Роковую роль сыграла верхушка рейхсвера и на самом последнем этапе борьбы Гитлера за власть. Перед тем как Гинденбург назначил «богемского ефрейтора» рейхсканцлером, немецкая военщина прямо сказала свое «да». Накануне последней встречи Гитлера с Гинденбургом одного из руководителей рейхсвера — Бломберга спешно вызвали из Женевы в президентский дворец. Бломберг, который уже давно установил контакт с Гитлером через своего начальника штаба Рейхенау и дивизионного священника Мюллера (в третьем рейхе Мюллер за свои «богоугодные дела» стал имперским епископом), заверил восьмидесятишестилетнего президента, что рейхсвер желает видеть на посту канцлера Гитлера. За это Бломберг стал военным министром. (Что, впрочем, как мы увидим дальше, продолжалось недолго. Пришло время, когда Гитлер расправился и с ним).

В сентябре 1933 года, через 7 месяцев после прихода к власти, Гитлер заявил: «В этот день мы хотим особенно поблагодарить нашу армию, ибо мы точно знаем, что если бы войска не стояли в дни нашей революции (подразумевается захват власти и фашистский террор, последовавший за ним. — Авт.) на нашей стороне, то сегодня мы не стояли бы здесь».

В книге Курта Бахмана «Правда о Гитлере» показывается, почему рабочий класс Германии, ослабленный годами безработицы, разобщенный непоследовательной политикой социал-демократов, не сумел дать достойного отпора власть имущим в стране и их прямым ставленникам — гитлеровцам. Книга построена в виде диалога между молодым западногерманским гражданином В. Реккертом и К. Бахманом.

«В. Реккерт. В 1920 году рабочий класс, действуя сообща против капповского путча, преградил путь к установлению военной диктатуры. Почему же в период перед 1933 годом не получилось единства действий против нацистов?

К. Бахман. Вновь и вновь КПГ предлагала создать фронт единства для борьбы против кризисов и фашизма. Когда возглавлявшееся социал-демократами правительство Пруссии было свергнуто в результате государственного переворота под руководством фон Палена — 20 июля 1932 года, — партия Эрнста Тельмана предложила СДПГ и АДГБ («Всеобщий союз профсоюзов Германии». — Авт.) ответить на это всеобщей забастовкой.

Все последующие предложения о единых действиях правое руководство СДПГ отклоняло. Оно ориентировалось на политику сотрудничества с крупным капиталом, отклоняло внепарламентскую борьбу масс, чтобы не запугать буржуазию. Оно проводило в парламенте политику «меньшего зла», вместо того чтобы вырабатывать альтернативы против политики кризисов и фашистской опасности. Единству действий особенно препятствовало то, что сами социал-демократические руководители отдавали приказ о применении террора со стороны государственной власти, как это имело место 1 мая 1929 года в Берлине и в Альтонское кровавое воскресенье в июле 1932 года.

В. Реккерт. Это тогда находившаяся под командованием социал-демократов полиция стреляла в мирные демонстрации рабочих…

К. Бахман. Все это очень мешало найти отправные точки для единства действий. Этим объясняются также и такие ошибки КПГ, как неправильный тезис о «социал-фашизме». Но это не мешало ей распознать опасность фашизма для нашего народа, а также для мира в Европе и призывать к антифашистскому единству действий в момент, когда фашизм стоял на пороге.

28 января 1933 года рейхспрезидент П. фон Гинденбург вынудил правительство Шлейхера уйти в отставку и поручил Гитлеру сформировать правительство. Когда 30 января 1933 года КПГ призвала провести всеобщую забастовку, руководство СДПГ потребовало соблюдать спокойствие и дисциплину. Всеобщая забастовка, которой так боялись нацисты и те, кто стоял за ними, не состоялась. И только когда уже было слишком поздно, вожди СДПГ, как, например, Рудольф Брайтшайд, признали необходимость единства действий, слишком поздно, часто только уже в концентрационных лагерях перед лицом террора СС. Для последующего хода нашей истории было роковым то обстоятельство, что не было достигнуто единства действий рабочего класса. Поэтому рабочий класс не смог воспрепятствовать ни приходу фашизма, ни войне».

