Когда женщины увидели Роджера, они сразу перешли на английский язык и принялись втолковывать ему, что это опасно катать автомобильные колеса под откос в таком месте, где они могут попасть в человека. Та, что была пополнее и побледнее, добавила, что у нее даже сердце зашлось, и, уж конечно, она найдет управу через закон.
Роджер принялся объяснять, что колесо сорвалось у него с машины, когда он ехал под гору, и что случилось это без всякого умысла с его стороны и даже без его ведома. Он был вынужден трижды все повторить, прежде чем объяснение его было принято как официальная версия случившегося.
За этим последовало многозначительное пощелкиванье языком. Та из женщин, что была похудее, взяла с прилавка мешочек с луком и заявила, что ей пора домой, но продолжала стоять на том же месте. Еще две женщины, а также старик и ребенок вошли в помещение.
На этот раз почтмейстер откинул доску прилавка и вышел в магазин. Подойдя к двери, — он осмотрел ее и заявил, что не только стекло разбито, но и деревянная панель треснула.
— Кому-то придется за это платить, не так ли?
— Я заплачу.
— Придется ставить новую дверь — новую снизу доверху.
— Я заплачу.
— Я был в задней половине, доставал марки. Миссис Джонс нужны были марки на два шиллинга шесть пенсов. А я держу их в задней половине, поэтому я не видел, что произошло. Это что же, колесо слетело с вашей машины, не так ли?
— Да, колесо слетело. А за дверь я заплачу.
— Придется новую дверь ставить. Дерево тоже попорчено.
— Ставьте любую дверь. Я заплачу. Я напишу вам мое имя и адрес.
— Если бы миссис Джонс не нужны были марки, я бы видел, как это произошло, и тогда мог бы…
— Неважно. Надеюсь, эти две дамы не будут возражать, если я запишу их имена — ведь могут понадобиться свидетели. Страховая компания обязана…
— Да, — сказал почтмейстер. — Дверь теперь уже никуда не годится. Разве что на растопку. — Он наклонился, чтобы получше рассмотреть дверь. Его лысина слабо блеснула в тусклом свете осеннего дня. — Замок, думаю, еще послужит. По-моему, он не поврежден. Я велю вынуть замок и…
— Неважно. Поставьте новую дверь, я заплачу.
Спокойствие было наконец восстановлено. Обе женщины выразили готовность рассказать во всех подробностях о случившемся, тем более что за это время они успели несколько раз пересказать происшествие. (Аудитория уже пополнилась женщиной с младенцем и молодым человеком в забрызганном кровью фартуке — по всей вероятности, помощником мясника.) Роджер попросил женщин назвать свои имена. Одну звали миссис Арвел Джонс, другую миссис Йоло Джонс. Обе жили на этой же улице.
Роджер вернулся к тому месту, где, скособочившись, одиноко стояла машина, — голая ось ее лежала на асфальте, точно кость переломанной ноги. Он прихватил с собой колесо. Хотя крыло и смято, это не помешает колесу вращаться, если поставить его на место. Он принялся искать домкрат и наконец обнаружил его под задним сиденьем. Там же лежала сумка с инструментами. Медленно, дрожащими руками Роджер поставил домкрат под раму — в том месте, где, по его мнению, требовалось, — и принялся работать рычагом, пока машина почти не выровнялась. Затем он попытался поставить колесо. По счастью, нарезка на болтах оказалась в порядке. И тем не менее, сколько Роджер ни старался, сколько ни мучился, колесо не вставало на место. Что-то было не так. Наверное, он недостаточно высоко поднял машину. Он лег на спину и принялся изучать механизм. До чего же он оказался никчемным. Но интересно, какой филолог справился бы лучше него? Скажем, Брайант оказался бы больше на высоте?
Долгий, протяжный рев оповестил его о том, что на гору взбирается машина. Резко качнувшись, она остановилась, но продолжала трястись. Роджер выглянул из-под своего автомобиля. Что еще угрожало ему? Оказывается, ничто не угрожало. Айво и Гито с сочувственными, озабоченными физиономиями вылезли из кабины грузовика, на котором они возили металлолом.
— Попали в беду? — спросил Айво, и шерстяной шарик на его шапочке, подпрыгнув, склонился к Роджеру. — Прокол?
— Нет. Колесо отскочило.
— Колесо… — Айво и Гито обменялись взглядом. — Это ваша машина?
— Взял напрокат, — сказал Роджер. Он вылез из-под машины и сел, вдруг почувствовав страшную усталость.
— Машина, которую дают напрокат, должна быть в лучшем состоянии, — сказал Айво.
— Домкрат неверно поставлен, — заметил Гито, заглянув поверх его плеча.
