— Убил ты лося или упустил? — спросил пеший крылатого.
— Убить–то я его убил, но так далеко отсюда, что там и оставил его мясо. Я лечу сейчас домой, а тебе если нужно мясо лося, то иди и бери, — ответил крылатый пешему.
Тут он достал сало из голенищ и дал другому, чтобы у того было что поесть, пока он найдет мясо.
Затем продолжал:
— Когда я возвращался, то черкнул крылом по снегу. Долго будешь брести, коротко будешь брести, затем найдешь по моему следу мясо лося. Можешь его съесть и, пожалуй, можешь даже там остаться, потому что пешему оттуда, наверно, никогда не вернуться.
Сказал так крылатый человек Пастэр и полетел дальше домой, а пеший отправился и пошел напрямую дальше. В пути он все время ел лосиный жир, так что ему не пришлось голодать. Долго ли шел, коротко ли шел и наконец, когда жир кончился, нашел убитого лося. «Моя родина и вправду далеко, далеко позади. Когда же я смогу пешком до нее добраться?» — подумал он про себя. Потом достал мясо лося и начал его есть. Он ел и ел с аппетитом, затем начал осматриваться. «Моя родина далеко отсюда. Пешком мне никогда не вернуться, — думал он. — Земля есть и здесь. Рыба есть, охотничья дичь есть, здесь будет неплохо. Останусь здесь». Так думал он про себя, так и получилось. Человек Пастэр, пеший, остался там на все время. Свою прежнюю родину он вскоре совсем забыл.
От этого человека Пастэр произошел народ Пастэр. Раньше они здесь никогда не жили, а как сюда пришли — о том и рассказывает эта история.
О народе Лар–ях[34]
По большим сорам, по высоким травам, у большой воды жили два богатыря. Они были братья. И весь народ Лар–ях с ними жил по большим сорам, у большой воды.
Пошли богатыри на охоту. Один пустит стрелу, орлиными перьями оперенную, летит стрела выше облака текучего. Другой пустит стрелу, орлиными перьями оперенную, летит стрела выше темных туч. Ходили, ходили, ходили… Убили болыпого–болыного орла. Много орлиных перьев досталось им на стрелы. Пришли богатыри в юрту ночью, было темно. Как вынули перья из оленьего мешка, в юрте стало светло как днем. Одно орлиное перо горит огнем ярче солнца, светлей луны. Перо это было золотое. Стали богатыри спорить, кому взять орлиное перо. Один возьмет золотое орлиное перо — другой спорит, другой возьмет золотое орлиное перо — этот спорит.
Долго ли спорили, дрались ли — никто не знает. Один богатырь остался на больших сорах, у большой воды, где у них был город Ват–пугол. У него и осталось золотое орлиное перо. А другой богатырь пошел на другую реку. С ним пошла и половина народа из города. Так и стали народ этот звать Ват–ях — народ из города.
Происхождение священных мысов[35]
Давным–давно это было. Эта легенда длинная, ее от начала до конца никто рассказать не может.
Одна семья, во главе которой была старуха, решила спуститься по Оби вниз и попасть на Васюган. Говорят, Васюган они не нашли, а попали на Нюрольку и стали подниматься по реке Тух–сиге, которая впадает в Нюрольку, а вытекает из озера Тух–эмтор. Начался голод.
А тогда был обычай: если нечего убить, надо дать дар. На одном мысу на Тух–сиге старуха принесла в дар одного своего сына, убила и оставила на мысу под кедром, подарила его мысу. Потом охота пошла хорошо, они разжились, поехали дальше. У нее была большая семья, запас скоро кончился, опять начался голод.
Доехали до острова, на нем она принесла в жертву своего старика. Этот остров до сих пор называется Ики — старик. На том острове сейчас стоят елка и кедр, там тоже дар приносится до сих пор. Когда стали подплывать к озеру Тух–эмтор, от семьи отделились три дочери, старуха их отделила. Там тоже образовался священный мыс. Туда только женские вещи в дар приносили: гребни, косоплетки.
