— Что ты, Нгуен! — воскликнул он. — Если я издал сам такой закон, как же я буду его нарушать!.. Нужен будет вдове буйвол, она возьмет его у меня.

— За деньги или рис? — спросил Нгуен.

— Ко-ко-конечно...

У Нгуена заходили на лице желваки. Аистенок видел, что он едва сдерживает себя.

— Уйдем, дядя Нгуен! — испуганно протянул к нему руку мальчик.

Но Нгуен словно не слышал Аистенка. Он медленно наступал на Чинь Бана, а тот пятился от него к двери. Он весь съежился и беззвучно открывал и закрывал, как рыба, рот. Потом, увидев свою бамбуковую палку, торопливо схватил ее, как оружие.

— Брось палку, Чинь Бан! Не забывай, что тростью господина можно избить его самого. Мала тебе, что буйвола украл, ты еще и угрожаешь!..

Помещик, потерявший было голос от страха, наконец закричал.

На его зов к террасе уже бежали люди. Они оттащили от Чинь Бана Нгуена, вытолкали его за ворота. Угрожающе размахивая руками, помещик крикнул ему вслед:

— Подождите, вшивые собаки, я вам еще попомню, как бросаться иа Чинь Бана!

На самом верхушке старинного земляного вала, которым было окружено соление Долга, сидел Хун-Петушок.

Когда-то очень давно в районе Желтой Протоки бродили разбойничьи шайки из окончательно разорившихся, спустившихся крестьян. При их появлении жители селения Долга вооружались дедовскими фитильными ружьями и бамбуковыми кольями и отсиживались под защитой земляного вала.

Деревенские ребята любили играть на валу. И не было ничего удивительного в том, что Хун-Петушок забрался и вот уже час сидит на старинной ограде. Но мальчику было пе до игры. Нгуен поручил ему следить за дорогой в то время, когда во рву беседовал с крестьянами агитатор Куонг, учитель. Партизаны часто присылали в селение агитатора, чтобы сообщить народу новости, разъяснить обстановку.

Хун любил присутствовать на таких беседах. Учитель Куонг умел просто и интересно рассказать о том, что происходит в стране: и на освобожденной территории республики, и в районах, где хозяйничают чужеземцы. Куонг ноявлялся внезапно, и лишь очень немногим заранее было известно, когда и откуда он должен прийти.

Беседа уже подходила к концу, когда на дороге показался один, потом другой грузовик с крытым верхом. «Вероятно, они идут из Донг-Тоа в Ханой», — подумал Хун-Петушок. Не доезжая селения Долга, вторая автомашина почему-то остановилась. Первая проехала дальше, но, завернув на проселочную дорогу, ведущую к соседнему селению, тоже остановилась. Мальчику это показалось подозрительным. На всякий случай он уже вытащил из-за пазухи свою сигнальную трещотку. Но что это? С первой автомашины прогремел выстрел, и из грузовиков стали выскакивать солдаты с автоматами.

«Враги!» — засигналила трещотка юного зукита.

Но было уже поздно. Солдаты стремительно окружили селение. Одни, топча крестьянские посевы, отрезали его от зарослей и Желтой Протоки, другие бежали со стороны Большой дороги. Постепенно приближаясь к селению Долга, враги все больше сжимали кольцо окружения. Вскоре группа солдат стала обходить дома, осматривать сады, огороды и сгонять всех жителей на деревенскую площадь.

У общинного дома перед выстроившимися в два ряда угрюмыми крестьянами прогуливался французский офицер. Когда солдаты пригнали на площадь последнюю группу жителей, по его знаку солдат-баодаевец открыл дверцу одного из студебеккеров. Увидев тяжело выбирающегося из кабинки человека, крестьяне испуганно попятились назад.

— Желтая Маска! Желтая Маска! — приглушенно заговорили люди.

— Сам дьявол пожаловал к нам!

— Будь проклят этот изверг!

Вышедший из машины человек был в обычной крестьянской одежде, а на голове, по самые плечи, натянут желтый джутовый мешок с узкими прорезями для глаз.

Предатель, скрывавшийся под желтой маской, несомненно, знал в лицо многих из тех крестьян, кто ушел в партизаны или помогал им. А ведь нередко эти люди тайном заходили в селения долины Желтой Протоки, чтобы навестить своих родных и близких. Вот почему внезапные налеты французских карателей в сопровождении Желтой Маски нередко заканчивались арестами и казнями вьетнамских патриотов.

