— Руки на стену, ноги на ширину плеч! — командует он. — Стоять!

Обыск сейчас производится более тщательно. Проворные и привычные к такой работе руки ощупывают Креза с головы до пят, не пропуская даже воротничок рубашки.

— По лестнице, второй этаж, прямо! — звучит очередная команда.

Он поднимается наверх, толкает дубовую дверь и оказывается, судя по всему, в приемной. Навстречу ему идет спортивного телосложения человек в таком же сером костюме. Он останавливается в нескольких шагах, ощупывает Креза придирчивым взглядом и, убедившись, что посетитель этой «обители» не представляет опасности, наконец, произносит:

— Вас ждут. Ваше время — две минуты.

С этими словами «спортсмен» подходит к резной двери, распахивает ее, пропускает Креза.

Смоляников на пороге огромного кабинета, обставленного в стиле «ретро». Освещение в нем такое, что Крез, застывший у входа, оказывается как бы в перекрестии прожекторов, а хозяин кабинета, вальяжно расположившийся в глубоком кресле, — в тени, и лишь поблескивают его лысина, стекла очков и депутатский значок на лацкане пиджака. Не поприветствовав посетителя и не предлагая ему сесть, человек из тени спрашивает:

— Как идет подготовка группы?

— Инструктора подобрали хорошего…

— Случайно… Случайно подобрали, насколько мне известно, — перебивает Смоляникова хозяин кабинета. — Несмотря на то, что вам неоднократно советовали присмотреться к офицерам, уволенным в запас, в связи с сокращением армии. И в особенности — к имеющим боевой опыт в Афганистане. Продолжайте.

— Занятия идут интенсивно. Народ старается.

— К концу лета эти парни потребуются. В середина августа мы хотели бы посмотреть, на что они пригодны, Справитесь?

— Будет сделано, — заверяет Крез. — Как скажете, так и организуем смотрины…

— Аванс получите у секретаря, — завершает беседу человек в глубоком кресле. — Свободны.

Смоляников открывает дверь, но потом оборачивается и спрашивает:

— Зачем вы меня подвергаете такой проверке? Этот досмотр, обыск…

— Я проверяю так всех, — невозмутимо отвечает человек в очках. — Кому не нравится, могут у меня не работать…

Смоляников понимающе кивает и выходит. В приемной мужчина с непроницаемым лицом вручает ему средней величины кейс.

Крез беспрепятственно минует лестницу, прихожую, аллею. За ним захлопывается железная дверь, лязгает засов.

Он подходит к машине, которую оставил на лесной стоянке. Страх перед людьми, ему недоступными, и одновременно ненависть к ним уже прошли, он опять прежний — сильный, самоуверенный и обладающий немалой властью. Открывает дверку автомобиля и заглядывает в кузов. Там развалился на сиденье и уставился, в одну тачку Петенька.

— Готов, — зло кривит губы Крез и усаживается за руль. — Доиграешься ты у меня.

— Не пугай. И вообще, не учи меня жить, — дерзко отвечает Петенька. — К тому же, я свое дело знаю. Лучше покажи, что в сумке.

От удивления, что Петенька посмел такое сказать, бровь у Смоляникова ползет вверх, а, в следующее мгновение он резко разворачивается к своему попутчику. Но тут Крез видит обкуренную физиономию Петеньки и ему становится понятным исток смелости. Он многозначительно хмыкает и бросает на колени Петеньки кейс.

Петенька открывает крышку кейса. Его жадные, дрожащие руки наркомана ощупывают стопки сторублевок.

— Э-э, ты куда? — чего-то испугавшись, заволновался Петенька.

— Не вздрагивай, — ухмыляется Смоляников, понимая, что так всполошило Петеньку. — Ты мне еще нужен. Но несколько советов я тебе сегодня дал. А сейчас мы заскочим на полигон, посмотрим, как там дела идут. Да, кстати, чуть не забыл: приготовь мне несколько безделушек — ярких и модных. Жемчуг, бриллиант, ну, что-нибудь этакое. Надо прибрать к рукам одну даму…

Вадим Стрельцов в знакомом нам уже кабинете командира полка. Однако на этот раз он сидит, облокотившись на спинку стула, и, судя по всему, в тревожном ожидании. Сергей Петрович расхаживает но кабинету, заложив руки за спину. Наконец, командир останавливается, вскидывает голову и говорит:

— Вадим, то, что ты рассказал даже в голове не укладывается. Но ясно одно: влип ты, как кур во щи. И на твоем месте, я бы обратился в милицию.

