Литмир - Электронная Библиотека

Кэтрин с улыбкой подумала, что ей в самом деле повезло с Мириам, несмотря на ее острый язычок. Более того, она чем-то напоминает миссис Роберте, которая судила об окружающих, исходя из самых высоких требований веры, а тех, кто, по ее понятию, не соответствовал им, глубоко презирала, забыв о христианской терпимости.

В общем, и Кэтрин, и Мириам остались довольны встречей. За все время у них лишь один раз возникла размолвка. Перед тем как сесть в карету, графиня вложила в руку Кэтрин небольшой кошелек. Кэтрин растерялась, взяла его, но тут же попыталась вернуть деньги обратно.

— Ты не поняла меня, Кэтрин. Это деньги для Берты. Она не должна ни в чем нуждаться. Ты можешь нанять себе помощницу. А когда будет необходимо, ты сможешь послать кого-нибудь за мной.

Мириам говорила твердо и откровенно. Несколько минут, проведенных у постели больной, подтвердили слова Кэтрин о скорой смерти Берты. Но она убедилась и в другом. Берта по-матерински любила Кэтрин и ее детей.

Слова графини подействовали на Кэтрин, и она молча убрала кошелек в карман фартука.

— Когда придет время, дай мне знать, Кэтрин. Мы вместе подумаем, что вам делать дальше. Я бы не хотела потерять своих внуков. Обещай, что не исчезнешь снова.

Это Кэтрин могла пообещать твердо. Она устала скрываться и задолго до приезда Мириам Латтимор решила, что никуда больше не побежит. Она улыбнулась и прикоснулась щекой к щеке графини. Они оказались на удивление близкими людьми. У нее и у этой великосветской дамы много общего: обе горячо любят своих детей и хотят оградить их от неприятностей, обе готовы пойти ради своих чад на любые жертвы.

— Я не исчезну, — произнесла Кэтрин и отступила.

Обещание было дано. Союз заключен.

Дункан Маккоркл в отличие от многих других не испытывал ни страха, ни неприязни к графу Монкрифу. Он, слава Богу, видел Фрэдди еще в пеленках, а затем постоянно помогал Мириам решать проблемы с ним, которых становилось все больше и больше с каждым годом. Дункан знал все слабости Фрэдди и относился к ним с пониманием. Он любил Фрэдди почти как отец и, честно говоря, мог бы им быть. Дункан не имел громкого титула, и родители Мириам не считали его подходящей партией для своей дочери. Несмотря на свое происхождение, он многого добился в жизни, имел влияние и связи в обществе.

Четвертый граф Монкриф относился к взрослеющему сыну с недоверием и подозрительностью. По мнению Дункана, связано это было не только с быстрыми успехами Фрэдди в бизнесе, но и с его взглядами. Молодой человек не закрывал глаза на проблемы бедняков, но в то же время весьма скептически относился к благотворительной деятельности. Он преступал общепринятые нормы поведения и никогда не брал на веру расхожие истины. Фрэдди старался изменить мир своими руками, не дожидаясь, когда он изменится сам, пройдя через хаос и войны. Пятый граф Монкриф тратил немало времени, сил и денег на проведение необходимых реформ, ничего не разрушая. Его страстных выступлений в палате лордов ждали с интересом и немного побаивались. Графа никогда по-настоящему не интересовало чужое мнение о его взглядах. Он был слишком независим, слишком верил в свои собственные силы. Фрэдди многого добился в жизни, но и многое потерял.

Он не испытывал ни к кому особой душевной привязанности и считал это само собой разумеющимся. Постепенно граф Монкриф отдалился от общества. Дункан считал это одним из недостатков Фрэдди, который всегда казался бесстрастным и слегка отстраненным от жизни. Фрэдди был уверен в своем знании людей, воспринимал их как некие механизмы, которые действуют определенным образом, и видел разницу только в сложности этих механизмов. Сам Дункан с этим был категорически не согласен. Давным-давно он сумел понять одну важную и простую тайну людей: именно неопределенность и непредсказуемость человеческой природы делает жизнь такой интересной.

