— Ну что ты стоишь, как дурак? Задуй свет — нет, погоди, он может понадобиться. Накрой светильник плащом! Быстрее, мальчик, быстрее!

Шаги были уже совсем рядом. Юноша повиновался, и в комнате воцарилась мгла.

— Встань у дверей, — прошептал Криспин. — Нападай, как только переступят порог, и следи, чтобы ни одного звука! Хватай его за горло и во имя жизни не выпускай из рук.

Шаги стихли. Кеннет бесшумно подкрался к двери. Солдат внезапно затих, и Криспин, наконец, ослабил хватку. Затем, спокойно достав кинжал, он начал обрезать завязки лат на стражнике. В это время дверь отворилась.

При свете светильника, горящего в коридоре, они увидели темную фигуру в широкополой шляпе. Затем звучный голос пуританского священника приветствовал их.

— Ваш час приближается! — возвестил он.

— Как, уже? — отозвался Криспин с кровати. С этими словами он сдвинул в сторону нагрудник и положил руку на сердце солдата. Оно слабо билось.

— Они придут за вами через час, — отвечал священник, и Криспин с волнением подумал, какого черта медлит Кеннет. — Покайтесь же, закоренелые грешники, пока еще…

Фраза прервалась. Священник внезапно осознал, что в камере темно, а у двери нет стражника.

— Что прои… — начал он. Затем Геллиард услышал приглушенный стон, за ним шум падения, и двое мужчин покатились по полу.

— Отлично сделано, мой мальчик! — прорычал Криспин. — Не пускай его, не отпускай еще секунду!

Он соскочил с кровати и, ориентируясь по слабому отблеску света из коридора, подскочил к двери и прикрыл ее. Затем наощупь подошел к столу, где под плащом Кеннета горел светильник. На пути ему попались два борющихся тела.

— Держись, мальчик! — воскликнул он, подбадривая Кеннета. — Подержи его еще секунду, и я приду тебе на помощь.

В желтом свете светильника Криспин разглядел двух мужчин — переплетение рук и ног на полу камеры. Кеннет, который был сверху, крепко держал священника за горло. Лица обоих борцов были одинаково измождены, но если дыхание Кеннета было прерывистым, то священник вовсе был лишен этой возможности.

Подойдя к кровати, Криспин вынул меч у лежащего без сознания солдата. Перед этим он ненадолго наклонился перед его лицом: дыхание было слабым, но различимым. Криспин знал, что пройдет еще немало времени, прежде чем он придет в себя. Он мрачно усмехнулся своему искусству задушить человека, не угасив в нем до конца искорки жизни.

С мечом в руке он возвратился к Кеннету и священнику. Движения пуританина уже переходили в судороги.

— Отпусти его, Кеннет.

— Он все еще сопротивляется.

— Отпусти его, говорю, — повторил Геллиард и, поймав Кеннета за рукав, вынудил его ослабить хватку.

— Он закричит, — запротестовал Кеннет.

— Не закричит. По крайней мере, пока. Следи за ним.

Священник хватал воздух широко раскрытым ртом, как рыба, вытащенная на берег. Даже теперь, когда его горло было свободно, он пытался оторвать невидимые руки от своей шеи, прежде чем сделать вдох.

— Святой Георг, — произнес Криспин. — Я подоспел как раз вовремя. Еще секунда — и он тоже потерял бы сознание. Ну вот! Он начинает приходить в себя.

Кровь отливала от лица священника, и оно начало приобретать нормальный оттенок. Но оно побледнело еще больше, когда Геллиард приставил кончик меча к его шее.

— Попробуй только шевельнуться или издать звук, и я пришпилю тебя к полу, как жука. Если будешь меня слушаться, я не причиню тебе вреда.

— Я подчиняюсь, — прошептал несчастный свистящим шепотом. — Клянусь вам в этом. Но ради всего святого, милостивый сэр, я умоляю вас убрать меч. Ваша рука может дрогнуть, сэр.

В его глазах стоял неподдельный ужас.

— Может, клянусь Богом, так оно и будет, если ты вымолвишь хоть слово. Пока ты осторожен и послушен, тебе нечего бояться. — И обратился к молодому человеку, по-прежнему не спускавшему глаз с пленника:

— Кеннет, присмотри за тем корноухим, он может очнуться. Свяжи его простыней и засунь в рот шарф, но так, чтобы он мог дышать через нос.