— Это исключено, Сергей Петрович. Думаю, что они не дадут мне и ногу на ступеньку горотдела милиция поставить. Следят, наверняка. А потом, что я скажу там? Надо выяснить, кому и для чего потребовались обученные головорезы…

— А вот в героя-разведчика я бы тебе и вовсе играть не советовал.

— Да при чем здесь герой! Судя по всему, я и сам оказался за чертой закона.

— Ну, ты не здесь покрикивай. Хотя бы потому, что если я об этом не доложу, куда следует, то стану твоим сообщником.

— Простите, Сергей Петрович. Мне все нужно взвесить и подумать.

— Вот взвешивай и думай. Только побыстрее. Ну, а если что… По крайней мере, дорогу сюда знаешь.

Валентина Стрельцова направляется тенистым двориком к двухэтажному чистенькому зданию. Вот она поднимается по ступенькам, задерживает взгляд на вывеске: «1-я городская поликлиника». Одета Валя просто, но со вкусом — на ней легкая блузка с отделкой «ришелье», юбка в стиле «сафари». Она решительно открывает дверь.

Валя в кабинете главврача, пожилого и рыхлого мужчины в накрахмаленном халате. Он говорит вяло, явно показывая недовольство тем, что его беспокоят.

— Я понимаю ваше желание устроиться к нам на работу. Но у нас очень высокие требования к специалистам, оттого и надбавки довольно высокие получает медперсонал поликлиники. А у вас, милочка, совсем небольшой стаж работы. Ясно, что не ваша в этом вина — жили в гарнизонах… А сейчас где работает ваш муж?

— В одной организации, я точно не знаю, вроде как ДОСААФ, — отвечает Валя.

— А нам нужно точно знать, — опять тянет слова главврач. — Наши больные — люди серьезные. Ну, да ладно, оставьте свой телефон, мы рассмотрим ваш вопрос…

Полигон. Смоляников и Петенька сидят на поляне в плетеных креслах и наблюдают, как «контингент» под руководством Стрельцова отрабатывает прием рукопашного боя. Обучающиеся построены в «коробку», разбиты на необходимые для безопасности интервалы и дистанцию. В руках у них саперные лопатки. Стрельцов считает: «Раз!» Ученики делают шаг вперед и заводят саперные лопатки за спину. «Два!» С дикими криками «контингент» обрушивает удар саперной лопаткой по предполагаемому противнику. «Три!» На этот счет группа пружинистым подскоком принимает исходное положение. Упражнение повторяется. Еще раз, еще… Куртки на подопечных Стрельцова темнеют, их лица покрываются бисеринками пота. Крики становятся все более хриплыми и похожими на звериные.

Вадим показывает новый прием владения саперной лопаткой: шаг левой — оружие рукопашного боя у левого плеча; другой шаг — горизонтальный удар по предполагаемому противнику. И снова тренировка на счет сопровождается дикими выкриками.

Обучаемые сменяют саперные лопатки на длинные ножи. Занятие продолжается в таком темпе и по аналогичной методике.

— Впечатляюще, — разморившись на солнышке, лениво ворочает языком Смоляников. — Подобное я видел на показательных выступлениях десантников в городском парке культуры и отдыха. Это радует.

Вместительный обеденный зал бывшей солдатской столовой. Столики, накрытые белоснежными скатертями, сервированы на четырех человек. На каждом — вазочки с полевыми цветами. Здесь прохладно, тихо и уютно.

Топанье множества ног, громкоголосый говор. И кажется, что волна этих звуков распахивает двери столовой. В обеденный зал вваливается «контингент», с громом и звоном рассаживается за столами. Кто-то стучит вилкой по тарелке, его примеру последовали другие. В зале появляются официантки, разносят по столам первые блюда. Одну из них, совсем молоденькую, стройную, уставившийся на нее парень спрашивает: