— Да, — отец кивнул. — Я же попросил быть предельно откровенными.

— Хорошо, — излишне легко согласилась она и хитро улыбнулась, — а про Павла?

Отец тут же нахмурился, что еще раз подтвердило Сашкины опасения, — похоже, он даже боялся этого парня.

— Про Павла не стоит рассказывать. Я уже все рассказал. К тому же ты его совсем не знаешь.

— А ты?

Он сделал над собой усилие и улыбнулся:

— Он же мой деловой партнер.

«Странно, что он не спросит, откуда я знаю Павла, — Сашка нахмурилась. Так и вернулась на свой диван. — Раньше бы он не слез с меня, пока не получил полные ответы на все свои вопросы. Удивительно, дочь залетает в кабинет, натыкается на его делового партнера, кричит ему в лицо: «А ты что тут делаешь?», а отец — ноль эмоций. С другой стороны, это тоже неплохо, что он не задает вопросов. Если он узнает о моем побеге, то Рябому влетит так, что мало не покажется, да и Виктория с отцом разругается вдрызг. Она тут же начнет выдвигать свои тезисы про свободу и мое закрепощение, а папе это вряд ли понравится…»

— И лучше действительно ничего не говорить, — теплое дыхание Павла коснулось ее щеки.

Сашка вздрогнула и повернулась. Его глаза излучали теплый свет, словно исходивший прямо из души. Теперь разговоры о материальности мира показались ей бессмыслицей.

— Как, совсем ничего не говорить? — пролепетала она, попутно удивляясь, что он снова без труда угадал ее мысли.

— Не говори того, в чем не уверена, — был ответ.

— Я не уверена, что не сплю. Потому что все это мне кажется дурным сном.

— Но когда-нибудь ты проснешься.

— Главное, не проснуться уже на пути к концу тоннеля, — слабо улыбнулась она.

— Я вам уже рассказывала, как было дело: она бежала по дорожке, и в этот момент злодей нажал на курок! — громко выпалила Лидка прямо в лицо майору. Они беседовали уже долго, и с каждой минутой физиономия несчастного становилась все кислее и кислее.

Теперь он невольно поморщился:

— Но вы же этого не видели.

И тут Лидку прорвало. Она распрямила плечи и гаркнула:

— Я кто, по-вашему?

Ляпов затравленно покосился на удаляющуюся спину Аркадия Петровича и, напустив на себя задумчивость, неопределенно промычал:

— М-м-а-ву-мм…

Что это означало, похоже, даже он не знал, но Лидку это оскорбило страшно.

— Да что вы себе позволяете! — взревела она и всхлипнула.

— Ничего. Ничего я себе не позволил, — испуганно прошептал майор и сгорбился.

— Я — известная писательница. Мне не нужно видеть сцену, чтобы ее описать. Достаточно того, что я ее себе представляю во всех подробностях!

— Да, но… — попытался что-то сказать страдалец.

— Никаких но! — отрезала Лидка. — Будьте любезны верить мне на слово. Потому что это слово высокохудожественное.

Сашка переглянулась с Викторией. Пора было спасать ситуацию, иначе майор сойдет с ума раньше, чем начнется расследование.

— А вы читали романы Лидии Волконской? — Вика приняла огонь на себя. Она подсела к Ляпову и аккуратно закрыла его папку, красноречиво намекнув, что до некоторых пор допрос свидетеля лучше отложить.

— Нет, — тот с сожалением посмотрел на коричневую гладь обложки и обреченно вздохнул.

— Да не может быть! — искренне удивилась Вика и искупала майора в такой улыбке, что у того дух перехватило. — Вам непременно нужно прочесть хотя бы пару. Это потрясающей глубины произведения. И литературный стиль, и слог достойны самых изысканных комплиментов. Неужели и правда не читали?

— Ну… скорее всего читал… конечно, — выдавил из себя Ляпов, поняв, что негоже выпячивать свою литературную деградацию в приличном обществе.

— Лида, ты ведь подаришь нашему майору свой последний роман?

Лидка, которую к этому моменту уже распирало от сознания собственной значимости, с достоинством кивнула.

Сашке осталось только пожалеть Ляпова. Ведь ему придется прочесть книжицу под названием «Ветер страсти», потому что иначе важный свидетель, коим по глупому стечению обстоятельств была именно авторша этого опуса, просто не станет с ним разговаривать.

К концу этого утомительного дня следствие установило следующее: кухарка Галя по одной ей известной причине нацепила испорченное платье Виктории и прогуливалась в нем меж гостей в саду. Так продолжалось до самого утра. Если судить по тому, что Виктория сменила наряд примерно в час ночи, а гости разъехались около трех, то два часа Галя болталась неизвестно где. А потом судьба занесла ее к бассейну, где неизвестный злоумышленник и выпустил ей в спину три пули. Первая оказалась смертельной, остальные попали уже в падающее в бассейн тело. Где его и обнаружила Лидка, которая решила с утра поплавать. Тщательный опрос, проведенный среди охраны, а также постоянной и нанятой на вечер прислуги не дал ничего, кроме заверения абсолютно всех в том, что оружие убийца мог найти только в доме. Ну еще он мог отобрать пистолет у охранника. Но каждый из них клялся и божился, что никому свое оружие не давал. Даже подержать. К тому же калибр пистолетов, которые имели охранники, никак не подходил под те отверстия, которые нашли в теле убитой кухарки. Из хозяев дома оружие имел лишь Аркадий Петрович. Это был старый пистолет, подаренный ему каким-то очень благодарным военным Великобритании. Иного оружия в доме не было.

Правда, жутко покрасневший Вован признался, что у него есть газовый баллончик, но от него отмахнулись. Сашка подумала, что если бы убийство произошло в Серегином доме, то тут бы следователям пришлось попотеть. У Серегиного отца имелась обширная коллекция всякого рода оружия, у самого Сереги были заныканы как минимум три пистолета (он сам ей показывал), да и вообще в их доме к оружию отношение было особое. Там даже мать Сереги в тумбочке у кровати держит «беретту». Но вряд ли следователи дошли бы до осмотра опасной коллекции хозяев: Серегин папаша — большой любитель оружия — долго бы пичкал их теоретическими выкладками, историческими справками и прочей белибердой, которую несут все коллекционеры. Поэтому до самого оружия следователи бы добрались лишь на следующий день (это в лучшем случае).

А в доме Мамоновых, на их счастье, поклонников оружия не было. Свой единственный пистолет Аркадий Петрович хранил в кабинете, в ящике рабочего стола. Ящик этот, разумеется, был закрыт на ключ. Его вскрыли. Пистолет лежал на своем месте. И тут капитан Синичкин проявил чудеса профессионализма: активно используя свои методы, понюхав дуло и посмотрев магазин, он определил, что из этого оружия стреляли недавно. И стреляли три раза. В Галю или куда-то еще — осталось загадкой. Аркадий Петрович только руками развел, признавшись, что вообще не помнит, когда последний раз брал свой пистолет в руки. Оружие повезли на экспертизу, а по дому тут же распространилась паника: «Убийца среди нас!»

Лидка не была бы самой собой, если бы не закатила истерику по этому случаю. Она кричала на все окрестности, будто прекрасно знает, кого тут все подозревают. При этом она красноречиво била себя кулаком в грудь и всхлипывала, что зазря терпит все эти издевательства над собственной персоной. Ее попытались успокоить, но потом все впервые в жизни это дело бросили и разошлись по своим комнатам. Лидка, неудовлетворенная, удалилась в свой отсек и там затихла, затаив на весь мир жуткую обиду.

Вован принялся названивать по телефону, изображая деловую активность. Его путаная речь в основном сводилась к устройству презентации новой Лидкиной книги. Впрочем, в доме он находился недолго — ухватившись за свой мобильный, как за палочку-выручалочку, он унесся в сад и засел там в беседке у пруда.

Виктория села за рояль и принялась наигрывать вальсы, что свидетельствовало о крайней степени утомленности и подавленности. Вальсы она играла только в таком состоянии.

К Аркадию Петровичу приехала его секретарша Инна. Они прошли в кабинет и больше оттуда не вышли до самого вечера. Павел, никому не объяснив почему, последовал за ними и тоже пропал до заката.