-то, заставившее Ника задуматься.

Когда он обратил внимание Дирака и его команды на это сообщение, премьер, как только прослушал запись, полностью развеял сомнения Хоксмура:

– Люди часто зовут Бога. Какого-нибудь Бога в последние моменты жизни, Ник. Так мне говорили. Печально, трагично, как и остальные наши потери, но я бы не придавал этому большого значения. Вероятно, о такой смерти и мечтал Маркус. Я бы добавил, что в буквальном смысле он так и сделал.

– Да, сэр,— но Хоксмур был не в состоянии так легко забыть Фрэнка и его смерть, как это сделал его живой хозяин.

Нельзя и не заметить другие вещи.

Во время последней стычки огромный берсеркер, уничтожив корабль-разведчик Фрэнка Маркуса, продемонстрировал наличие грозного оружия, действующего на близком расстоянии. Сюда включалось и силовое поле, которое и явилось вероятной причиной гибели полковника.

Поэтому оставшимся маленьким кораблям и яхте следовало держаться от чудовища на безопасном расстоянии. Жаль, никто не мог даже предположить, на каком именно расстоянии.

В течение часа после захвата станции наблюдались останки сражения в космосе: частицы старого металла и других материалов, замысловато кружащихся в пространстве — видимо попали в поле действия случайных сил.

Но потом все это исчезло, подхваченное слабым потоком, создаваемым проходящими кораблями через никогда не пустующий космос.

По мере того, как группа каких-либо объектов неслась, приближаясь к глубинам Мавронари, космос, где они путешествовали, согласно стандартам планетарной системы, а в данном случае атмосферы, считался вакуумом, однако, плотнее, чем раньше.

Но вот уже на протяжении нескольких тысяч километров во всех направлениях не было видно ни одного хоть маленького корабля, ни машины, ни друзей, ни врагов.

Николас честно нес вахту, пытаясь решить для себя: сделать ли станцию домом для живых людей? И размышлял о своих действиях в любом случае.

Сейчас у него была возможность нести вахту в полглаза и почти не напрягаясь. А значит, больше половины времени проводить с Дженни.

Он радостно разбудил ее новостью о победе.