— В самом деле. Домкрат не так поставлен, малый. Вот как надо. — Умные руки Айво, с ногтями, обведенными трауром, нырнули куда-то в гущу этих непонятных деталей, упорно хранивших свои тайны, чуть приспустили домкрат, передвинули его на несколько дюймов вбок и снова поставили. На этот раз ось поднялась намного выше. — Ну вот, а теперь давайте ваше колесо. — Айво несколько раз ловко покачал рычаг и в мгновение ока сделал то, на что Роджеру потребовалось бы, наверное, больше часа.
— Спасибо, — сказал он от души.
Тем временем Гито окинул взглядом машину.
— Да, повреждений тут хватает, — хрипло прогудел он. — Компания, которая дала вам его напрокат, поинтересуется, как было дело.
— Я расскажу им со всеми подробностями, — коротко сказал Роджер.
— Все эти современные машины одинаковы. Не надо было им отказываться от рыбьего клея, который применяли в старину, — заметил Айво.
— Так вот взяло и отлетело, да? — продолжал допрашивать Гито.
— Если бы я почувствовал, что тут что-то не так, я бы остановился, — сказал Роджер. Он вдруг понял, что должен выпить, прежде чем ехать объясняться с компанией, выдавшей ему машину.
— А где вы ее оставляли на ночь? — внезапно спросил его Айво.
— Там, где я живу. У дома миссис Пайлон-Джонс.
— М-м, — изрек Айво и посмотрел на Гито.
— Вполне возможно, — сказал Гито.
— Что возможно? — сердито спросил Роджер. Он продрог и был очень зол.
Айво снял свою шерстяную шапочку. Волосы у него — Роджер не помнил, чтобы видел их прежде, — были желтоватые и коротко подстриженные. Он задумчиво приглаживал их.
— Есть какие-нибудь предположения насчет того, кто облил вам краской дверь? — спросил он Роджера.
— Нет. Наверно, какой-нибудь хулиган, которому…
— Ну, тот, кто мог облить краской дверь, — медленно произнес Гито, — мог открутить и несколько гаек на колесе.
Роджер обомлел.
— Уму не постижимо. Не хотите же вы сказать, что кто-то пытался убить меня?
— Конечно, нет, — сказал Айво. — Вас же не убили, не так ли? Но вам это будет стоить немалых хлопот. Вам же надо возвращать машину и, значит, придется объяснять, почему…
— Да, да, я знаю. Но меня вот что интересует: так вы считаете, что кто-то пытался… — Роджер умолк. Он никак не мог сформулировать, что же кто-то пытался ему сделать.
— Сделать так, чтобы вам захотелось бежать из Лланкрвиса? — подсказал Айво. Голос его был спокоен, но в глазах читалась тревога.
— Но это же нелепо, — сказал Роджер. Он сел в машину и включил зажигание. Мотор заработал легко и ровно. По этой части все было в порядке.
Видя, что Айво в упор смотрит на него сквозь стекло, Роджер опустил его и спросил:
— Вы считаете, что я тут кому-то не нравлюсь? — Он постарался произнести это небрежно, но в голосе его прозвучало смятение.
— Вполне возможно, — сказал Айво. Он натянул на голову свою шерстяную шапочку и полез в кабину грузовика.
Гито уже сидел за рулем. И тяжелая машина, выпустив облачко дыма, затряслась вверх по горе.
Роджер тоже двинулся в путь. Уже набирая скорость, он подумал, что не проверил остальные колеса. Нет, чем скорее он избавится от этой машины, тем лучше. Только сначала надо выпить.
Остаток дня оказался сплошным кошмаром. Разговор в компании по прокату автомобилей, как и предвидел Роджер, был сущей пыткой: управляющий, подобие злого маленького терьера, снова и снова задавал ему одни и те же вопросы, а потом заточил у себя в конторе и заставил заполнять бесконечные бланки. Пока Роджер сидел там, старательно выписывая ответы на вопросы, перечисленные на неряшливо отпечатанном листе, нервы его вдруг стали сдавать, и у него задрожали колени. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, он несколько раз останавливался, а когда снова брался за перо, рука у него так тряслась, что получались лишь непонятные каракули. Он с радостью сбегал бы сейчас к Марио и проглотил чего-нибудь покрепче, чтобы взбодриться, но маленький терьер-управляющий сидел в соседней комнате на карауле и то и дело заглядывал к нему, словно проверяя, не удрал ли он, спустившись по водосточной трубе. Наконец весь мокрый, на ватных ногах, Роджер добрался до Марио; времени до закрытия пивной оставалось в обрез, и он успел лишь выпить и наскоро проглотить ленч.
