— Мам, у Егора есть другая, — прорыдала девушка.

— Бедная девочка, — выдохнула Лиана. И дочь столкнулась с изменой. Как они могут так поступать с нами? Теперь Лиана готова была согласиться со словами Ангелины — все мужчины обманщики.

Лиана долго сидела на кровати дочери рядом с ней, пока Геля не заснула.

Спустившись вниз, женщина обдумала дальнейшие перспективы жизни в этом городе.

Смогут ли они с Гелей нормально жить там, где, как выяснилось, предательство — норма? Вряд ли, а значит, нужно уезжать отсюда.

Утром Лиана завела разговор с дочерью об этом.

— Геля, как ты смотришь на то, чтобы уехать из Владивостока?

Ангелина ещё не совсем проснулась, поэтому неопределённо махнула головой:

— Не знаю, мам.

Лиана продолжила:

— Я не смогу жить в этом городе. Здесь слишком много произошло плохого. Тут каждая улица напоминает мне о твоём отце.

— А мне о Егоре, — прошептала Геля.

— Вот видишь, — ухватилась женщина за слова дочери. — Может, тогда уедем, а дочка?

— Давай, — согласилась девушка. Здесь её больше ничего не держало. Они уедут, Ангелина повзрослеет и вернётся, чтобы отомстить. Отцу и его подстилке! Эти двое за всё заплатят!

В течение недели Лиана уладила дела с адвокатом, оставила ему доверенность на ведение всех своих дел. Попрощалась с Викой, обещав поддерживать связь. Собрала с Ангелиной вещи, перевезла их в свою старую квартиру, которую они с Виктором решили оставить Ангелине. Купила билеты до Хабаровска и принялась ждать выходных, чтобы уехать из Владивостока, где прошла вся её жизнь.

Ангелина выкинула сим-карту, сменила номер телефона, чтобы Егор не смог с ней связаться. Вернувшись в один из дней в дом, в котором она выросла, Ангелина разгромила кабинет отца. Сломала мебель, разбила стёкла в шкафах, разорвала книги и написала на обоях оскорбления Набутову и его любовнице. Тогда же на машине отца чёрной краской из баллончика появилась надпись: «НАДЕЮСЬ, ЭТА СУКА ТОГО СТОИЛА».

Всё, в этом городе она завершила все свои дела. Но она обязательно вернётся!

Март 2011, Владивосток

Ангелина очнулась от болезненных воспоминаний прошлого и поняла, что её лицо залито слезами. Да уж, она-то думала, что все позади, больше не будет пролитых слёз, но ошиблась. Девушка почувствовала себя снова той преданной девочкой. Чёрт, как это некстати сейчас!

Стерев салфеткой потёкший макияж, Ангелина заново накрасилась, похлопала себя по щекам, чтобы появился румянец. Рассматривая своё лицо в зеркало, девушка не верила, что так и не смирилась с прошлым, что, столкнувшись вновь со всеми участниками давних событий, ей будет так нелегко. Геле не доставило удовольствия видеть Набутова с непонимающим выражением лица, будто он совсем не осознавал, что происходит. Анну и Егора, которые продолжали строить из себя невинных агнцев. Сколько наглости у людей! Все трое были противны Ангелине. Единственным светлым событием была встреча с Марусей.

Как у таких родителей могла вырасти такая замечательная девочка? Даже странно, что Маруся ни на грамм не похожа на Анну и Набутова и что растет таким бесхитростным ребенком, лишний раз, опровергая пословицу, что яблоко от яблони. Может, это влияние детского сада, школы, окружения или может, это внутреннее состояние самой девочки? Ведь не могла Маруся не видеть, что собой представляет её мать? Ангелина почему-то была уверена, что Бровкина не стала хорошей матерью, что данной женщине было абсолютно наплевать на дочь. Не меняются такие люди ни-ког-да! Стоит поближе познакомиться с Марусей, возможно, когда-нибудь в будущем, через много-много лет, они смогут нормально общаться. При условии, что нынешние события закончатся так, как планировала Ангелина. Главное, чтобы никто или ничто не помешало дальнейшим событиям.

Загудел интеркома и Геля ответила:

— Да, Ирина Васильевна?

— Ангелина Викторовна, к вам пришли. — Доложила Макарова.

