ходом, имевшим на борту двадцать два орудия и в числе их бомбические пушки. Но неприятельский пароход, пользуясь превосходством в скорости, после непродолжительной перестрелки скрылся за горизонтом. Пароходы Корнилова пошли на Синопский рейд, где в это время уже заканчивалось победоносное сражение.
Синопское сражение, явившееся наиболее крупным боевым событием на море в кампанию 1853 г., завершилось блестящим успехом русских моряков: из 16 турецких судов было уничтожено 15. Это был результат мужества и героизма экипажей кораблей, итог кропотливой работы по совершенствованию боевой подготовки, проводившейся в течение многих лет перед войной. Наряду с замечательными боевыми качествами моряков и высоким флотоводческим мастерством Нахимова победе над противником во многом способствовали и те действия, которые были осуществлены всем флотом в целом. Эскадра Нахимова не была изолирована от основных сил Черноморского флота. Организация непрерывной оазведки в различных районах моря, точная информация Нахимова об обстановке, своевременное прибытие к нему подкреплений, постоянная боевая готовность кораблей флота, оставшихся в главной базе, — все это имело большое значение для достижения победы над неприятельским флотом.
Сражение при Синопе было последним сражением в истории парусного флота. На смену парусным кораблям приходили корабли с паровым двигателем, которые в годы Крымской войны держали свой первый боевой экзамен.
С самого начала боевых действий на море Корнилов стремился к максимальному использованию имевшихся паровых кораблей; его приказы, наставления и инструкции свидетельствовали о постоянной заботе о новой технике, которую важно было не только иметь в наличии, но и уметь правильно использовать. Именно в этих целях Корнилов в приказе по флоту в октябре 1853 г. писал: «Пароходам, имеющим артиллерию, усугубить заботливость об усовершенствовании тревоги; особенно стараться усилить носовую и кормовую артиллерию... Пароходным командирам надлежит также иметь под руками всевозможные средства исправления повреждений в машине, в котлах, паровиках и трубах... Пароходные командиры должны также обдумать меры, дабы всегда предупредить замешательство,
8 В. А. Корнилов ЦЗ могущее произойти от перебитого штур-троса1, ибо руль на пароходе еще важнее, чем на парусном судне, по неимению на пароходе правильной парусности, заменяющей иногда руль»*.
В другом своем приказе Корнилов обращался к пароходным командирам: «Я надеюсь, что Вы не затруднитесь в новом для всех деле атаки пароходом парусного судна или парохода же и сумеете согласить рыцарское стремление к близкому бою с преимуществами большекалибериых пушек... равно как и с необходимостью избегать всегда невыгодного для пароходов боя борт о борт, ибо пароходы слабы бортовыми орудиями и должны принимать все меры к сбережению машины от повреждений»118 119. Корнилов обращал внимание и на изучение опыта боевого использования паровых судов. Во время крейсерства у Босфора, например, он заметил, что в зависимости от разных сортов угля пароходный дым в различной степени демаскирует паровые корабли. Поэтому он предложил специально отбирать для пароходов лучшие сорта угля.
Бой с «Перваз-Бахри» дал первый практический опыт для тактики паровых судов. После этого боя Корнилов писал: «Имею теперь полное понятие о сражении пароходов между собою, об особой тактике, которую они должны соблюдать». В дальнейшем эта тактика нового парового флота непрерывно развивалась и совершенствовалась.
* *
$
В декабре 1853 г., вскоре после Синопского сражения, англо-французский флот вошел в Черное море, а еще через полтора месяца Англия и Франция порвали дипломатические отношения с Россией*
Для Корнилова было вполне очевидно, что парусные суда Черноморского флота не смогут успешно противостоять паровому флоту западноевропейских держав. Поэтому его усилия были направлены на то, чтобы всемерно использовать оставшееся время для увеличения числа паровых кораблей Черноморского флота.
В течение зимних месяцев 1854 года Корнилов продол* жал настойчиво требовать максимального усиления машиностроительной базы на черноморском побережье. Основные же надежды он возлагал на машиностроительные заводы Мальцева, которые изготовляли судовые двигатели для Николаева и Севастополя. «Нельзя ли поторопить дело по заготовке машин у Мальцева», — неоднократно обращался он к вице-адмиралу Метлину, возглавлявшему хозяйственную и кораблестроительную часть Черноморского флота120. Но даже в условиях начавшейся войны, когда, казалось бы, потребность в новой технике не вызывала никаких сомнений, высшие правительственные и военные сферы не предпринимали никаких практических мер к ускорению строительства парового флота.
«Мальцево дело, — писал Корнилов в апреле 1854 г.,— возвращено с надписью князя (Меншикова), которым оно, к большому моему сожалению, опять отсрочено. Но что же делать, такова, вероятно, судьба развития этой, по-моему, важной для России промышленности»121.
Таким образом, в условиях крайней отсталости машиностроительной промышленности на юге страны, при полном невнимании, а подчас и открытом противодействии делу строительства паровых судов со стороны правительства и руководящих кругов морского ведомства, Черноморский флот в ходе войны, как и прежде, был лишен возможности наращивать силы путем постройки новых паровых судов и переделки парусных кораблей в паровые. В распоряжении черноморских моряков по-прежнему оставались только парусные корабли с небольшим отрядом пароходов против флотов двух главных морских держав. Но и в такой обстановке действия русского флота на Черном море не прекращались.
Основной задачей флота на зимний период Корнилов считал восстановление боеспособности кораблей после напряженных плаваний 1853 г. и усиление защиты главной базы флота со стороны моря. «Корабли наши, — писал он в январе 1854 г.,—покуда не в полной готовности. Герои Синопа потребовали; мачт новых н других важных рангоутных дерев, а старики надорваны усиленным крейсерством в глубокую осень и нуждаются в капитальных исправ-лоинях; меры берем, но нелегко испрапить без запасов»122.
Ремонтные работы развернулись усиленным темпом. «Севастопольское адмиралтейство, — отмечал Жандр, — превратилось в огромный муравейник, в котором необычайная деятельность нс прекращалась несколько месяцев сряду, люди менялись, трудясь 'поочередно, работа кипела день и ночь, и корабли выходили на рейд один за другим». Большинство кораблей было подготовлено уже ко второй половине февраля 1854 года. Приказом от 17 февраля Корнилов разделил корабельный состав па две эскадры: в эскадру, предназначенную для защиты рейда, выделялось 8 линейных кораблей, столько же других парусных судов и 5 пароходо-фрегатов, в эскадру для защиты гавани входили 5 линейных кораблей и 4 парохода.
В общем комплексе мероприятий по обеспечению боеготовности флота важное место занимало усиление береговой обороны базы. В декабре 1853 г. по инициативе Корнилова личный состав трех линейных кораблей построил три береговые батареи в глубине Севастопольского рейда («Парижская», «Святослаиская» и «Дисиадиатиапостольская»). В марте 1854 г. было начато строительство еще двух береговых батарей, предназначенных для обстрела ближних подступов к входу на рейд.
По всем вопросам усиления обороны Севастополя Корнилов всегда советовался с Нахимовым. «Имея намерение ввести в употребление на флоте что-нибудь новое, — отмечал Жандр, — Корнилов всегда спрашивал предварительно мнение своего старого товарища». В течение зимы были приняты самые различные меры но обеспечению боеготовности флота и усилению обороны базы. Чтобы затруднить плавание кораблей противника в районе Севастополя, потушены маяки и уничтожены навигационные вехи; в целях дальнейшей защиты рейда установлены боны из мачт и якорьцепей поперек Большой (Северной) бухты; для наблюдения за кораблями противника в морс.установлены пикеты от м. Сарыч до м-. Лукулл.
