— С удовольствием, Митч. А она мне доверится?

В эту минуту он напомнил мне танагрскую статуэтку, изображавшую юного сатира, выслеживающего нимфу.

— Да, — торжественно заверил я его. Ибо доверчивость Тильди была известна всем.

В этот день впервые за четыре месяца Кэти сама позвонила мне.

— Что случилось? — спросил я взволнованно. — Тебе что-то от меня нужно?

Кэти засмеялась.

— Ничего не случилось, Митч. Просто мне захотелось сказать тебе «здравствуй» и снова поблагодарить за тот чудесный вечер.

— Можем повторить его, — решил я поймать ее на слове.

— А ты не хочешь пообедать у меня сегодня?

— Еще бы, конечно хочу. Какого цвета платье ты наденешь? Я куплю живых цветов.

— О, Митч, цветы — это ужасно дорого. Надеюсь, ты не собираешься снова делать мне предложение. А я и так знаю, что денег у тебя куры не клюют. Но у меня к тебе просьба, Митч.

— Все, что прикажешь.

— Приведи с собой Джека О’Ши. Можешь это устроить? По телевидению передавали, что он приехал сегодня утром. Ведь он будет работать у тебя, не так ли?

Это было ушатом холодной воды. Так вот почему она позвонила.

— Да, он здесь. Я свяжусь с ним и сообщу тебе. Ты будешь в госпитале? — Я не мог скрыть разочарования.

— Да. Спасибо, Митч. Мне так хочется с ним познакомиться.

Я разыскал Джека по телефону. Он был у Тильди.

— Вы заняты сегодня вечером? — спросил его я.

— Гм… Мог бы, если бы захотел, — ответил он. Очевидно, его отношения с Тильди развивались успешно.

— У меня есть предложение. Обед в спокойной домашней обстановке со мной и моей женой. Она недурна собой, превосходная хозяйка, первоклассный хирург и интересная собеседница.

— Согласен.

Я позвонил Кэти и сказал, что ровно в семь доставлю ей эту светскую знаменитость.

В шесть, недовольно ворча, Джек вошел в мой кабинет.

— Я заслужил хороший обед, Митч. Ваша мисс Матис занятная штучка. Действует как наркотик. Интересно, она всегда витает в облаках или когда-нибудь спускается и на землю?

— Сомневаюсь, — сказал я. — Да и зачем? Даже в прежние времена, как известно, встреча с реальностью не сулила поэтам ничего хорошего. Вспомните Китса, Байрона, Суинберна. Могу, если хотите, продолжить.

— Нет, не стоит. Скажите, а что представляет собой ваш брак, Митч?

— Это все временно, — ответил я с неожиданной горечью.

Джек слегка поднял брови.

— Возможно, у меня старомодные взгляды, но, ей-богу, нынешние браки мне не по душе. Они могут вызвать только негодование.

— Согласен с вами, — вздохнул я. — По крайней мере в моем случае есть от чего негодовать. Если Тильди еще не успела просветить вас, сообщаю, что моя очаровательная и талантливая супруга не хочет, чтобы наш брак стал постоянным. Мы не живем вместе, и если в ближайшие четыре месяца мне не удастся переубедить ее, пожалуй, расстанемся навсегда.

— Тильди действительно не успела меня просветить, — ответил Джек. — Вам порядком тошно, насколько я понимаю.

Я чуть было не поддался охватившему меня острому чувству жалости к самому себе и уже готов был рассказать Джеку, как мне тяжело, как я люблю Кэти, а она так несправедлива ко мне. Однако я вовремя сообразил, что буду рассказывать все это карлику, который, если женится, наверняка станет беспомощной игрушкой в руках жены, а то и предметом ее насмешек.

— Хватит об этом, Джек, — сказал я. — К тому же нам пора. Времени только-только, чтобы пропустить по стаканчику и успеть на поезд метрополитена.

Никогда еще Кэти не была такой обворожительной, и я пожалел, что послушался ее и не истратил двухдневный заработок на букет живых цветов. Когда она поздоровалась с О’Ши, он тут же без стеснения заявил:

— Вы мне нравитесь. В ваших глазах нет эдакого огонька, который говорил бы: «Ну, разве он не прелесть?», или «Черт побери, он, должно быть, богат и несчастен», или «Девушка имеет право немножко поразвлечься». Короче говоря, я нравлюсь вам, а вы — мне.

