...Вначале он услышал ровный, слитный гул, сквозь который с трудом пробивались голоса. Женский голос казался знакомым. Свет медленно прибавлял в яркости, скоро стали различимы очертания предметов, и к этому времени он уже догадался, что слышит голос Ники.
— Не троньте его, — кричала она какому-то массивному, сутуловатому, заслонившему собой все. — Я вам этого не прощу!
— Чего ты нервничаешь, — ленивым баском уговаривал тот. — Я же тебе объяснил, что не буду.
Игорь пошевелился, пытаясь опереться на руки, и тут же подскочил второй, пнул под ребра ногой, закричал визгливо и гортанно:
— Где бумага, сука?
Разъяренная Ника кинулась на него, но первый легко перехватил ее одной рукой, а другой так же легко отодвинул своего приятеля.
— Хватит, Манал, кончай, мужик тоже из Афгана.
Он наклонился к Игорю.
— Земляк, ты точно в Афгане был? Извини, братишка, если б я знал, то не пошел бы. А бумаги ты отдай. Зачем тебе какие-то бумаги? Жить надо.
Чужие сильные пальцы бесцеремонно обшарили его карманы. Игорь сделал усилие и сел на полу. Из угла комнаты на него сквозь слезы смотрела Ника. Тот, что говорил басом, со звероватой, налитой мощью фигурой и круглым, румяным лицом, выглядел почти добродушно. Другой — тощий и черноволосый, со злобной истеричностью во взгляде следил за каждым движением Игоря. В руках — тонкое и длинное лезвие ножа.
— Где бумажки-то, земляк? — деловито интересовался первый. — Отдай ты их, чего тебе с дерьмом вязаться!
Игорь пошевелил во рту языком.
— Как же так, братишка, — с трудом произнес он. — Мы же с тобой, считай, т а м вместе были. А теперь ты с этими?
— Поговори у меня, сука, — вновь дернулся Манал, но первый еще раз придержал его.
— Так дружки меня попросили, — добродушно сказал он. — Дружков не уважать нельзя.
— А ты знаешь, кто твои дружки?
— Да хоть кто, — он ничуть не обижался. — Мне теперь все по хрену. Ты отдай им бумажки, земляк.
— Нет у меня. Сам же проверил.
Тот немного потоптался на месте.
— Ну, тогда пошли, Манал. Чего тут еще торчать!
Манал послушался, но через пару шагов обернулся:
— Ты запомни, тебе повезло сегодня. Ты почти труп был, да-а. А в следующий раз не повезет. Думать, думать! Головой думать надо!
Дверь за ними захлопнулась. Ника сорвалась с места, защелкнула замок на собачку, навесила цепочку и еще нижний ключ повернула. Потом бросилась к Игорю.
— Прости, солнышко, я не виновата. Они сказали, что к тебе домой пойдут, если я с тобой не поговорю, если не попытаюсь тебя убедить. Я же кричала тебе, чтобы ты сюда не приходил!
Он молчал, вдыхая родной аромат ее кожи.
— Ну почему ты меня не послушал, солнышко!
— Как они узнали, что ты... что мы с тобой! — Он не стал договаривать, потому что и так уже понял. Конечно же, и здесь Валеркина работа.
— Я думала, умру, — плакала Ника. — Когда ты вошел и упал... Они тебя могли убить. Я закричала: кого вы убиваете, его на войне не убили! А этот, здоровый, оказывается, тоже там был.
— Оказывается, — отозвался он. — И не поверил бы даже...
— Ну зачем, зачем ты во все это ввязался! Из-за кого! Из-за подонка Валерки! Теперь-то ты сам видишь?
Он попытался встать. Получилось довольно легко, хотя голова гудела и слегка кружилась.
— Теперь уже неважно, из-за кого, Ника. Теперь уже другое важно: кто кого. Мы Кондуктора или Кондуктор нас.
— Боже мой, да при чем тут Кондуктор! Да Кондуктор просто пешка. Чуть повыше Валерки. Если бы он сам что-то решал!
— Кто же тогда?
Она смотрела на него с молчаливой грустью. Игорь понял, что ответа не будет.
— Я пойду, — угрюмо сказал он и шагнул к двери.
— Куда ты! Я тебя никуда не пущу. Может, они тебя ждут там! Ты у меня останешься!
Он отвел ее руки.
— Не надо, Ника. Сегодня меня никто не тронет. А завтра — дело другое. Завтра пускай пробуют.
— Откуда ты взялся на мою голову, — с тоской сказала она. — Убьют тебя. Или посадят.
Игорь хотел промолчать, но не сдержался.
— Не без твоего участия, Ника. Мне ты помочь не захотела. Значит, помогаешь им.
Ему показалось, что Ника сейчас опять взорвется, но она только покачала головой.
— Ты ничего не понимаешь. Это система. Против нее бесполезно возникать. Что там твой Кондуктор или Валерка! Они же просто винтики. Валерка делится с Кондуктором, тот выше и так далее. Каждый прикрывает другого. У моего шефа таких Кондукторов три десятка, на каждого в отдельности ему наплевать, но ты систему тронул. А она сильнее. Отдай ты им эти бумажки. Все равно без толку.
— Почему?
— Господи, да очень просто! Сейчас хоть куда жалуйся и сообщай — никто ничего не раскопает. Все дела пока прекратили, пиво идет нормальное, левак не принимается. Все ушли на дно. А в милиции на тебя заявление лежит. Чего тебе еще надо?
— Значит, твой шеф в этой системе главный?
— С чего ты взял?.. Ну, к примеру, я скажу «да». В парке он все организует. Что из того? Сам-то он всегда чистый. У него даже материальной ответственности нет. К тому же он сейчас в отпуск ушел. У себя на даче поливает клубнику.
— Клубнику? А где его дача?
— Ты — ненормальный. Иди, иди домой, куда хочешь! Все! Все, хватит!
Она отвернулась, отошла к окну.
Игорь приблизился к ней, осторожно обнял, прижался щекой к теплому затылку.
— Ника, милая, ты с ним? Или все-таки со мной? А, Ника?
— О господи, — вздохнула она коротко и тревожно. — Надоело, все надоело. Тошнит от всего...
И внезапно сильным движением повернулась к нему, обняла, как последнее в жизни.
Теперь он вел себя предельно осторожно. Второй раз врасплох его никто не застанет. Вначале убедился издалека, с двух направлений, что двор чист. Правда, его могли ждать и в подъезде. Он учитывал такую возможность. Коротким рывком от угла дома добежал до двери и распахнул ее, равно готовый напасть и отразить удар. Пусто. На лифте подниматься не стал. Ступая бесшумно, чутко прислушиваясь, пошел наверх. Нет, засады явно не было. Видно, не успел хозяин Кондуктора подобрать новых головорезов. Опаздывают они, и это хорошо.
Перед дверью квартиры вновь остановился, внимательно осмотрел замки. Потом сунул ключ в замочную скважину, повернул и толчком распахнул дверь. В квартире все было как обычно, все по-прежнему.
Игорь запер дверь и набрал номер Крисаня. Тот снял трубку после первого же гудка.
— У меня все в порядке, — сообщил Игорь. — Я дома.
— Не задерживайся, — предупредил Крисань. — Как договорились. Десять минут на сборы, не больше. Пока!
Вытащив из шкафа спортивную сумку, Игорь быстро побросал туда вещи — свитер, куртку, пару рубашек. Что еще? Ах да, бритву не забыть... Кажется, все. Он окинул взглядом комнату. Пожалуй, надо еще полить цветы да закрыть форточку, чтобы не налетел в комнату тополиный пух. С чайником в руках подошел к окну и замер: из арки дома напротив медленно выезжал милицейский «уазик». Машина описала по двору полукруг и остановилась у его подъезда. Игорь не стал дожидаться, что будет дальше. Почти швырнул чайник на стол, схватил сумку и выскочил из квартиры. Мимо площадки уже шла кабина вызванного снизу лифта. Перешагивая через две ступеньки, Игорь побежал наверх...
Если бы Кузовкин узнал, чем собирается заниматься Аркадий Скороходов, он бы ему всыпал. Кузовкин был очень опытный сыщик и к тому же заместитель начальника отделения милиции по розыску — он бы Скороходову своевольничать не разрешил. На отделении тридцать два квартирных «висяка», и еще куча всякого, вроде сорванной ондатровой шапки с прохожего и ограбления табачного киоска. На последнем совещании в районе отделение и, разумеется, лично Кузовкина здорово ругали, поэтому все «оперы» должны были сейчас усиленно заниматься делом. Проверять отсидевших подучетников на предмет причастности к кражам, толкаться по комиссионкам в поисках сдатчиков краденого, работать с неблагополучными малолетками и, самое главное, привести в полный порядок бумаги, чтобы любая комиссия или проверка могла убедиться: подчиненные Кузовкина делают все возможное для раскрытия преступлений.