Вопреки ожиданиям Дункана граф повел себя совершенно неожиданно. Он думал, что Фрэдди будет разгневан, однако тот держался спокойно и говорил ровным голосом. Граф стоял спиной к собеседнику и глядел в окно на огромный сад, очевидно, скрывая свои истинные чувства. Наблюдательный Дункан заметил крепко сведенные на груди руки графа Монкрифа, нарочитую мягкость его тона и некоторую напряженность позы.

Дункану было странно видеть графа в доме, где все говорило о Мириам. Он мог представить Фрэдди сидящим в своем кабинете в одной из башен усадьбы Монкрифов. Именно из этого замка, построенного из белого кирпича и обломков скальных пород, управлял граф своими владениями.

— У нее все в порядке?

Вопрос был задан приглушенным голосом, невольно выдававшим состояние Фрэдди.

— Судя по тому, что мне удалось узнать, да, — ответил Дункан и тут же сообразил, что проговорился. Через некоторое время ему еще придется выслушать кое от кого нелестные слова в свой адрес. Но слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Что сделано, то сделано. К тому же неизвестно, захочет ли Мириам вообще разговаривать с ним после всего.

— А дети? Как они? — Голос Фрэдди вздрогнул, выдавая какие-то мучающие его чувства. Но это не было похоже на гнев или огорчение.

— Они, насколько я понял, совершенно здоровы.

— Его имя… Как его назвали?

Необычный вопрос, не так ли? Дункан с удивлением начал понимать, что Фрэдди просто не может сосредоточить свои мысли на чем-то одном. Это графу Монкрифу было совершенно несвойственно.

— Роберт.

Дункан положил на колени несколько бумаг, отобрал из них одну и прочитал.

— Роберт Артур. Второе имя в честь ее отца, полагаю.

— Ты говорил, что он был бароном…

Теперь многое стало ясно. Вот откуда образованность Кэтрин, ее любовь к лошадям и умение обращаться с ними. Она с детства видела хороших коней в отцовской конюшне. Черт побери, выходит, что у ее отца была конюшня не хуже, чем у графа Монкрифа! Фрэдди вдруг показалось, что он слышит такой знакомый голос Кэтрин. Граф отвернулся от окна. Раздался хруст сломанного пера которое он машинально крутил в руках. Дункана удивила синева под глазами графа и его изможденное лицо, словно он провел не одну бессонную ночь, что и было недалеко от истины. Дункан внимательно посмотрел в глаза Фрэдди. В них были смертельная усталость и пустота. Веки графа утомленно опустились, губы вздрогнули и напряглись. Дункан всерьез усомнился в правильности своих намерений.

— Благодарю за ценную информацию, — произнес граф. — Я не забуду этой услуги.

— Я пришел сюда не за вознаграждением, — ответил Дункан с каменным лицом.

— Я в этом не сомневаюсь и тем более благодарен за твою откровенность. Моя мать знает о нашей встрече?

— Пока нет, — признался Дункан, со страхом думая о том, что Мириам, конечно, узнает, причем весьма скоро.

— Тогда давай договоримся не сообщать об этом разговоре ей как можно дольше, хорошо? — Граф улыбнулся, но в глазах его не было веселья.

— Могу обещать только, что я в это дело больше вмешиваться не буду, Фрэдди, — заявил гость совершенно искренне. Он уже и так сделал достаточно.

— Хорошо, — произнес Фридрих Аллен Латтимор. — Наверное, настала пора наконец вмешаться мне.

Он еще раз угрюмо улыбнулся и с удивлением подсмотрел на сломанное перо, которое все еще держал в руках. Дункан подумал, что его молодой друг многое бы отдал сейчас за то, чтобы в руках у него оказались не остатки пера, а что-то другое. Точнее кто-то.

45
{"b":"23735","o":1}