Как вы уже догадываетесь, он был немного пьян.

— Вам кофе, мистер О’Ши? — спросила Кэти. — Я буквально разорилась, чтобы достать настоящие свиные сосиски и натуральное яблочное пюре, и вы обязательно должны их отведать.

— Кофе? Я пью только Кофиест, мадам. Пить кофе нелояльно по отношению к великой фирме «Фаулер Шокен», где я теперь работаю. Не так ли, Митч?

— На сей раз фирма вам простит, Джек, — сказал я. — Кроме того, Кэти не верит, что наркотики в Кофиесте безвредны.

К счастью, Кэти занялась обедом в дальнем углу комнаты, служившем ей кухней, и стояла к нам спиной; она или не слышала моих слов, или сделала вид, что не слышит. В свое время у нас с ней по этому поводу была ужасная перепалка. В ход пускались такие слова, как «отравитель младенцев», «сумасшедший торгаш» и другие, более короткие, но не менее выразительные.

Кофе несколько отрезвил Джека О’Ши. Обед был превосходный. После него атмосфера стала гораздо непринужденнее.

— Вы, должно быть, уже побывали на Луне? — спросила Кэти у Джека.

— Нет еще. Собираюсь на днях.

— Ну и зря, — вмешался я. — Только время убьете и деньги потратите. Луна — это замороженные капиталовложения. Мне кажется, мы занимаемся ею, только чтобы накопить опыт, который может пригодиться на Венере. Несколько тысяч человек работает в рудниках — вот и все.

— Прошу меня извинить, — Джек поднялся и вышел.

Я решил воспользоваться случаем.

— Кэти, дорогая, как мило, что ты пригласила меня. Это что-нибудь означает?

Она потерла друг о друга большой и указательный пальцы правой руки, и я уже знал — чтобы она сейчас ни сказала, все будет неправдой.

— Возможно, Митч, — деликатно солгала она. — Но ты не должен меня торопить.

Я решил уличить ее.

— Ты лжешь, — возмутился я. — Ты всегда делаешь вот так, — я повторил ее жест, — когда собираешься сказать мне неправду. Не знаю, как ты ведешь себя с другими.

Она рассмеялась коротким смешком.

— Откровенность за откровенность, — сказала она с горечью. — А когда ты говоришь неправду, то задерживаешь дыхание и смотришь мне прямо в глаза. Не знаю, как ты ведешь себя в таких случаях с клиентами и подчиненными.

О’Ши вернулся и сразу же почувствовал, что атмосфера накалилась.

— Ну, мне пора, — объявил он. — Вы идете, Митч?

Кэти кивнула, и мне ничего не оставалось, кроме как сказать «да».

После обычного обмена любезностями у порога Кэти поцеловала меня на прощанье. Это был долгий и нежный поцелуй, с которого я предпочел бы начать вечер. Я почувствовал, как у Кэти учащенно забилось сердце, однако это не помешало ей преспокойно выставить меня за дверь.

— Вы так и не наняли телохранителя? — укоризненно спросил Джек.

— Стоит ли? Все это было чистейшим недоразумением.

— Может, зайдем к вам, выпьем? — словно невзначай предложил он.

Я был тронут тем, как крохотный Джек О’Ши решил взять на себя сегодня роль моего телохранителя.

— Конечно, — сказал я, и мы спустились в метрополитен.

Он первым вошел в квартиру и зажег свет, но ничего не произошло. Потягивая слабый виски с содовой, он медленно обошел комнату и проверил оконные задвижки.

— Этому стулу лучше стоять вот здесь, — указал он; «здесь» означало подальше от окна и револьверных пуль. Я переставил стул.

— Берегите себя, Митч, — сказал он, прощаясь. — Если с вами что-нибудь случится, ваша очаровательная женушка и ваши друзья будут очень огорчены.

Но в этот вечер я всего лишь сильно ушиб ногу, раскладывая кровать, что, кстати, случалось со мной почти каждый вечер. Даже Кэти с ее точными скупыми движениями хирурга не смогла уберечься от боевых шрамов — следов в тесной городской квартире. На ночь вы раскладываете кровать, утром убираете ее, затем устанавливаете столик для завтрака, потом его надо убрать, иначе вам не протиснуться к двери. Немудрено, что некоторые ограниченные обыватели с тоской вспоминают о старых временах, когда было много простора, подумал я, и с наслаждением растянулся на постели.