Живительный воздух тягуче и сладко вливался в располосованную спазматической резью грудь.

Семен открыл глаза. Шлюзовая камера была полна дыхательной смесью, внутренний люк распахнут, и за ним виднелся фрагмент ярко освещенного коридора. Последним воспоминанием, которое сохранила память, было удивление, когда тупик превратился в открывшийся люк. Еще он помнил спазм удушья и собственные пальцы, рвущие замки шлема, как только наружный люк встал на место…

Некоторое время он просто лежал на полу, с наслаждением вдыхая сладковатый от обилия кислорода воздух. Силы постепенно возвращались к нему, а вместе с ними пришло беспокойство, которое через минуту уже стало невыносимым. Несколько раз всхлипнув, он заставил себя встать и, подобрав оружие, шагнул в ослепительное сияние ярко освещенного коридора.

Проход оказался коротким, всего несколько метров. Его стены и потолок, образующие арочный свод, мягко сияли. В противоположном конце Семен увидел еще один распахнутый люк.

Крадучись подойдя к нему, мальчик, изнывая от тревоги, заглянул в следующее помещение.

Его самые худшие предположения оказались верны… Он отпрянул от люка, но идти было некуда! Кислородный баллон пуст, и, чтобы выбраться отсюда, он сначала должен найти ему замену… Набравшись решимости, Семен вновь заглянул за край люка.

Коридор продолжался, рассекая огромную комнату на две половины, но его стены стали прозрачны, и сквозь них были отчетливо видны машины!.. Они работали. По блокам электронной аппаратуры метались замысловатые сполохи сигналов, тускло светила пара экранов, механические части с монотонной размеренностью совершали наборы одних и тех же движений.

Семен, сжав в побелевших пальцах мокрую от пота рукоять «MG», шагнул в проем люка и остановился, скованный мистическим ужасом, – пройдя всего несколько метров, он оказался один на один с огромным количеством работающих машин, которые с самого рождения были для него синонимом слова «смерть»…

Чудом удержавшись от выстрела – затронуть такую громадину было бы безумием! – он рванулся вперед, вихрем пролетел по коридору и выскочил в следующее помещение.

Здесь было так же светло и тихо. Чистый воздух струился из неведомых источников, и разгоряченное лицо ощущало его прохладные токи. Вдоль стен прямоугольного зала стояли высокие стеллажи с ровными рядами кристаллодисков – универсальных носителей информации. Посредине возвышался странный аппарат с несколькими экранами на консоли управления и двумя креслами. Быстро проскользнув мимо неподвижной машины, Семен замер на пороге следующего зала, чувствуя, что находится на грани нервного срыва. Он впервые в жизни попал в такое жуткое и непонятное место…

Следующее помещение резко отличалось от двух предыдущих. Ему еще не приходилось видеть такого упорядоченного скопления вещей: стол, мягкие кресла, длинный диван, высокие шкафы с прозрачными створками – все это не казалось здесь лишним, наоборот, делало комнату теплой и уютной… Но это чувство лишь на мгновение мелькнуло в душе и тут же умерло, раздавленное защитными рефлексами, – Семен по-прежнему чувствовал себя комком воспаленных нервов, и его разум был лишь придатком зажатого в руке оружия.

Пока он обводил взглядом стены, на которых висело несколько странных изображений в темных рамках, в центре комнаты возникло движение.

Он резко повернулся, подавшись назад и вскинув «MG» на уровень груди, но палец так и застыл на гашетке, чуть не дослав ее в положение «огонь».

У низкого дивана стояло удивительное существо, сотканное из света, улыбки и… испуга. Семену хватило одного взгляда, чтобы понять, – перед ним «человек»!

Это открытие потрясло мальчика до глубины души. Он в полном оцепенении рассматривал стройную фигуру человека, рассыпанные по плечам белокурые пряди волос и голубые, испуганные глаза… Тонкий нос с трепещущими ноздрями и кривящийся в беспомощной улыбке рот совсем не портили этого лица. Она смотрела в черный зрачок ствола и молчала, оцепенев так же, как и он…

– Ты кто?! – наконец раздался в вязкой тишине комнаты осипший от волнения голос.

