— А вы всегда покидаете ресторан через черный выход? — он посторонился и жестом пригласил ее все-таки перешагнуть через порог.

Тут Сашка вспомнила о цели своего бегства и рванула на улицу, на секунду позабыв о молодом человеке.

«Странно, что Рябой все еще меня не хватился, — подумала она, переходя на бег. — Видимо, Виктория здорово умеет убалтывать телохранителей».

— Эй, постойте-ка! — крикнул ангел и бросился за ней следом.

Она и не хотела убегать, наоборот, слегка сбавила темп, дав ему возможность себя нагнать.

— Вы всегда так стремительны? — задыхаясь, спросил парень.

— Только в особых случаях, — она не смогла сдержать улыбку, хотя по всем разумным доводам должна была задавить ее в зародыше. Негоже так располагаться к первому встречному незнакомцу. Пусть он хоть трижды ангел.

— Значит, сегодня особый случай? — спросил он.

Сашка вдруг остановилась, поняв, что пронеслась уже добрых три квартала и теперь следует подумать о цели своего путешествия. Вот с этим у нее как раз было туго, она понятия не имела, куда себя девать на оставшиеся три часа. Она застыла, нерешительно озираясь по сторонам.

— Итак, мы не знаем, куда бежать? — он усмехнулся и скрестил руки на груди.

— Мы? — удивилась Сашка, почему-то совершенно не рассердившись. Может быть, потому, что на этого странного парня просто невозможно было сердиться. Он слишком искренен. Он радовался их встрече так, словно ждал ее всю жизнь. И тем не менее она решила уточнить: — Ты же шел в ресторан по делу, не так ли?

— Не так, — ответил он. — Если ты заметила, там две двери рядом, одна — вход на кухню ресторана, другая — в соседнюю с ним контору. Я уже раз пять ошибался.

— Ну так у тебя же дела в этой самой конторе, — нехотя предположила Сашка, попутно понимая, что делает непростительную ошибку, за которую фортуна, такая благосклонная к ней в последние пятнадцать минут, скорее всего фыркнет и улетит прочь.

«И что я за дура! На кой дьявол мне понадобилось уговаривать его идти по своим делам? Вот возьмет — и уйдет. Буду потом всю жизнь локти кусать!»

Тут она покраснела, потому что невзначай призналась себе, что парень этот ей очень нравится. Это было странно, она же его совершенно не знала. Мало ли смазливых ребят таскается по улицам Москвы! Она же раньше никого не замечала.

— У меня там не дела, а приятель. Иногда я захожу за ним, чтобы пойти вместе резануться в бильярд, только и всего, — пояснил он. — Ничего страшного, если сегодня он меня не дождется, — ангел развел руками. — Так что дел у меня, как видишь, никаких. А как насчет тебя?

— Вообще-то у меня есть целых три часа свободного времени, — тихо ответила Сашка.

— И это все, что отмерила тебе щедрая жизнь? — он весело хохотнул. — Немного. Только не признавайся, что ты чемпионка мира, балерина или что-то в этом роде. Что у тебя все сутки расписаны по часам и ты соблюдаешь строгий режим. Я этого просто не переживу!

— Да нет… — она пожала плечами.

— Кстати, мы же не представились, — он притворно нахмурился. — Негоже болтать с незнакомцами на улице. Чтобы исправить ситуацию, сообщаю: зовут меня Павел.

— Александра.

— Александра! Вот здорово! — искренне восхитился он и запел приятным, неплохо поставленным голосом: — Александра, Александра, этот город наш с тобою…

Повинуясь внезапному порыву, он подхватил ее под руки и прямо на людной улице закружил в вальсе. Сашка опешила, пару раз наступила ему на ноги. Он притворно морщился, продолжая петь и вести ее, лихо огибая встречных прохожих, которые тоже почему-то начинали улыбаться при приближении странной пары:

«…Вот и стало обручальным нам Садовое кольцо…»

Дверь тихо отворилась.

— В чем дело? — недовольно взревел Аркадий Петрович и, оторвав взгляд от бумаг, уставился на перепуганную домработницу Валю.

— Там… там доктор пришел, — проблеяла она.

