Итак, фанатизм, истерия, явная «необъективность» — вот что может увлечь мещанскую, обывательскую массу, которая в глубине души мечтает о «повелителе»… Как ни убога эта «теория», но именно она была одной из движущих сил фашизма в Германии, рассчитанная на одурачивание широких слоев немецкого народа.
В «Майн кампф» даются также некоторые совершенно конкретные советы по части пропаганды. «Восприимчивость масс, — заявлял Гитлер, — очень ограничена, понимание — незначительно, зато забывчивость велика». Из этого Гитлер делал вывод: «Только того, кто будет повторять тысячи раз простейшие понятия, масса захочет запомнить». А вот вторая рекомендация фюрера: «Если уж врать, то врать беззастенчиво; крупной лжи поверят скорей, чем мелкой… Люди и сами иногда лгут в мелочах, но чересчур большой лжи они стыдятся. Поэтому им не придет в голову, что их так нагло обманывают».
Общеизвестно, что Гитлеру, а также другим нацистским фюрерам — Геббельсу, Герингу и т. д. — удавалось доводить собравшихся до исступления. Этому способствовали те пропагандистские приемы, о которых мы писали выше, вернее даже не пропагандистские приемы, а разработанная до мельчайших деталей технология психологического воздействия на толпу. И здесь мы, на наш взгляд, подходим к весьма существенному моменту, определявшему фашистскую пропаганду. Пропаганда эта была пропагандой человеконенавистничества, пропагандой ненависти; нацисты всегда находили объекты для подстрекательства, находили врагов, повинных якобы в тех или иных неудачах немецкого мелкого бюргера. Как остроумно заметил западногерманский писатель Кристиан Гейслер, они даже «нумеровали своих врагов». Врагом № 1 для них были прежде всего коммунисты, затем представители «низших рас», особенно те народы, на которые Гитлер готовился напасть. Но кроме врага № 1, существовало еще и множество других врагов — «шептуны», «шпионы», «нытики», «нигилисты» и т. д.
И наконец, важнейшей составной частью фашистской пропаганды была тактика устрашения. Уже на ранних этапах Гитлер использовал насилие и террор как важное оружие. С помощью террора он внушал обывателю мысль о силе нацистов и необходимости послушания, запугивал малодушных, воодушевлял громил…
Однако для такого рода пропаганды устрашения необходимы были соответствующие организации. И вот уже в двадцатых годах нацисты начинают сколачивать отряды головорезов, свою армию. Основными кадрами этой армии были люди Рема из «фрейкора». Летом 1920 года возникли первые фашистские «боевые отряды», зародыши будущих СА. Однако в 1921 году по настоянию Антанты правительство было вынуждено распустить всякого рода военизированные и полувоенизированные организации. Гитлер обошел этот запрет. 3 августа 1921 года при НСДАП создается так называемое «гимнастическое и спортивное отделение», которое, как нетрудно догадаться, не имело никакого отношения ни к гимнастике, ни к спорту. И наконец, 5 октября 1921 года «отделение» реорганизуется и получает новое, на этот раз окончательное название — СА, то есть Sturmabteilungen, «штурмовые подразделения». Первым руководителем реорганизованного СА стал Клинч, один из убийц известного политика, министра финансов веймарского правительства Эрцбергера, принадлежавшего к католической партии «Центр».
С этого времени история нацистской партии тесно связана с историей штурмовиков. И если впоследствии армия штурмовиков стала огромной силой, то первоначально штурмовики выполняли явно подсобные задачи: они должны были избивать всех, кто пытался дискутировать с фашистскими ораторами на собраниях, мешать говорить представителям других партий, особенно, конечно, коммунистам, разгонять рабочие митинги и демонстрации и вообще терроризировать людей, внушать им, что с нацистами опасно связываться.