Хуп-Петушок, стоявший рядом с матерью, не в пер-tebift раз видел Желтую Маску, и каждый раз уже один вид этого человека наполнял его какой-то неизъяснимой тревогой. Вот и сейчас — кто знает, не стало ли Желтой Маске известно о том, что в деревне находится учитель Куонг? Агитатор ведь но успол уйти из селения Долга.

Мальчик скользнул взглядом по тесно прижавшимся друг к другу крестьянам. Среди них в простой крестьянской одежде и низко надвинутой на лоб тростниковой шляпе стоял Куонг.

Желтая Маска приближался. Увидев его близко от себя, Хун-Петушок невольно вздрогнул и опустил голову. Заметив это, мать обняла и прижала к себе сына. Это словно встряхнуло, привело мальчика в себя. Кто он, в самом деле: юный зукит или пугливый малыш? Хун решительно высвободил плечо из-под руки матери и заставил себя безбоязненно взглянуть в прорези маски.

Желтая Маска в сопровождении офицера и двух автоматчиков неторопливо, словно на прогулке, двигался вдоль застывших рядов. Он внимательно вглядывался в лицо каждого и бесцеремонно приподнимал надвинутые на лоб шляпы кончиком палки.

Зловещая тишина нависла над селепием. Люди, казалось, перестали дышать. Вот Желтая Маска прошел мимо старика Тина, у которого оккупанты недавно казнили младшего сына — партизана; внимательно оглядел плотогона Мина. Кто же не знал, что три его сына сражаются в рядах Народно-освободительной армии?

Проходя мимо Куонга, предатель вдруг остановился. Вглядевшись в лицо учителя, он шепнул что-то офицеру, тот подал знак солдатам, и они грубо вытолкнули агитатора из рядов.

— Кто такой? — спросил офицер.

— Прохожий.

— Что делал здесь?

— Зашел воды напиться.

— У кого останавливался?

— Ни у кого... Выпил воды и хотел уйти.

— Врешь, негодяй! Говори, кто ты и откуда!

Куопг молчал. Тогда из толпы выступил вперед Нгуен.

— Господин офицер,—сказал он, — человек этот попросил воды напиться, но тут вы явились, и его уже не выпустили из селения...

— Молчи, если тебя не спрашивают!

— Это и другие могут подтвердить! — послышались голоса крестьян.

— Может быть, ты сам скажешь, с кем знаком в этом селении? — вкрадчиво спросил Куонга офицер. — Откуда и куда идешь? Скажешь — тут же отпущу.

Куонг не отвечал.

Офицер, размахнувшись, ударил его, опрокинул на землдо и стал избивать ногами. Толпа зашумела, ряды смешались, послышались возгласы возмущения. Тогда, передав учителя солдатам, офицер крикнул в сторону общинного дома:

— Пулеметы!..

Люди невольно попятились назад, утихли.

Вскоре французы с Желтой Маской покинули деревню и увезли с собой избитого, окровавленного Куонга. Видно было, как их грузовики промчались по Большой дороге и скрылись в воротах французского сторожевого поста Донг-Тоа.

Прошло уже больше часа, а Нгуен все сидел неподвижно у общинного дома. Он был мрачен. Несмотря на все усилия, до сих пор не удалось установить, кто скрывается од Желтой Маской. Французы тщательно оберегали своего агента. Этот человек обычно выезжал на свои «опера-

ции» из Донг-Тоа и туда же возвращался. Может быть, он служит на сторожевом посту? Но, судя по информации, которую партизаны получили от своих людей, среди бао-даевцев Донг-Тоа, кроме Чинь Данга, брата помещика, не было ни одного жителя из их долины. Кто же скрывается под желтой маской, где он прячется, где живет?

В комнатах коменданта Донг-Тоа мыла полы маленькая Динь. Она уже кончала уборку, когда к домику коменданта неожиданно подъехала машина. Сопровождаемый лейтенантом, из нее выбрался человек с желтым мешком на голове.

Желтая Маска!

От неожиданности девочка застыла как вкопаиная с мокрой тряпкой в руках. Но в эту минуту из своего кабинета навстречу человеку в маске вышел сам Фуше. Бросив быстрый взгляд в сторону гостя, он грубо окликнул застывшую Динь и приказал ей немедленно убираться из дома.