Остальные поплыли к Озерному, к людям. Там старуху не приняли, как чужую, и она решила спускаться назад по Тух–сиге. У нее осталось три сына. Она решила запрудить Тух–сигу и затопить Озерное. Чтобы вбить колья, нужны были молоты. Старуха запрудила речку, но речка прорвалась и пошла другой стороной. Она двух сыновей отправила туда, где старика заложила, а младшего взяла с собой. Она все хотела попасть водой на Васюган. На озере Вэс–эмтор заложила и младшего сына и по озеру вышла в большое озеро Тух–эмтор, поплыла по нему. В одном месте, где она была, образовался мыс Пяй–ими (Мыс–старуха), где тоже приносят дары. Сама она опять вошла в Тух–сигу. У нее был с собой ручной лосенок. Она принесла его в дар на Тух–сиге, а сама сделала из белого камня его изображение. Этот каменный лосенок на Тухсиге давно, ему каждый охотник и приезжий приносил дар. Его никто не видит, только остяки. Он из–под земли появляется и исчезает.
О происхождении фамилий[36]
Старики рассказывали, что раньше люди деревня на деревню войной ходили. Жили они в норах[37], чтобы трудно их найти было. Недалеко от поселка Летне–Киевского есть место, которое называется Яль–велем–пяй[38]. Это небольшой мысок, поросший молодым сосняком. Раньше этот мыс был больше, а на нем стояла большая деревня. Вот однажды на деревню напали враги. В деревне жил богатырь, сын которого был женат на очень красивой девушке. Из–за этой красавицы и произошла война. Когда враги напали (их было в три раза больше), богатырь сделал весло с глухариную шею, сын сделал весло с лебединую шею толщиной. Прыгнули они в обласки, хотели убежать от врагов. У богатыря весло было толстое, и он уплыл далеко, а у его сына весло было тонкое, с лебединую шейку, и, когда он начал сильно грести, весло сломалось. Враги догнали богатырского сына и убили. Сноха же богатыря спряталась в большом болоте между кочками. Она залезла в большую куженьку, и враги ее не нашли. В деревне всех людей перебили, остались в живых только богатырь и его сноха. Богатырь сошелся со своей снохой, стал с ней жить. Детей они стали называть Микумиными. Сноха–то спряталась между кочками, а кочка по–остяцки — мюх, мюх–пяй, отсюда и фамилия Микуминых. Эту сказку дед Семен Аптоусов рассказывал.
У богатыря была шапка железная и железная рубаха. Испугались враги богатыря, потому что увидели, как он шел по берегу и скручивал березки, как хотел. Враги испугались, назад вернулись. У богатыря и его снохи было три сына. От этих сыновей и пошли три остяцкие фамилии: Калины, Микумины, Васькины.
ПОЧЕМУ У ОСТЯКОВ НЕТ СВОЕЙ ГРАМОТЫ[39]
Когда–то в старину один остяк стал приглашать в товарищи русского, чтобы идти вместе в лес на звериный промысел. Русский согласился идти вместе в лес. Пошли. В лесу, на промысле, остяк и русский, как верные товарищи, не оставляли друг друга и не расходились один от другого далеко, но всегда были вместе. Они промышляли в лесу несколько времени так, как и все обыкновенные промысловики, и ничего особенного за это время промысла с ними не случилось. Но вот однажды днем они шли по лесу на промысел, по обыкновению своему вместе, как вдруг оба увидели, что с неба перед ними падают две какие–то бумаги. Русский, когда перед ним упали две бумаги, сказал по этому случаю остяку:
— Бог спустил с неба потому две бумаги, что нас двое: одну — для меня, а другую — для тебя. Так выбирай же себе из двух бумаг, какую только желаешь, а я возьму себе ту, которая останется.
Затем каждый из них взял себе по бумаге. Русский, взявши свою бумагу, подержал ее несколько времени в руках, посмотрел, что в ней написано, и положил себе за пазуху. Остяк со своей бумагой поступил иначе: посмотрел, что в ней написано, и положил на пень, тут случившийся, сказав при этом русскому так:
