Порты восточного побережья Черного моря: Новороссийск, Редут-кале, Геленджик, Сухуми—также содержались отнюдь не в образцовом порядке. В Геленджике, например, «две тысячи человек, — писал Корнилов,—гниют в жалком укреплении»5- 81 82
Осмотры и проверки портов Корнилов продолжал и в течение последующих лет. В 1850 г. он, кроме Николаева, Севастополя, Керчи и Новороссийска, которые посещал по многу раз, осматривал порт в Феодосии, крепость в Анапе, бывал в Измаиле, Ялте, Херсоне и других базах.
В следующем году он произвел детальный осмотр Ростова-на-Дону, где находился транзитный пункт для доставки различных предметов снабжение и вооружения, поступавшего на флот из внутренних областей России. «Осмотрев Ростовскую пристань,—докладывал он в июле 1851 г., — я нашел склады наши на оной в самом жалком положении... Пушки новейшего чертежа, отлитые с большим тщанием, валяются в илу без всяких под ними стелюг и даже с незаткнутыми затравниками. Якоря, выкованные с большой точностью по последним моделям, разбросаны на том же побережье. Наконец, железо разных сортов, и в том числе кили, штевни и шпангоуты для железных пароходов и барж, хоть и собраны в одну кучу и огорожены кругом железным забором, но открыты непогоде, а самое место заливается водой при разлитии реки». Далее он указывал, что система вывоза этих материалов неудовлетворительная, а между тем в Николаеве и Севастополе постоянно жалуются на недостаток сортового железа и вынуждены переделывать старые пещи; на многих судах еще нс поставлены орудия, а именно они «находятся между брошенными в глине прибрежья реки Дона»83.
Заглядывая в самые захолустные места, Корнилов избегал всяких торжественных встреч, останавливался в портах попросту, беседовал с людьми, расспрашивал о нуждах, все записывал. Несмотря на неудобства этих постоянных разъездов, они были для него не только важнее, но и приятнее, чем канцелярщина в Николаеве. После каждого осмотра он докладывал главному командиру флота об обнаруженных непорядках и недостатках; просил его вмешательства в дела интендантства и строительной части; жестко требовал устранения всех безобразий от лиц, подчиненных лично ему; наказывал их, снижал в должностях, внимательно подбирал на ответственные посты людей способных и энергичных. Но каждодневно и ежечасно он все больше чувствовал свое бессилие.
«В сотый раз, — писал он брату в октябре 1850 г., —
на пути в Севастополь, но это мой отдых. Если б нс эти поездки, то я бы захворал от дел правильного течения. Ты не можешь себе представить, до какой степени много поступает бумаг и, по крайней мерс, на сто бумаг девяносто девять самого пустого содержания. Чувствуешь, как тупеешь! И что самое печальное: встречаешь зло, видишь, что даже подлежишь за него ответу, если нс начальству, то совести, и вместе с тем видишь, что бессилен...»84
Наряду с осмотрами портов и баз Корнилов стал регулярно осматривать корабли по возвращении их из крейсерства у кавказского побережья. Цель этих инспекторских смотров состояла, в частности, в том, чтобы иметь возможность «ознакомиться лично с теми из командиров и офицеров, которые подают наибольшую надежду для службы, равно как и узнать тех, которые выполняют ее с нерадением или неспособностью». Эти смотры Корнилов проводил иногда по нескольку раз в год. Во время них он проверял расписания, бил тревоги, вызывал абордажные партии, заставлял при тревогах производить различные действия парусами, проверял размещение судовых принадлежностей, приказывал производить подъем гребных судов, съемку с якоря, высадку десантных партии. Большое внимание обращал он на качество вооружения и оснащения судов.
Одновременно с мелкими судами Корнилов регулярно осматривал линейные корабли, проверял порядок как на них самих, так и в их помещениях на берегу. Благодаря смотрам кораблей Корнилов мог добиваться установления единообразия в организации службы на них. В частности, на всех кораблях было введено такое же артиллерийское ученье, как на корабле «Двенадцать апостолов». «Такие смотры или, лучшо сказать, публичные экзамены судов, — писал А. Жандр, — электризовали черноморских моряков».
Дополнением к инспекторским смотрам являлись плавания отрядов судов под флагом начальника штаба флота. Составив небольшой отряд из 5—6 фрегатов, бригов или корветов, Корнилов поднимал на одном из них свои флаг и выходил в морс для практических учении, лично руководя боевой подготовкой экипажей. В 1849 г. Корнилов плавал с отрядом судов на фрегате «Коварна», в 1850 г.— на фрегате «Кулевчи», в 1851 г. — на фрегате «Кагул». В состав этих отрядов входили ежегодно различные суда флота.
В общей сложности за несколько лет пребывания на посту начальника штаба флота Корнилов путем регулярных смотров и инспекций лично посетил свыше 50 кораблей, т. е. все боевое ядро Черноморского флота.
Осмотры, инспекции и плавания на кораблях Черноморского флота позволяли Корнилову видеть наиболее существенные недостатки в организации боевой подготовки моряков. Еще в 1849 г. он заметил большую разницу между продолжительностью плавания на больших и малых кораблях. Будучи сторонником продолжительных морских походов, он докладывал: «Мелкие суда, находясь иногда в. плавании в продолжение круглого года, и даже фрегаты, имеющие свою очередь в крейсерстве у восточного берега, гораздо счастливее линейных кораблей: команды их при
знающем и деятельном командире могут доходить до той матросской сноровки, которая приобретается одним беспрерывным упражнением и частыми встречами с многоразличными случаями в море».
Для улучшения подготовки экипажей линейных кораблей Корнилов предложил команды мелких судов составлять из двух частей: одной постоянной и другой—переменной, ежегодно меняемой по решению командира экипажа. Таким образом, на мелких судах могли бы пройти практику многие матросы линейных кораблей. Это предложение было одобрено, и в течение последующих лет специальная морская выучка всех матросов стала выравниваться, что сказалось на уровне боевой подготовки флота в целом.
4с *
*
Не только боевая подготовка на кораблях и эскадрах флота, но и порядок обучения младших специалистов в учебных заведениях играл важную роль в повышении боеспособности флота. Но дело это в то время было поставлено очень плохо. На Черном море существовало фактически только одно учебное заведение для подготовки артиллерийских и строевых унтер-офицеров — так называемый 2-й учебный экипаж85, в котором обучалось около 600 детей матросов.
Основное внимание в экипаже было обращено на строевую подготовку, а занятиям по специальности отводилось второстепенное место. «Смотрел учебный экипаж, — отмечал Корнилов в 1849 г., — хороша и казарма, хорошо и хозяйство, мальчики имеют веселый и бравый вид. Жаль только, что все внимание — на фронтовую... Артиллерии учат кое-как»86.
Корнилов бывал и в училище юнгов, где обучались малолетние дети матросов. «Смотрел училище юнгов — здание развалина». Спустя некоторое время после исправления здания он отмечал: «Помещение юнг просторно, пища хороша, но все остальное запущено « в беспорядке». Корнилов уделял внимание и Николаевскому девичьему училищу, в котором обучались дочери матросов. С 1850 г. он стал даже инспектором этого училища.
Подготовка будущих офицеров в военно-морских учебных заведениях в наибольшей степени беспокоила Корнилова. Прежде, с 80-х годов XVIII века, в Херсоне был морской корпус, аналогичный морскому кадетскому корпусу в Петербурге. В конце XVIII в. это учебное заведение было переведено в Николаев и разделено на училище корабельной архитектуры и штурманское училище. Одновременно с этим в Николаеве было основано артиллерийское училище. Впоследствии, однако, было признано более «удобным» готовить офицерские кадры в столице, под непосредственным присмотром высших сановников. Училище корабельной архитектуры и артиллерийское училище были упразднены, а штурманское училище было преобразовано в штурманскую роту.
