_{3. «Российская газета» за 10.01.95, № 31. «Хочешь стать гением? Болей». / А. Валентинов.}

_{4. «Известия» за 27.06.95, № 116. «Трудное детство развивает гениальность» / А. Шальнев.}

_{5. «Мир наизнанку» № 4 за 1994. «Нет гена таланта…». Беседа с академиками. В. Таболиным и Л. Бадаляном.}

_{6. «Экспресс-газета» № 11, 1995. «Мозги Родины» / А. Фадеева.}

В клинике, где великий итальянский психиатр, профессор Чезаре Ломброзо (1835–1909) занимал пост директора, содержались люди, страдающие той или иной формой душевного расстройства. В это заведение часто попадали люди, нарушившие закон и в ходе судебного разбирательства признанные невменяемыми. Многие из полусумасшедших преступников оказались одержимыми «писательским зудом». Ломброзо исследует этих графоманов. Так, он изучает биографию некоего Манжионе, обвиняемого в убийстве графа. Манжионе сочинил 23 статьи по поводу, как ему казалось, злых козней в свой адрес. Стоило только кому-нибудь косо взглянуть на него в кофейной или выписать неправильный счет в банке или лавке, как он тут же сообщал об этом публике в очередной статье. В его рукописях прослеживается мания преследования, уверенность в том, что его должны и могут убить, попытаются отравить, сжечь живым.

Другой преступник, Мишель Бианко, застреливший сельского священника, по свидетельству Ломброзо, отличался отвращением к устной речи. На вопрос, за что его посадили в тюрьму, Бианко отвечал, указывая на груды исписанной им бумаги: «Прочтите это и узнаете». Некоторые сочинения, попавшие в руки профессора, отличались определенными литературными способностями и достоинствами. И вполне возможно, что при других обстоятельствах могли бы украсить какой-нибудь литературный журнал.

Размышляя над «произведениями» своих пациентов, историями их помешательства и анализируя биографии гениальных людей прошлого, Ломброзо все больше и больше утверждался в мысли о призрачности границы, отделяющей гения от безумца. Ломброзо обнаружил, что многие из великих мыслителей, подобно помешанным, были подвержены, в частности, судорожным сокращением мускулов и отличались резкими телодвижениями. Так, о Монтескье рассказывали, что на полу у стола, где он занимался, можно было заметить углубление от постоянного подергивания его ноги. Наполеон страдал подергиванием правого плеча и губ, а во время припадков гнева — также икр. «Я, вероятно, был очень рассержен, — признался он сам однажды после горячего спора, — потому что чувствовал дрожание своих икр, чего со мной давно уже не случалось». У Петра Великого подергивались лицевые мускулы. Ломброзо обратил внимание, что ранняя седина и облысение, худоба тела, а также слабая мускульная и половая деятельность, свойственные помешанным, встречаются и у великих мыслителей. Наполеон был в молодости худ как скелет. О Вольтере его современник писал: «Худоба доказывает, как много он работает; изможденное лицо, согбенное тело служит только легкой, почти прозрачной оболочкой, сквозь которую как будто видишь душу и гений этого человека».

Ломброзо указывал, что о выдающихся людях, как и о сумасшедших, можно сказать, что они всю жизнь одиноки, равнодушны к обязанностям по отношению к семье и обществу. С другой стороны, те же причины, которые так часто вызывают сумасшествие, например болезни и травмы головы, иногда приводят к развитию гениальных способностей. Ломброзо описал историю некоего Гратри, плохого певца, но после ушиба головы ставшего знаменитым артистом. В свое время еще Аристотель, этот великий родоначальник и учитель философов, заметил, что под влиянием приливов крови к голове многие индивидуумы делаются поэтами, пророками или прорицателями и что Марк Сиракузский писал довольно хорошие стихи, пока был маньяком, но выздоровев, совершенно утратил эту способность. «Очень может быть, что моя болезнь спинного мозга придала моим последним произведениям какой-то ненормальный оттенок, — признавался Гейне в одном из писем. — Мое умственное возбуждение есть скорее результат болезни, чем гениальности; чтоб хоть немного утишить мои страдания, я сочинял стихи».

Ломброзо, опытнейший психиатр, досконально изучивший симптомы психических заболеваний, хладнокровно исследует сходство вдохновения и творческого экстаза с бредовыми галлюцинациями. Лютер, например, утверждал, что от сатаны услышал те аргументы, которые долгое время не мог привести сам. Знаменитый проповедник XV века Савонарола, разговаривая однажды с каким-то монахом, увидел в разверзшихся небесах картину бедствий, испытываемых церковью, и услышал голос, повелевающий ему возвестить об этом народу. Даже чудеса геройства, совершенные Жанной д'Арк, Ломброзо приписывает галлюцинаторным состояниям…

Он вопрошает: «Разве Сократ, гениальный мыслитель, предугадавший христианскую мораль и еврейский монотеизм, не был сумасшедшим, когда руководствовался в своих поступках голосом и указаниями своего воображаемого Гения?». Итальянский ученый отмечает, что у гениев, как и у сумасшедших, при вскрытии часто обнаруживалось серьезные повреждения нервных центров. У Паскаля, например, мозговое вещество оказалось тверже нормального и, кроме того, было обнаружено нагноение в левой доле. При вскрытии черепа Руссо была констатирована водянка желудочков. Шуман умер от воспаления мозговой оболочки и атрофии мозга. Особенно ярким доказательством сходства гениальности и помешательства, по мнению Ломброзо, является проявление двух крайних состояний психики. Как у помешенного период маниакального возбуждения сменяется глубокой депрессией, так и у гения творческий экстаз зачастую переходит в полную апатию, возбуждение — в упадок умственных сил.

Руссо так описывает себя в этом состоянии: «Ленивый, приходящий в ужас от всякого труда ум и желчный, раздражительный, живо чувствующий каждую неприятность темперамент — казалось бы, что две такие противоположности не могут совместиться в одном субъекте, а между тем они составляют основу моего характера…».

В своей знаменитой работе «Гениальность и помешательство» Ломброзо проводит смелую параллель между гениальностью и бессознательным состоянием. От этих выводов веет уже двадцатым столетием. Это в рамках «новой психотерапии» Фрейда и Юнга родилась метафора о бессознательном — подводной части айсберга человеческой личности. Наше сознание — верхушка айсберга, а творческие импульсы, смутные желания, интуитивные озарения, сверхчувственное восприятие — это все относится к деятельности подсознательного или бессознательного «я». Иногда его сравнивают с подвалом, населенным злыми чудовищами и добрыми великанами. У обычного человека «подземелье — крепко заперто замком сознания. И только в сновидениях, грезах слышны его неясные зовы». В этой связи мне вспоминается знаменитая картина Гойи «Сон разума порождает чудовищ».

Однако существуют личности, которые получают доступ в бессознательный мир с самого рождения. Исследуя особенности творчества великих, Ломброзо обратил внимание на то, что они часто сравнивают творческое состояние со сновидениями. Во сне Вольтер задумал одну из поэтических песен, Гете часто повторял, что для поэта необходимо известное мозговое раздражение, и что он сам сочинил многие из своих стихов как бы в припадке сомнамбулизма. Ньютон и Кардано во сне решали математические задачи. Моцарт сознавался, что музыкальные идеи являются у него невольно, подобно сновидениям. Гофман часто говорил свои друзьям: «Я работаю, сидя за фортепьяно с закрытыми глазами, и воспроизвожу то, что подсказывает мне кто-то со стороны». Создание своей знаменитой симфонии «Сотворение мира» Гайдн прописывал таинственному дару, ниспосланному свыше. Но в мире бессознательного живут и чудовища. Это темная сторона Луны, ад человеческого микрокосмоса, откуда смотрит само зло. Вот запись мэтра Ломброзо, исследовавшего убийство президента США Гарфилда: «Карл Гито, убийца, писал: «Я уже лег в постель, но еще не спал, как вдруг меня осенило вдохновение, говорившее мне, что я должен убить Гарфилда…