С Валей — грузной и довольно громогласной персоной — вблизи патрона всякий раз происходили странные метаморфозы: она теряла голос, который превращался то в еле слышное сипение, то в слабенькое сопрано, глаза ее, казалось, навсегда опускались в пол, а вся она каким-то непостижимым образом становилась ниже ростом и меньше весом. Но оказавшись вне поля зрения хозяина дома, она снова преображалась в обыкновенную Валю — внушительную домработницу, которая держала в кулаке прочую прислугу: трех горничных, садовника и кухарку Галю.

Сейчас же она выглядела, как и подобало случаю, — сгорбленной и дрожащей от страха.

— Доктор? — Аркадий Петрович перевел вопросительный взгляд на секретаршу Инну.

— Вы же сами просили, — спокойно ответила та и аккуратным движением поправила очки. Для солидности.

— Я?

— Да, — она уверенно кивнула. — Вчера днем. Я записала и вызвала Игоря Борисовича — вашего семейного доктора.

— И что я теперь должен с ним делать? У меня же куча… — он рассеянно оглядел ворох бумаг на столе.

— Не думаю, что это займет много времени, — подбодрила его Инна, изо всех сил пытаясь подавить улыбку. Все отлично знали, как Аркадий Петрович относится к врачам.

— Но мне решительно нечего ему сказать, — он пожал плечами, явно волнуясь.

— Вчера вам так не казалось, — секретарша проявила жесткость. — К тому же он сам вам все скажет.

— О господи, — он вздохнул и послушно поплелся в спальню. — Зови уж, раз приехал.

Сашка откинулась на спинку скамейки и сняла солнечные очки. Легкий ветерок, наполненный речной свежестью, уже слегка холодил. На набережной зажглись огни.

— Итак, — Павел засунул в рот огромный кусок сладкой ваты, зажмурился от удовольствия, облизал пальцы и только потом вопросительно уставился на нее: — Что бы тебе хотелось?

— Мне? — она пожала плечами. — Мне все равно.

— Может быть, тебе покажется это странным, но я впервые встретил девушку, которой доставило ни с чем не сравнимое удовольствие часовое катание на метро и которая откровенно радуется жизни, просто сидя на пыльной набережной. Неужели тебе и в самом деле не хочется хотя бы в кино?

— Не-а, — она одарила его благодарной улыбкой. За все время их подземного путешествия она не смогла проронить ни слова.

Поначалу, пока они еще шли к станции по улице, они весело болтали о всякой ерунде, перекидывались ничего не значащими фразами о погоде, природе, фильмах, спорте, словом, о том, чем обычно малознакомые люди заполняют неловкие паузы, чтобы не показаться друг другу занудами. Но как только Сашка миновала турникет, Павел перестал ее занимать. Нет, он нравился ей по-прежнему, но близость огромной толпы людей, ее участие в этом странном, наполненном смыслом и одновременно абсолютной бессмыслицей, массовом движении настолько поглотило ее, что она не смогла вымолвить ни слова. На его вопросы она отвечала невпопад, а чаще и не замечала их вовсе. Гул тысячи голосов, заполнивший длинные переходы до самого полукруглого потолка, казался ей настройкой огромного оркестра, который вот-вот затихнет вступительной паузой и разразится прекрасной музыкой, которая наконец откроет ей тайный смысл мироздания. Ей страшно захотелось узнать, о чем говорит каждый прохожий, собрать воедино мозаику миллионов разрозненных слов. Павел словно почувствовал ее отстраненную сосредоточенность и вскоре перестал задавать ей вопросы. Он просто был рядом, она чувствовала его дыхание, его заинтересованный взгляд, но не реагировала. И ничего поделать с собой не могла. А потом, ошарашенная, вдруг ощутила себя частичкой людского потока, вливающегося в раскрытые двери вагонов, качающегося в такт движению поезда, читающего яркие рекламные плакаты на стенах, отрешенно смотревшего в темные окна и видевшего там лишь свое отражение. Она ощутила себя маленькой крупицей огромного мира, созданного из таких же, как она, маленьких людей, которые сами по себе были бескрайними вселенными чувств, мыслей, надежд, трагедий и желаний. Огромный мир, наполненный хаотично передвигающимися вселенными. Мысль настолько захватила ее, что она молчала, погруженная в свои ощущения, пока они не вышли на более-менее тихую улочку и не побрели к набережной. Только тогда она снова смогла осознать, что рядом с ней всего один человек. Но уже знала ценность этого человека.