– Семен… – секунду помедлив, так же хрипло и неуверенно ответил он.

Оба – и он, и она еще не оправились от шока внезапной встречи и могли только разглядывать друг друга – Семен со смертельной настороженностью в глазах, она – со страхом и безмерным удивлением.

– А меня зовут Яна… – она сделала неуверенный шаг навстречу и вдруг протянула ему свою руку с бледными, дрожащими пальчиками.

Сердце мальчика мучительно сжалось. Он слишком хорошо знал этот жест, которым обычно встречал отца. Принять его – значило открыться, стать безоружным и беспомощным. Но перед ним человек!.. Лицо Яны не было ни злым, ни опасным. Одного с ним роста, она стояла совершенно открыто…

Ствол оружия медленно опустился. Неловко стащив перчатку, Семен осторожно коснулся ее руки. Яна вздрогнула и сжала его ладонь.

…

Хаос стальных лабиринтов дал трещину. В этом мире существовал еще один человек, и Семен чувствовал тепло его руки…

…

Яна не двигалась, она лишь нерешительно подняла глаза и вдруг, заметив перемену, спросила:

– Что с тобой?! Почему ты плачешь?

Если бы он мог ответить на этот вопрос… Семен был всего лишь двенадцатилетним мальчиком, лишившимся отца и заблудившимся среди нагромождения древних кораблей… Где-то должен был наступить предел его выносливости, и он наступил, ноги мальчика подкосились, и слезы, горячие и горькие, хлынули по щекам. Яна испуганно отпустила его руку, а он не мог остановиться, сотрясаясь от рыданий. Он, наконец, понял, сколько времени провел без сна, без еды и что значило для него почувствовать простое тепло человеческой руки, с которым он простился навсегда… Слезы обжигали лицо, но он не стеснялся их, а чувствовал невероятное облегчение, безоговорочно поверив в реальность существования Яны…

Теплая ладонь осторожно коснулась его щеки. Семен открыл глаза, и она отдернула руку, не решаясь прикоснуться или задать еще один вопрос.

Что-то в ее облике насторожило мальчика.

– Почему у тебя нет оружия?! – внезапно спросил он.

– Оружия? – переспросила Яна, и по ее губам скользнула удивленная улыбка. – А зачем? Ты разве не знаешь, что женщины не носят оружия?

На мгновение Семену показалось, что он ослышался.

– Женщина?! – Его глаза сверкнули безумной радостью. – Значит, ты моя МАМА?!

Яна опешила. Наконец, видимо разобравшись в смысле его слов, она отрицательно тряхнула головой и сказала:

– Нет, я не могу быть твоей мамой. Я женщина… то есть – девочка, но ты наверняка старше меня! Сколько тебе лет?

– Двенадцать… – машинально ответил он, не в силах бороться с разочарованием. Отец всегда говорил, что его мама была женщиной!..

Он поднял глаза и спросил:

– Разве, кроме мамы, могут быть еще какие-то женщины?

– Не знаю… – растерянно ответила Яна. Для нее слово «родители» не имело никакого практического смысла, а появление Семена поставило в тупик одиннадцатилетнюю девочку, которая уже давно пришла к самостоятельному выводу о том, что люди существуют только в книгах и на кристаллах видеотеки, хотя Андор не соглашался с ней, рассказывая о множестве колонизированных человечеством миров.

– А ты видел когда-нибудь людей? – вырвалось у нее.

Осунувшееся лицо мальчика исказила тень страдания.

– У меня был отец… – тихо произнес он.

Яна почувствовала острый укол жалости и поняла, что причинила ему боль, хотя никто не учил девочку распознавать подобные вещи. Преодолев страх, она присела рядом с ним.

– Ты хочешь есть? – спросила она первое, что пришло в голову.

– Что? – Семен еще не справился с потрясением и не расслышал вопроса, думая об отце.

– Ты хочешь… есть? – сглотнув, повторила Яна.

Семен увидел ее испуг и молча полез в карман. Достав взорванную банку консервов – свою единственную пищу на этот момент, он протянул ее Яне: