К Мариан подходили исключительно ради дела: она участвовала во всех благотворительных организациях, ее имя было первым в списках членов важных комитетов, ее уважали за это. Одеваясь сегодня для театра, она с некоторым презрением отметила, что люди, уверенные в себе, не нуждаются в демонстрации новых туалетов и не стремятся выглядеть как картинки из модных журналов.

«Старая семья, старые туалеты», – подумал Поль с неожиданным всплеском веселья.

Вдруг она потянула его в сторону:

– Посмотри! Посмотри туда! Это не та девушка, которая была у вас горничной как раз перед нашей свадьбой?..

– Что? – не понимая, спросил он.

– Посмотри туда! Видишь ту высокую рыжеволосую женщину? Клянусь, это она. Горничная, которая была у твоих родителей.

– Я не помню.

– А я помню. Она была поразительна. Рыжеволосая женщина шла перед сценой. Поль вывернул шею, но не смог разглядеть ее лица. Как она могла оказаться в этом месте? А почему бы и нет? Это такая пьеса, которая понравилась бы ей.

Занавес поднялся. На сцене двигались фигуры и звучали голоса – он ничего не видел и не слышал. Его охватила полная растерянность. А ведь он действительно успокоился за этот последний месяц, вернувшись из Европы с новым твердым решением забыть прошлое раз и навсегда.

С чувством, близким к негодованию, он вычеркнул совет Илзе о необходимости обрести любовь. Илзе была за океаном, и он никогда ее больше не увидит. Короткая идиллия – а это была идиллия! – исчезнет, если уже не исчезла. Он не чувствовал себя виноватым, так как никто не пострадал. Он вернулся домой к жене, чтобы работать и быть гостеприимным хозяином.

Поль нарочито выпрямил плечи: никаких несбыточных мечтаний! Не смотреть туда, где может быть… Анна.

Все кончено. Месяц прошел очень хорошо, Мариан была счастлива, заходили друзья; в офисе наладились дела. Его решение было твердо.

А теперь он здесь, застыв в кресле, напрягает глаза в свете рампы в надежде, что луч света покажет рыжеволосую женщину! Что ему делать, что ему сказать, если окажется, что это Анна? Сердце билось, не ведая о принятых им решениях. Оно продолжало стучать до конца спектакля. Рыжеволосая женщина исчезла в толпе.

– Как тебе понравилось? – спросила Мариан, когда пьеса окончилась.

– Хорошо. Да, очень хорошо. Она пожала плечами:

– А мне не понравилось. Слишком социологично. Все эти разговоры о побежденных. Надоело слушать об этом.

– Не знаю, – пробормотал он.

– Давай пригласим Бена и Ли выпить, – зашептала она. – Это их праздник.

Он с радостью пошел бы домой, но Бену и Ли явно понравилась идея продолжить праздник; они отправились в Сенти-Регис, где красивая молодежь танцевала под современную музыку. Поль играл роль хозяина. Новые серьги Ли сверкали у его плеча, когда они танцевали.

– Кстати, – спросила она, – Элфи тебя не просил поговорить с Мэг?

– Нет, а о чем?

– О Донале. Он и Эмили вне себя.

– Ради всего святого, что им надо от меня?

– Очевидно, им не нравится этот человек, а так как Мэг боготворит тебя…

– О, – смущенно произнес Поль.

– Не скромничай, это так, и ты знаешь об этом. Они считают, что тебя она послушается. Они хотят, чтобы ты заскочил ненароком к Мэг в Бостон. Ты же достаточно часто ездишь туда, правда?

– Да, но что я буду говорить Мэг? Я ничего не знаю об этом человеке кроме того, что он сделал для Дэна.

Когда музыка закончилась, они присоединились к Мариан и Бену.

– Вы выглядели как заговорщики. Что за тайна? – полюбопытствовала Мариан.

– Ничего особенного. Мы говорили о Мэг и Донале Пауэрсе, – ответила Ли.

– Может, нам не следовало бы… – начал было Бен, но замолчал с неловким видом.

– Бога ради, мы члены одной семьи, – воскликнула Ли. – Мы можем вмешиваться. Кроме того, наверняка Поль что-то подозревает.

– Подозревает? – удивилась Мариан. – О мистере Пауэрсе?

– Ну ладно, он бутлегер, – признал Бен. – Вот из-за чего весь шум.

– О, Боже! – сказала Мариан. – Он казался таким джентльменом!

– Он и есть джентльмен, – сказал Бен. – Он честен. Платит по счетам и держит слово, а это не так уж мало в наше время. Правильно, Поль?

– Да, в каком-то смысле, – согласился Поль. Он вспомнил о трогательном письме Мэг.

– Ты что-то подозревал, Поль, правда? – спросила Ли.

– Ну, я был немного озадачен: откуда у него такое влияние? Конечно, при желании выяснить было бы нетрудно, но я не хотел, – сказал Поль.

Вдруг Бен забеспокоился. Он наклонился над столом и прошептал:

– Запомните: я ничего не говорил вам. Даете мне слово, все?

Ли сразу откликнулась:

– Конечно. Не будь чудаком.

– Я слежу за его балансом и инвестициями. Я его бухгалтер и юрист, а остальное меня не касается, – торопился объяснить Бен.

– Не понимаю, – теперь заволновалась уже Ли. – Ты ведь помогаешь ему нарушать закон?

– Это глупый закон, и он долго не продержится. Всем это известно. И я вовсе не помогаю ему, прошу это запомнить! И вообще, тут нет никаких причин для беспокойства.

И он похлопал по руке жены:

– Успокойся, дорогая. Мне не следовало говорить всего. Вот моя главная оплошность.

Он, казалось, успокоился, откинулся назад и закурил:

– Ради Бога, Донал не преступник. Мэг не пострадает от него. Она, возможно, сейчас больше развлекается, чем за всю свою жизнь.

И когда никто не откликнулся на это, Бен добавил:

– К тому же этот человек не просил ее выйти за него замуж, и я не думаю, что он собирается жениться. Пойдем потанцуем, Мариан.

Ли подвинулась ближе к Полю:

– Давай поговорим. Я ужасно люблю малышку Мэг. Почему я зову ее «малышкой», когда она не ниже меня?

– Почему мы все привыкли думать о тебе как о «маленькой Ли»? – И он бросил украдкой взгляд на ее великолепную грудь, туго натягивающую тонкий черный шелк и излучающую теплый пряный аромат.

– Я по-настоящему боюсь, что она любит этого человека.

– Она любит, – подтвердил Поль. – Она написала мне.

– О, черт! Любовь! Это ее первый опыт, и она, возможно, до смерти боится, что другого не будет. О, так воспитать девочку! – произнесла она возмущенно, почти презрительно. – В вакууме. Держа ее в этой глуши, как женщину первых переселенцев, робкую, как кролик или… как называются те маленькие животные, такие толстые, которых она любит, те, что поедают траву?

Поль не удержался от смеха:

– Лесные сурки.

– Да, и еще один с длинным носом, который висит вниз головой?

– Опоссум, – все еще смеясь, сказал Поль.

– Ну, все плохо. Странные люди Элфи и Эмили! Всех сторонятся. В деревне лишь немногие фермеры терпят Элфи из-за Эмили, а в городе он ведет дела с евреями, но сторонится еврейской общины. Бирюки, и вот что они сделали с Мэг!

Это было умное наблюдение. Ли, трезво смотревшая на вещи, привыкла высказываться прямо.

– Мы ведь не знаем Мэг, правда? – размышлял Поль. – Может быть, она в глубине души цыганка. Хотя я сомневаюсь, – добавил он.

Люди часто становятся слепы, выбирая себе пару. И любой посторонний может сказать, что выбор этот не сработает! Да, если его попросят, ему придется поговорить с Мэг. Захотел бы он, в конце концов, чтобы его дочь или сестра вышла замуж за человека, стоящего вне закона, даже если этот закон абсурден?

С другой стороны, люди всегда хотели разлучить влюбленных, когда считали их «неподходящими». И он снова вспомнил отчаянное письмо Мэг. Донал, сказали ее родители, не подходит ей. Но Анна, подумал Поль, тоже «не подходила» ему! Кто тогда может судить человеческое сердце?