— А вот мы и повернули в нужную сторону. Вы хотите сказать, что если бы Соболевская не вернулась мстить отцу и вам, никаких нападений на неё не было бы?

Набутова изменилась в лице.

— Я такого не говорила.

— Иван Дмитриевич, — подала голос Иволгина, решив вмешаться. — Моя клиентка сказала другое.

— Да, и что же? — изображал непонимание капитан, решив, что сможет вывести Набутову из себя.

Валерия прищурилась, разгадав тактику Якушева, и усмехнулась: ничего у него не выйдет.

— Свою вину моя подзащитная по первому эпизоду не признает. — Отчеканила Валерия.

— Это я понял. Но из слов госпожи Набутовой выходит совсем другое. — Стоял на своем капитан.

— Не ищите другой смысл. — Посоветовала Иволгина.

— Ладно, продолжим. — Якушев стал серьёзным. — У меня ещё несколько вопросов…

— Папа, у меня зуб болит. — Пожаловалась Маруся Набутова. Девочка была заплаканной и держалась за щеку.

— Когда он у тебя заболел? — Виктор обнял дочь, поцеловал щеку и принялся искать на столе ежедневник, где у него был записан номер телефона врача.

— Давно, — вздохнула девочка. — Мы тогда с тобой ездили в больницу к Геле. — Маруся старалась не плакать, терпела, но боль была сильная.

— Так долго? — ахнул Набутов и насупился. — Почему ты сразу мне не сказала?

— Так ты меня к врачу поведешь, а мне страшно! — прохныкала девочка. — Стас говорил, что лечить зубы больно. — Жалобным голосом рассказывала Маруся.

— Ох, уж этот Стас, вечно все преувеличивает, — проворчал Набутов, найдя номер врача.

Записав дочь на следующий день, Виктор достал из аптечки обезболивающую таблетку, которую посоветовал доктор.

— Выпей пока это. — Пока Маруся запивала лекарство, Виктор стоял рядом, потом подхватил дочь на руки и отнес в её комнату. — Завтра отведу тебя к стоматологу.

— Нет, папа, я так не хочу. — Возразила девочка. — Со мной Геля обещала сходить.

Виктор от удивления крякнул:

— Когда это она обещала? — что это себе придумала Маруся, не могла Ангелина пообещать такого. Она хорошо отнеслась к сводной сестре, вон в больнице была очень внимательна, даже ласковой, но вот так общаться? Вряд ли.

— Ну, папка, — капризно протянула девочка, а Виктора словно ударило под дых от этого трогательного детского «папка». Перед глазами возникла картинка: Ангелина бежит к нему навстречу, раскинув руки и радостно крича: «Папка, я так соскучилась!». Как же давно это было!

— Папа, папа, ты слышишь меня? — тянула Виктора за рукав дочь.

— Да, конечно, ласточка. — Машинально ответил мужчина, и, встряхнув головой стер образ старшей дочери.

— Тогда ты позвонишь Геле и попросишь её сходить со мной? — Маруся забралась к отцу на колени.

— Видишь ли, дочка, Геля может быть занята. — Начал издалека Набутов, но увидев обиженную мордашку девочки, тут же исправился. — Хорошо, я позвоню ей. — Заодно и выяснит, придумала Маруся что-то или правильно все поняла.

— Здорово. — Воодушевилась девочка. — А потом мы с ней погуляем, посидим в кафе, поедим мороженое. — Строила планы на совместное время препровождение Маруся. И глаза её сияли, она так хотела провести какое-то время со старшей сводной сестрой.

А Виктор не был настроен так позитивно, как Маруся. Геля может и отказаться, тогда девочка сильно расстроится. Что ему тогда делать?

— Иди, позвони ей. — Попросила девочка.

Набутов пересадил дочь на кровать, а сам отправился в кабинет. Найдя номер Макаровой, Виктор набрал его и попросил соединить с Ангелиной.

Ангелина с утра разгребала кипу документов, скопившихся на столе в её отсутствие. Раскладывая документы по датам поступления, Геля отвлеклась на голос Ирины Васильевны.

— Ангелина Викторовна, вам звонят.

— Спасибо, — отложив документы, девушка взяла телефонную трубку в руку. — Слушаю вас.

Набутов тут же заговорил:

— Здравствуй, дочка. Не бросай трубку, пожалуйста.

— Здравствуйте, Виктор Владимирович. — Сухо ответила Соболевская. — Что вы хотели?

— Я звоню по просьбе Маруси.

Ангелина забеспокоилась.

— С ней что-то случилось?

— Не совсем, — в голосе Набутова слышалась обеспокоенность. — У неё заболел зуб, и я записал её к стоматологу на завтра. — Объяснил Виктор старшей дочери.

— Она согласилась? — удивилась девушка. — Маруся же боялась туда идти.

— И сейчас боится. — Признался мужчина, испытывая облегчение: значит, такой разговор между дочерьми был. — Маруся сказала, что ты обещала ей сходить с ней к врачу. Это правда? — осторожно спросил Виктор.

— Правда, — подтвердила слова младшей сестры Геля. — Во сколько записана Маруся? — деловито спросила Соболевская, листая ежедневник. На завтра у неё не было назначено никаких важных встреч.

— На одиннадцать утра.

— Хорошо, привозите Марусю в офис, отсюда мы и поедем.

— Спасибо, — с жаром поблагодарил дочь Набутов.

— Не за что. — Ровно ответила девушка. — Я это делаю не ради вас, Виктор Владимирович. А ради самой Маруси, она замечательная девочка.

— Я знаю. — Горло Виктора как будто сжали железной рукой.

— Удивительно, как это у вас с Анной выросла такая чудесная малышка. — Не удержалась от колкости Геля. Мелко, конечно, но промолчать она не смогла.

— Геля… — Набутов не мог продолжить разговор, признавая правоту слов дочери. Он и сам удивлялся, как при таком равнодушном отношении Анны к дочери, Маруся росла ласковой и нежной девочкой.

— Простите, я не должна была так говорить. — Извинилась Ангелина перед Набутовым. — В общем, мы договорились. Жду Марусю завтра. Всего хорошего. — И отключила телефон.

Набутов вернулся в комнату дочери и обрадовал Марусю. После принятого лекарства, зуб у девочки перестал болеть и она уснула.

Анну Набутову после допроса вернули в душную камеру. Тот небольшой глоток воздуха, который удалось вдохнуть во время беседы со следователем, оказался настолько мал, что, вернувшись в камеру, Анна снова ощутила дикий, подступающий к горлу, страх. Опять оказаться в одном помещении с этими озлобленными женщинами, казалось, было выше её сил.

Пройдя к кровати, Анна хотела лечь, но её окликнула пожилая сокамерница:

— Эй, красотка! — Зайцева не скрывала своего презрения.

— Что? — с неохотой отозвалась Набутова. Говорить о чем-либо с данными женщинами не было никакого желания.

— Говорят, у тебя имеется богатенький муженек. — Зайцева переглянулась с подружками и подмигнула Набутовой.

— И что с того? — Анна не могла понять, к чему клонит Зайцева.

— А то, что ты теперь обязана помочь всем нам! — поднялась на ноги зэчка и двинулась в сторону Набутовой.

— С чего бы это? — испугавшись сурового лица Зайцевой, Анна отодвинулась к стенке.

— А с того, что мы так хотим. Правда, девочки? — Зайцева обернулась к сокамерницам за одобрением.

— Да-да, мы так хотим! — загалдели женщины со всех сторон.

— Значит так, слушай меня внимательно. — Сурово начала Зайцева. — Нам все нужны деньги, сама понимаешь, здесь все надо оплачивать. — Презрительно оглядывая Набутову, говорила пожилая женщина. — А у нас лишних денег нет.

— А я здесь причем? — Анна немного отодвинулась от Зайцевой, стараясь оказаться как можно дальше от этой женщине. Липкий страх начинал окутывать её.

— Поговори мне ещё! — Зэчка схватила Набутову за подбородок, не давая вырваться. — Значит так, запоминай деточка. Во-первых, пусть твой муж принесет передачу нам всем, список я предоставлю тебе позже. Во-вторых, он часто будет передавать тебе определенную сумму денег для нас. Сечешь?

— А если он не согласится? — Анне было даже страшно представить, что с ней могут сделать эти уголовницы.

— Тогда, тебе деточка… — Зайцева помолчала, нагнетая обстановку. — Тогда тебе придется трудно. Каждая из нас станет портить тебе жизнь. Каждую минуту в камере ты будешь бояться чихнуть, моргнуть. А уж ночью, как только заснешь, мы знатно позабавимся с тобой. Мы давно тут без тепла и ласки, а ты такая сладенькая. — Глумливо говорила Зайцева, облизываясь, глядя на Набутову. — Правда, девочки?