– Неужели это так серьезно? – удивился Тони.

– Да. А почему бы и нет?

Наступила долгая пауза. Скрипнула по бетону табуретка, от этого звука по спине Хенка поползли мурашки. Кто-то чиркнул спичкой.

– Его беспокоит Бен.

– Шутишь? Бен?

– Угу. Его вызывают в суд.

– Ну? – Это опять Тони. – И что из этого?

– Не будь дураком. – Голос был взволнованный. – Он не сможет выкрутиться, вот в чем дело.

– Бен сумеет выкрутиться Почему, ты думаешь, босс держит его, носится с ним, как с ребенком?

– Потому что он хорошо считает – вот и все. Умеет держать все цифры в голове. Но он может испугаться в суде.

Хенку хотелось выразить им свое возмущение. Бен испугается? О чем они говорят? Бен никого не боится! Но мальчик лежал тихо, понимая, что эти люди очень рассердятся, если узнают, что он не спит.

Один из них, не Тони, спросил:

– Какая у него сегодня программа?

– Обычный маршрут по средам.

– Он сейчас в суде. Вернется в любую минуту, – сказал Тони. – Вы видели босса утром?

Третий злобно огрызнулся:

– А твое какое дело? Тебе для чего это знать?

– О, ничего, ничего, – оправдывался Тони, – просто спросил.

– Так не спрашивай. Готовь спагетти и держи рот на замке.

– Конечно, конечно.

– Открой дверь и выгляни. Дверь закрылась, щелкнул замок.

Хенк закрыл глаза. О каком боссе шла речь? Кто это?

Когда занавеску отдернули и колечки громко зазвенели, он притворился, что только что проснулся. Открыл глаза, широко зевнул и потянулся.

– Кажется, я поспал, – улыбнулся он Тони.

– Кажется. Лучше?

– Все хорошо, спасибо. Было ужасно.

– Ну, в следующий раз не перебарщивай с тортом. Иди и жди отца.

Бен как раз входил:

– Хенк! Тебе лучше, а? Подожди меня, я только позвоню, и мы поедем. Сегодня отличный день.

Бен присел за стол. Шляпу он сдвинул на затылок, лоб вспотел. Хенк заметил все это, потому что любил наблюдать за людьми.

– Донал? О'кей, я снова просмотрел все записи… Еще не знаю. Конечно, я немного волнуюсь. Как иначе? Ну, естественно. Знаешь, этот парень из министерства финансов очень дотошный.

Потом Бен замолчал и слушал. Голос на другом конце провода долго бубнил что-то. Наконец он кончил, и снова заговорил Бен:

– Но я говорил тебе, Донал. Мне казалось, я высказался достаточно ясно. Я не хочу больше участвовать в этом деле! Я ничего не имею против тебя, Боже сохрани! Ты столько сделал для меня, и я это ценю, ты это знаешь. Что? Что? Что ты сказал? О, ты не можешь так думать, Донал!

Снова Хенк услышал бубнящий голос и, даже не разбирая слов, понял, что говоривший пребывает в ярости.

– Я знаю, что люблю деньги. – Свободная рука Бена так сжала конец стола, что побелели костяшки пальцев. – Я никогда этого не отрицал, не правда ли? Но я профессионал. У меня два диплома, и я хочу использовать их, творить большие вещи, дать простор уму. В этом нет ничего плохого, не так ли? Это нетрудно понять. Что? Что ты сказал?

Из телефона донесся каркающий голос. Бен выпрямился, сбросил шляпу на пол.

– Теперь послушай, Донал. Я не заслужил этих слов от тебя. Я отдал тебе лучшее, что было у меня, мы честно сотрудничали, и тебе это известно. Так нельзя говорить со мной. Ради Бога, разве у меня нет права уйти? Пожать руки, расстаться друзьями, пойти своим путем? Ради Христа, Донал, будь разумным. Да… Да, я сказал, что буду с тобой, пока все не кончится. Сколько раз я должен повторять это? Ты подумал, что я смогу бросить тебя в беде? Послушай, Бог свидетель, я буду с тобой до конца и сделаю все возможное, как я делал это всегда. Но после этого я уйду. Я действительно уйду, и ничто не изменит моего решения.

Голос на другом конце стал спокойнее. Слушая его, Бен начал кивать с одобрением.