История закулисной борьбы и интриг за передачу власти Гитлеру долго оставалась в глубокой тайне. В 1933 году в нее были посвящены лишь единицы: промышленники, часть генералитета. Немецкому народу сообщили только одно — президент Гинденбург сделал канцлером Германии Гитлера… И тут пропагандистская машина нацистов, накаченная деньгами немецких миллионеров, совершила одно из своих «чудес». Волю Гинденбурга и стоявшую за ней волю хозяев Германии она изобразила как волю всех немцев. Для этой цели было инсценировано «народное ликование», всегерманское торжество.

События развивались так. Утром 30 января Гитлер отправился в президентскую канцелярию к Гинденбургу. Стоя у окна отеля «Кайзергоф» — берлинской резиденции Гитлера, Геббельс, Рем, Геринг и другие ждали выхода своего фюрера. Через несколько минут Гитлер появился уже канцлером. Сто метров, которые отделяли дверь президентской канцелярии от дверей отеля, он проехал на машине. Если верить дневнику Геббельса, на глазах у него (Гитлера) стояли слезы.

Теперь дело было за Геббельсом и за другими фюрерами нацистской партии и штурмовиков. И они выполнили свою задачу — согнали тысячи приверженцев из окрестностей Берлина и мобилизовали тысячи людей в самой столице. Весь вечер до глубокой ночи колонны штурмовиков с зажженными факелами шли по улицам Берлина: они появлялись из Тиргартена, проходили через Бранденбургские ворота и, чеканя шаг, двигались по Вильгельмштрассе. Сотни барабанщиков отбивали дробь. Штурмовики орали песню «Хорст Вессель». На тротуарах толпились тысячи людей, издававших вопли восторга. В одном из окон президентской канцелярии стоял Гинденбург, в другом окне — Гитлер. Гитлер ежесекундно выбрасывал руку вперед — приветствовал штурмовиков и толпу «немецким приветствием».

В этот день судьба Германии оказалась в руках кучки авантюристов, представлявших самые агрессивные реакционные круги правящих классов Германии — немецких монополистов, военных, крупных аграриев.

Формально Гитлер был лишь пятнадцатым канцлером республики, «легально» получившим мандат от президента как руководитель самой крупной партии в стране. Обыватель мог тешить себя тем, что таких смен канцлеров было едва ли не больше, чем сама Веймарская республика насчитывала лет.

Однако после 30 января 1933 года нацисты фактически совершили государственный переворот. Правящие классы Германии, вручив ключ от государства фашистскому фюреру, санкционировали избиения, поджоги, погромы, массовые убийства, которыми ознаменовалось наступление «эры Гитлера».

Недолго «выдержала» германская буржуазия демократический режим в стране. Всего-навсего 14 лет — с 1919 по 1933 год — просуществовала Веймарская республика — единственная парламентская республика в истории Германии до 1949 года.

Нацистский фюрер до юнца использовал мандат на «легальность», выданный ему верхами Германии. С помощью этого мандата он за несколько недель сокрушил парламентский строй в стране, расправился с сотнями тысяч людей, уничтожил все завоевания демократии. Вот как это происходило.

В понедельник, 30 января 1933 года, в пять часов вечера открылось первое заседание кабинета Гитлера. Это был еще коалиционный кабинет; кроме членов нацистской партии в него входили представители Немецкой национальной партии, в том числе руководитель этой партии Гугенберг. Обе партии располагали в рейхстаге 247 голосами из 608, т. е. не имели абсолютного большинства. Для того чтобы править на парламентской основе, им нужно было договориться с третьей крупной буржуазной партией — «Центром», располагавшим в парламенте 70 мандатами.

Это обстоятельство Гитлер и использовал, чтобы взорвать коалиционный кабинет и избавиться от своих партнеров. Но прежде всего он лицемерно заявил, 4Ti будет придерживаться парламентских законов и договорится с «Центром». Одновременно Гитлер дал совсем иные инструкции Герингу, которому было поручено вести переговоры с «Центром». Согласно этим инструкциям, Геринг не должен был допустить вовлечения «Центра» в коалицию. Геринг весьма просто справился с этой задачей: он сразу же объявил все условия «Центра» неприемлемыми.