Наступила пауза, которая, казалось, длилась вечность.

— Позвони Шокену, — неуверенно сказал я. — Попроси его прийти сюда. Затем уходи и прихвати с собой этого звездочета. Еще не знаю, что я скажу Шокену. Но даю тебе и твоим друзьям два дня на то, чтобы вы переменили штаб-квартиру, условные знаки и всю вашу остальную идиотскую ерунду. Позвони Шокену и убирайся отсюда. Больше не хочу тебя видеть. Никогда.

Мне не удалось уловить выражения ее лица, когда она взяла трубку и набрала номер.

— Пожалуйста, третьего секретаря мистера Шокена. Говорит доктор Нэвин, вдова мистера Кортнея. Мое имя есть в списке, если не ошибаюсь. Благодарю вас. Второго секретаря мистера Шокена, пожалуйста. Говорит доктор Нэвин, вдова мистера Кортнея. Могу я поговорить с личным секретарем мистера Шокена? Мое имя есть в списке… благодарю… Хелло, мисс Грайс. Это доктор Нэвин. Могу я поговорить с мистером Шокеном? Конечно… благодарю вас. — Она повернулась ко мне:

— Придется чуть-чуть подождать. — Несколько секунд мы молчали. Наконец она произнесла:

— Хелло, мистер Шокен!.. Хорошо, благодарю вас. Не могли бы мы встретиться и поговорить по важному делу. Служебному и… личному… Чем скорее, тем лучше, я думаю. Первая улица Магазинов, д-р Астрон… Нет, нет… Просто удобное место для встречи. Благодарю вас, мистер Шокен.

Я выхватил у нее из рук трубку и услышал голос Фаулера Шокена: «Хорошо, дорогая. Тайны интригуют. До скорой встречи», — Кэти была достаточно умна и могла бы инсценировать разговор по телефону, но это действительно был голос Шокена. В моей памяти всплыли утренние часы на заседаниях правления, блестящие доклады, напряженная, но приносящая удовлетворение работа и возглас: «Хорошо потрудились!», служивший ориентиром на трудном пути. От тоски по привычному легонько защемило сердце. Словно я вернулся домой.

Кэти кое-как привела в чувство звездочета, и, не сказав больше ни слова, они покинули обсерваторию. Дверь захлопнулась.

Ну и черт с ними…

Через несколько минут я услышал жизнерадостный голос Шокена:

— Кэти! Эй, есть тут кто-нибудь?

— Войдите! — крикнул я.

Вошли сначала двое телохранителей Фаулера Шокена, а затем и он сам. Его лицо тут же покрылось красными пятнами.

— Где же?.. — начал он. А затем: — Вы похожи на… Ты, Митч! — Он схватил меня в объятия и весело провальсировал со мной по комнате; телохранители остолбенели от изумления.

— Ну и шутку ты сыграл со стариком! В чем дело, мальчик? Где Кэти? — Он замолчал, отдуваясь, хотя на Луне и очень легко танцевать.

— Я выполнял секретное задание, — ответил я. — Боюсь, что попал в беду. Нельзя ли усилить охрану? Нам, видимо, предстоит стычка с ребятами Бернса.

Парни Шокена, работающие от агентства «Бринк», самодовольно заулыбались. Чувство профессиональной гордости было у них на высоте.

— Конечно, Митч. А ну-ка, организуй! — кивнул Шокен лейтенанту, и тот с готовностью бросился к телефону. — Теперь рассказывай, в чем дело.

— Предположим, это была деловая поездка, которая не удалась, — начал я. — Предположим, я не оправдал надежд и не смог заинтересовать потребителя Венерой. Временно потерпел неудачу. Но, пожалуйста, Фаулер, не надо вникать в детали. Я попал в беду, голоден, устал, напуган и чертовски нуждаюсь в горячей ванне.

— Ладно, Митч. Ты знаешь мое правило. Найди хорошего коня, корми и пои его вволю и выжми из него все, что можешь. Ты никогда не подводил меня, и, видит бог, я рад, что ты здесь. В Отделе Венеры для тебя найдется работа. Там все пошло вкривь и вкось. Акции упали до 3.77, в то время как они должны были подняться до четырех и больше. А общий оборот? И говорить не хочется! Ты знаешь, я прибыл сюда за пополнением. Небольшой набег на лунные разработки компании Луна-Сити и прочее. Нужны администраторы, разбирающиеся в космических делах.

Хорошо было снова очутиться дома.

— Кто теперь возглавляет Отдел Венеры? — поинтересовался я.

— Пришлось взяться самому, — ответил Шокен. — Пробовал поочередно поручать это дело то одному, то другому члену правления, но без толку. Вот я и занялся этим сам, хоть у меня других дел по горло. А ты еще спрашиваешь, рад ли я тебя видеть.

— А Ренстед?

— Замещает меня, бедняга. Что у тебя за неприятности с полицией? А где Кэти?

— Пожалуйста, об этом потом… На Земле меня обвиняют в саботаже и убийстве женщины. Здесь — я подозрительная личность. К тому же оказал сопротивление при аресте, стукнул полицейского его же дубинкой и нанес ущерб имуществу Луна-Сити.

Шокен нахмурился.

— Мне не нравится слово «саботаж». Надеюсь, в контракте найдется какая-нибудь неточность?

— Даже несколько, — заверил его я.

Он повеселел.

— Тогда уплатим неустойку и будем оспаривать обвинение в саботаже, даже если вопрос передадут в Торговую палату. Какая фирма?

— «Хлорелла», отделение в Коста-Рике.

— Гм… фирма второго сорта, но солидная. Прекрасные там люди. Все до одного. С ними приятно иметь дело.

«Только когда не работаешь на них», — подумал я, но промолчал.

— Уверен, что они будут вести себя разумно. Если же заартачатся, то большинство акций все равно у меня в кармане. Должен же я защищать своих подчиненных? — Фаулер легонько ткнул меня пальцем под ребро. Он был рад, что наконец мог снять с себя заботы о проекте «Венера».

Ввалился десяток молодцов из агентства «Бринк». Теперь их было достаточно. Фаулер Шокен сиял.

— Лейтенант, люди из агентства Бернса могут попытаться силой увести отсюда мистера Кортнея. Ведь мы не допустим этого, верно?

— Так точно, сэр, — с бравым видом подтвердил лейтенант.

— Тогда пошли.

Вспугнув случайных прохожих, мы прошли по Первой улице Магазинов, которая вывела нас на Первую Жилую улицу, потом на Вторую и Третью, а затем мы вышли на Первую Торговую.

— Эй, ты! — окликнул меня случайно встретившийся нам патрульный из агентства Бернса. Мы шли беспорядочной группой, и, очевидно, он не сразу сообразил, что парни Бринка охраняют меня. Мои фотографии, видно, уже были розданы всем полицейским на Луне.

— Иди, иди играй в свои игрушки, — накинулся на него наш лейтенант.

Патрульный побледнел, однако, прежде чем свалился под градом ударов, успел дать сигнал тревоги.

По улице-туннелю, нелепо вскидывая ноги, бежали его товарищи. В дверных проемах показались лица любопытных. Наш лейтенант дал команду. Его подчиненные приготовились пустить в ход дубинки, рукоятки револьверов, пояса от униформ и собственные ноги.

Щелк! Щелк! И вот уже установлены на треногах пулеметы, готовые прошить всю улицу насквозь. Наши противники остановились в нескольких шагах от нас, нерешительно вертя в руках дубинки.

— В чем дело, джентльмены? — поинтересовался лейтенант.

— Этого человека зовут Джордж Гроуби?

— Разве вы Джордж Гроуби? — обратился ко мне лейтенант.

— Нет, меня зовут Митчел Кортней.

— Вы слышали, что он сказал! — крикнул им лейтенант. По его сигналу были наведены пулеметы. Гулко прозвучали два выстрела, последние любопытные исчезли, захлопнув двери.

— О, тогда все в порядке, — неуверенно протянул начальник патруля. — Можете идти. — Он повернулся к своим. — Ну? Чего вы ждете, болваны? Вы что, оглохли? — Они ретировались, а мы пошли дальше по Первой Торговой улице; наши ребята держали пулеметы наготове. Филиал фирмы «Фаулер Шокен» в Луна-Сити находился в доме № 75. Мы вошли посвистывая. Пулеметы были установлены в вестибюле.

Все происходило, словно в фантастическом представлении. Такого мне еще не доводилось видеть. Потом, когда Шокен провел меня в административную часть лунного филиала своей фирмы, он мне объяснил:

— Здесь как на заре колонизации Америки, Митч. — Хорошо бы отразить это в рекламе. Своего рода равноправие. На Луне пост, занимаемый человеком, ничего не значит. Взвод хорошо обученных вооруженных людей — вот кто устанавливает здесь законы. Общество возвращается к первобытному состоянию, и человек здесь — простой смертный, независимо от того, какой там у него номер свидетельства благонадежности.