В ноябре 1921 года штурмовики устроили свое первое побоище в зале пивной «Хофбройхаузкеллер». Позже термин «побоище в зале» или «зальное побоище» прочно вошел в нацистский обиход. Редкие массовые митинги в Мюнхене проходили без того, чтобы кого-либо из участников не отвозили в больницу. О «зальных побоищах» складывались легенды, о них писали в фашистской прессе, их «героев» превозносили до небес. В августе 1922 года штурмовики впервые вышли на улицу. А в октябре этого же года они напали на мирную рабочую манифестацию в Кобурге. В «честь» этого события был выпущен специальный значок, которым были награждены все штурмовики, избивавшие безоружных граждан Кобурга. Слова Гитлера о том, что нацистская партия — это «не клуб для дебатов, а боевая когорта», явно соответствовали действительности, если только под «боевой когортой» понимать банду громил.
В феврале 1920 года Дрекслер, Гитлер и Федер составили так называемую программу нацистской партии — «двадцать пять пунктов», которые, как мы писали выше, имели исключительно пропагандистское значение. Программа немецких фашистов была рассчитана на все вкусы, и прежде всего на вкусы обывателя, весьма мало сведущего в политике, но недовольного теми порядками, которые существовали в Веймарской республике.
Наряду с антисемитскими и националистическими лозунгами в нацистской программе были и пункты мнимо «антикапиталистические». Например, в пункте 11 гитлеровцы призывали экспроприировать нетрудовые доходы, в пункте 12 — конфисковать военные прибыли, в пункте 13 —передать государству концерны. Универсальные магазины, поглощавшие мелких торговцев, согласно программе, следовало обобществить и разделить (пункт 16). Вообще программа уделяла большое внимание мелким лавочникам — для них предусматривалось определенное государственное покровительство, Весьма «радикальна» была и аграрная часть этой насквозь демагогической программы — гитлеровцы обещали крестьянству аграрную реформу, безвозмездную экспроприацию помещичьих земель, отмену земельной ренты и запрещение земельных спекуляций.
В 1926 году Гитлер объявил партийную программу незыблемой, это было вызвано тем, что ее атаковало так называемое «левое крыло» партии под руководством Штрассера.
В заключение следует только добавить, что, придя к власти, гитлеровцы и не подумали выполнять свои 25 программных пунктов, они игнорировали их с той же беззастенчивостью, с какой впоследствии игнорировали свои обещания и обязательства как на внутренней, так и на международной арене.
В первые годы существования нацистская партия отнюдь не была столь монолитной, как гитлеровцы пытались изобразить это позднее. Ссоры и свары внутри НСДАП начались буквально со дня ее организации. Внутрипартийная борьба шла вокруг так называемого принципа фюрерства, т. е. вокруг вопроса об обеспечении безграничной власти фюреру — Гитлеру. Однако вначале самому Гитлеру даже не снился пресловутый принцип фюрерства — власть он узурпировал не сразу, а постепенно. Короткое время всеми делами в партии ведал комитет. На первом этапе Гитлер вытеснил, как мы уже писали ранее, одного из председателей комитета Харрера и сам стал председателем наряду с Дрекслером. В 1921 году, когда Гитлер уехал на некоторое время в Берлин, в партии начался против него бунт, который возглавил Дрекслер. Гитлер немедленно вернулся в Мюнхен и подал в отставку. Но это был чисто демагогический жест. Вовсе отказаться от Гитлера комитет не хотел. Сообразив это, будущий фюрер предъявил свой ультиматум — он открыто потребовал диктаторских полномочий и отстранения комитета от всякой практической деятельности сроком на шесть лет. Дрекслер и другие члены комитета в целях самозащиты выпустили листовку, в которой изложили свои претензии. Уже по этой листовке видно, на каком уровне велась борьба внутри нацистской партии. Дрекслер обвинял Гитлера в «личном честолюбии», «темных сообщниках» и «грязных целях». По Дрекслеру, Гитлер своими махинациями «играл на руку мировому еврейству». Гитлер подал на Дрекслера в суд по обвинению в клевете и оскорблениях и выиграл дело.[23] Дрекслеру оказалось не под силу тягаться с куда более хитрым фюрером. Он был отстранен от всех дел в НСДАП, за ним остался, правда, на недолгое время титул «почетного председателя партии». Уже в 1921 году Гитлер стал фактическим хозяином нацистской партии. Тогда же он кооптировал на ключевой пост казначея своего бывшего однополчанина — фельдфебеля Амана. На этом первая «реорганизация» фашистской партии кончилась — ее бывшая верхушка была убрана.