Было так непривычно слышать из уст этой женщины такое официальное обращение. Раньше секретарша называла её иначе: Ангел, Геля, Гелечка.

— Кто? — девушка листала ежедневник, просматривая план работы на оставшиеся до приезда нового генерального директора дни.

Макарова немного замялась, что насторожило Ангелину, а потом быстро сказала:

— Анна Набутова.

Брови девушки взметнулись вверх: «Однако! И что же привело сюда Анну?».

— Я занята, скажите, пусть запишется на другой день, — ответила Ангелина и сразу услышала приглушенный вопль из трубки. Бровкина возмущается, наверное.

За дверью послышалась какая-то возня, а потом она рывком распахнулась. На пороге оказалась Анна Набутова и Ирина Васильевна, которая пыталась не пустить посетительницу в кабинет начальницы.

— Простите, Ангелина Викторовна. Я объясняла, что вы не можете принять Анну Сергеевну, но она прорвалась к вам. — Извинялась и оправдывалась Макарова.

— Ничего страшного, — успокоила секретаря Соболевская и жестом пригласила Анну войти.

Макарова ушла в приёмную, прикрыв за собой дверь. Женщина бурчала под нос ругательства в адрес госпожи Набутовой. Как же она её терпеть не могла! Анну вообще мало кто любил.

— Что тебе нужно? — Геля следила за Набутовой, которая судя по всему, решила остаться в кабинете надолго.

Анна нагло уселась на стул.

— Надо поговорить!

— О чём? — Геля присела на свой стул напротив женщины.

— Обо всём, — неопределённо дёрнула рукой Анна. — Хочу знать, зачем ты вернулась?

Геля негромко засмеялась.

— Ты страдаешь слабоумием? Я уже говорила тебе, зачем я здесь: чтобы отомстить.

— И что, наняв мне любовника, ты отомстила?

Соболевская кивнула:

— Это входило в часть моего замысла.

Набутова тяжело вздохнула, долгие беседы напрягали женщину.

— Ну, хорошо, допустим, мне ты отомстила, а что ждёт Виктора?

Геля довольно улыбнулась: Анна не менялась, по-прежнему беспокоилась только о своём будущем.

— А разве он тебе не говорил? — спокойно поинтересовалась Ангелина.

— Нет! — отрывисто сказала Набутова.

— О чём же вы разговариваете, если Набутов не поделился с тобой такими важными новостями? — вслух размышляла Ангелина. — Что, муж тебя в свои дела совсем не посвящает? Не интересно ему с тобой обсуждать то, что волнует?

— Не твоё дело, — огрызнулась Анна. — Говори, что ты задумала.

Ангелина медленно расправила складки одежды, сменила положение ног и лишь потом сказала.

— Я выкупила контрольный пакет акций «Дальстроя». Теперь я здесь всё решаю.

Выражение лица Набутовой резко поменялось: сначала кровь прилила к щекам женщины, а потом румянец сменился откровенной бледностью. Глаза лихорадочно заблестели, мыслительный процесс Набутовой был в самом разгаре.

— ЧТО??? Ты отобрала компанию у своего отца? — потрясённо спросила Анна. Сотни вопросов беспокоили Набутову: как они теперь будут жить, что станет с Виктором, сохранят ли они свой дом, достаток и социальный статус?

Ангелина кивнула:

— Можно и так сказать. Теперь Набутов здесь ничего не решает. Сама понимаешь, — девушка громко хохотнула, — и в зарплате он сильно теряет. Не будет больше бонусов, которые получал генеральный директор компании. Придётся вам переходить на экономный режим.

— Нет! — выкрикнула Анна. Только не это! Она всю жизнь выбиралась из этого режима и теперь никто не посмеет вернуть её обратно! — Ты не посмеешь так поступить с нами. У нас растёт дочь, на её содержание уходит много средств.

Ангелина лишь фыркнула, выслушав Анну.

— Ещё как посмею, Анна. Ты достаточно жила в своё удовольствие. Скажи спасибо, что мы с мамой не подали на раздел имущества, не предъявили счёт твоему мужу на алименты, которые составили бы на тот период очень солидную сумму. Мы с мамой оставили всё Набутову и тебе. Так что… Лафа закончилась, наступают черные времена для вашей семьи.

Набутова застыла на месте, в её глазах появилась злость.