– Да, конечно, – сказал он. Складка на лбу разгладилась. – Это звучит разумнее. Наша дружба не должна расстроиться. Правда, Донал? Я рад слышать это. Сегодня? Сначала я буду в «Акорне», а потом в Рейнбоу-Инн. Не думаю, что дорога займет более полчаса. В это время нет пробок на дорогах. Пока, Донал!

– Ты поссорился с Доналом? – спросил Хенк.

– Что-то вроде этого. Но он успокоился. Не волнуйся, малыш. Ты выглядишь обеспокоенным.

– Я не думал, что вы с ним можете вот так поссориться. Ты действительно не будешь больше у него работать?

– Да, хватит. Настало время перемен. Приятных перемен. Они принесут всем нам только хорошее. Пошли, малыш.

Прекрасная машина гудела на поворотах. Хенк наблюдал, как Бен легким движением руля поворачивал машину при скорости сорок миль в час. Он уже запомнил дорогу и знал заранее, как при подъеме в гору Бен переключит скорость и нажмет на педаль. Хенк сможет получить водительские права только через пять лет. Скорей бы!

Они свернули с главной улицы чистенького городка и поехали мимо обычного ряда местных магазинчиков, заправочной станции, школы и полицейского участка на углу. Напротив полицейского участка располагался «Акорн». Хенк бывал здесь и раньше. Это была обычная забегаловка, специализировавшаяся на отбивных и жареной картошке. На втором этаже была комната, где ночью играли при задернутых шторах. Бен не делал из этого секрета.

– Людям нравится играть, – говорил Бен. – Я лично никогда не играл, это не в моей натуре, и надеюсь, что и не в твоей тоже. Люди хорошего происхождения и образования не увлекаются этим. Но если есть желающие поиграть, то почему бы не дать им эту возможность? Они вправе за свои деньги получать все, что хотят. – Бен остановил машину. – Я только заскочу и возьму некоторые бумаги. Ты можешь подождать.

Через минуту он появился с папкой под мышкой.

– Моя работа на вечер. Иногда лучше спокойно поработать дома. Ну, поехали. Сегодня отличный день для бейсбола.

Окрестности были очень красивы. Машин почти не было, и они могли нестись на большой скорости. Поля были такими тихими! Белые небольшие деревенские домики выглядели сонными. Качели на верандах были пусты. Хенк подумал, что все работают в поле. То немногое, что ему было известно о фермах, он узнал в доме дяди Элфи.

– Мы почти рядом с дядей Элфи, да?

– Недалеко. Если бы было время, я завернул бы к ним, но тогда мы не успеем на игру.

– Мой отец умер в доме дяди Элфи, правда? – Хенк знал это совершенно точно, но что-то заставило его заговорить об этом.

– Да.

– Ты хорошо знал моего отца?

– Немного.

– Ты был там, когда он умер?

– Да.

Бен снял руку с руля и положил на руку Хенка:

– Почему ты хочешь говорить об этом? Мертвые мертвы, а сегодня чудесный день. Думай о хорошем.

– Так говорит дедушка.

– Он прав. Дэн правильно смотрит на жизнь, хотя я не всегда соглашаюсь с ним.

– Я знаю, но почему?

– Иногда я думаю, что он слишком серьезно ко всему относится.

– Как тогда, когда он взял меня смотреть «Конец пути»?

– Ну да! По-моему, ты слишком мал для этого фильма.

Но он не был слишком мал. Последнее время он много думал об ужасной жестокости войны – бессмысленной жестокости – и решил, что не только сам не будет никогда воевать, но сделает все возможное, чтобы удержать людей от убийства друг друга.

– Разве тебе не понравился «Багдадский вор» с Дугласом Фербенксом?

– Он мне тоже понравился. Но их нельзя сравнивать.

Бен взглянул на него и улыбнулся:

– Какой ты хороший малыш! Я рад, что ты мой, хотя ты похож на своего деда. Нет, по крайней мере, за тебя я могу не волноваться. Ни капельки.

«За тебя». Значит, у него есть другие волнения, хотя он и отрицает это.

Внезапно Бен снова нахмурился, словно вспомнил что-то неприятное.

Они ехали молча. Некоторое время Хенк держал свои мысли при себе, но потом все-таки сказал:

– Когда я лежал в той комнате, они думали, что я сплю. Они говорили, что ты волнуешься или боишься чего-то.

Бен вздрогнул:

– Кто говорил?

– Какие-то люди. Они разговаривали с Тони. Они говорили что-то о суде, куда тебя вызывают, и что ты испугаешься. Я ужасно рассердился, когда услышал это.