Кеннет выполнил в точности приказания Криспина, в то время как сам Геллиард продолжал караулить преподобного отца. Когда Кеннет объявил, что все готово, Криспин пинком поднял священника на ноги.

— Но смотри, — предупредил он, — один неверный шаг — и ты познакомишься с прелестями рая. Вставай! Несчастный медленно поднялся на ноги.

— Встань здесь. Вот так. Кеннет, возьми его шарф и свяжи ему сзади руки.

После того как это было сделано, Криспин велел юноше снять с пастора его пояс. Затем он усадил его на стул и крепко прикрутил его к нему его же поясом. После этого он уселся на стол перед священником.

— Теперь, сэр пастор, давайте немного побеседуем. При вашей первой попытке позвать на помощь я отправлю вас в лучший мир, куда вы обычно провожаете души других. Возможно, вы посчитаете, что тот мир более пригоден для молитв, чем обитания, и тогда, я думаю, вы будете послушны. Я надеюсь на вашу честь, здравый смысл и прирожденное отвращение священника ко лжи, чтобы получить правдивые ответы на те вопросы, которые я вам сейчас задам. Если я узнаю, что вы меня обманываете, я прослежу за тем, чтобы это было в последний раз в вашей жизни. — И, вынув меч, он наглядно продемонстрировал, что именно предпримет в этом случае. — Теперь, сэр, давайте будем внимательны. Как скоро наши друзья обнаружат, что здесь случилось?

— Как только они придут за вами.

— И как это скоро произойдет?

— Через час или около того, — ответил пуританин, взглянув в окно. Геллиард последовал его примеру и заметил, что небо значительно посветлело.

— Да, — прокомментировал он, — через час здесь будет достаточно света, чтобы застукать нас. Может ли кто-нибудь прийти раньше этого срока?

— Вряд ли. В доме осталось всего полдюжины солдат. Они находятся в комнате под вами.

— А где лорд-генерал?

— Он уехал, не знаю куда. Но к рассвету он будет здесь.

— А как насчет смены часового, который стоял около нашей двери?

— Я не могу сказать точно, но мне кажется, что это маловероятно. Его сменили перед моим приходом.

— А солдаты в комнате, отвечай мне честно, Эллиаф, у них есть караулы?

— Они выпили слишком много пива сегодня ночью.

Когда Кеннет взял в руки сутану священника, из нее выпала небольшая Библия. Кеннет поднял ее и положил на стол. Криспин взял книгу в руки и поднес к самым глазам священника.

— Поклянитесь на этой книге, что вы говорили только правду.

Ни секунды не колеблясь, пастор поклялся, что все, что он сообщил, было святой правдой.

— Прекрасно, сэр. А теперь я должен быть уверен в вашем молчании, хотя мне очень не хочется причинять вам неудобства.

Он прислонил меч к столу, подошел к пуританину сзади и завязал ему рот шарфом.

— Теперь, Кеннет, — обратился он к юноше, как вдруг внезапная мысль прервала цепь его размышлений. — Кеннет, — продолжал он уже совсем другим тоном. — Не так давно вы поклялись мне, что если мы обретем свободу, вы поможете мне наказать негодяев, которые разрушили мою жизнь.

— Да, сэр Криспин.

На мгновение рыцарь остановился. Он собирался поступить нечестно, сказал он себе, и первым его побуждением было замолчать и больше не произносить ни слова, но затем он в который раз подумал о той огромной помощи, которую ему может оказать мальчик — жених Синтии Ашберн. Нет, в таком деле нельзя торопиться с решением. Не спеша он взвесил все за и против. С одной стороны, Криспин был уверен, что если им удастся вырваться отсюда, то Кеннет, конечно, бросится искать убежище в доме своих друзей Ашбернов — владельцев замка Марлёй. Будет вполне естественно, что он возьмет с собой товарища, который помог ему бежать и делил с ним все опасности пути. А проникнув в замок, он значительно облегчит себе задачу мести. Сначала он вотрется к ним в доверие, а затем…

С другой стороны, на нем тяжелым грузом висело чувство предательства. Он решил связать мальчика словом-клятвой, которую, несомненно, даст, но ни за что бы не дал, если бы знал, о ком идет речь. Это означало предать его и самого сделать предателем его новых друзей — родственников будущей жены. Каков бы ни был исход для Криспина, женитьба Кеннета на Синтии будет расстроена навсегда, благодаря тем действиям, в которые его сознательно втянул Геллиард.