В течение одного дня в Астрахани была проведена облава на всех граждан иранского происхождения. Тех из них, кто жил здесь до революции, отправили в лагеря, а бежавших в Россию в 1929 г., после восстания против шаха, насильно выдворили в Иран, где многим из них угрожала смертная казнь40 В 1937 г. было арестовано более трехсот членов армянской общины в Харькове. Здесь же бросили за решетку как агентов соответствующих иностранных правительств латышей, немцев, поляков, финнов, эстонцев, китайцев, представителей других этнических групп41. Такая же участь постигла лиц иностранного происхождения и в других районах страны.
Направленный против иностранцев террор обернулся смертью для многих советских граждан как на высоких, так и на нижних ступенях социальной лестницы, в официальные обязанности которых входили контакты с иностранцами. Хотя Сталин и пощадил Литвинова и нескольких его подчиненных — они пока еще были нужны Сталину для проведения курса на создание в Европе антифашистской коалиции, — однако нарком иностранных дел оказался беспомощным, когда возникла необходимость предотвратить преследование фактически целой плеяды высокообразованных, талантливых и опытных должностных лиц в его наркомате и на внешнеполитической службе в целом.
В декабре 1937 г. было объявлено о казни Льва Карахана и Бориса Штейгера. Последний отвечал за поддержание неофициальных контактов с членами московского дипломатического корпуса. Их обвинили в шпионаже в пользу иностранных держав. Тщательное изучение урона, причиненного террором советской дипломатии, выявило, что в 1937-1938 гг. жертвами стало по меньшей мере 62% высокопоставленных служащих Наркоминдела, работавших там с 20-х годов. Еще 14% за эти два года умерло или дезертировало. В числе жертв, кроме заместителей наркома Крестинского и Сокольникова, оказались советские послы в Финляндии, Венгрии, Латвии, Польше, Норвегии, Еермании, Турции, Румынии, Испании, Афганистане, Монголии и Дании. Список следует дополнить именами многих начальников управлений, а также менее значительных сотрудников советских миссий за рубежом. НКВД устанавливало все больший контроль над Наркоминделом, особенно после назначения в 1939 г. заместителем наркома иностранных дел энкавэдэшника ВТ. Деканозова. Если до начала кампании террора русские составляли 43% ветеранов советской внешнеполитической службы, то в числе дипломатов нового поколения, выдвинутых в годы террора, их было уже 80%42.
Два высокопоставленных дипломата — поверенный в делах в Афинах Александр Бармин и революционер, герой Еражданской войны, посол в Болгарии Ф.Ф. Раскольников — бежали, когда их вызвали, как они знали, на верную смерть в Москву. Поселившись в Париже, Раскольников написал Сталину открытое гневное письмо, в котором заявил, что Сталин уничтожил старых большевиков, пошел на массовое уничтожение партийных и государственных работников, выросших в годы Гражданской войны и пятилеток, вырезал комсомол, инсценировал процессы, которые по абсурдности выдвигавшихся обвинений превзошли средневековые суды над ведьмами, оклеветал и расстрелял старых соратников Ленина и разрушает Красную Армию на пороге войны. В сентябре 1939 г., вскоре после того как его письмо появилось в иностранной печати, Раскольников скончался при таинственных обстоятельствах. При Хрущеве честь Раскольникова была посмертно восстановлена, а письмо получило высокую оценку45. При Горбачеве оно было предано гласности.
Во время Большого террора ни одна категория не подверглась столь массовой расправе, как иностранные коммунисты, искавшие убежища в России или просто приехавшие туда для работы или учебы. Эпизод, происшедший на Лубянке в 1936 г., раскрывает тяжелое положение, в котором они оказались, и показывает, как некоторые из них оценивали происходящее. Молодая итальянка, лежавшая на полу переполненной женской камеры, сказала: «У вас произошел фашистский переворот». На возражения русских женщин она ответила: «А что же это может быть, если арестовывают коммунистов?». Сокамерницы-русские ответили: «Что вы говорите? Ведь коммунистическая партия пока еще у власти». «Зачем вы меня пытаетесь обмануть? — возразила она. — Я знаю, что такое фашистский переворот»44. Позже ее расстреляли.
Жертвами пали иностранные коммунисты многих национальностей. Показателен в этом отношении Коммунистический университет нацменьшинств им. Мархлевского (Москва). В нем было 20 отделений, обучалось около 700 студентов. Существовали польское, немецкое, венгерское, болгарское, югославское и еврейское отделения. В 1932 г. на еврейском отделении учился Леопольд Треппер, коммунист из Палестины. Его преподавателем был профессор Димен-штейн, который в 20-е годы занимал пост заместителя наркомнаца Сталина, знал хорошо Ленина и любил цитировать его высказывание, что антисемитизм — это контрреволюция45. Однажды ночью в конце 30-х годов НКВД арестовал всех преподавателей университета — за исключением одного, который в то время был в отъезде. Их жен отправили в лагеря, детей поместили в детские дома НКВД, а университет закрыли46. Можно не сомневаться, что арестовывали и многих студентов.
Многие иностранные коммунисты таинственно исчезали из гостиницы «Люкс», а также из других мест жительства в Москве (например, из жилищного кооператива «Велт Октобер», в котором в 1937—1938 гг. арестовывали по ночам по принципу профессии или национальности, например «всех» венгров, или «всех» эстонцев, или «всех» поляков). Жены арестованных лишались квартир и работы. Жен, которые были членами партии, исключали из ее рядов и запрещали въезд в Москву. Немало было арестовано и брошено в лагеря за принадлежность к «семье врага народа». Многих иностранцев, ожидавших своей участи, переселяли в ветхое строение позади «Люкса», предназначенное для семей арестованных коммунистов47
Большую общину в Москве составляли немцы, слывшие наиболее стойкими антифашистами-иностранцами. В большинстве своем они стали жертвами террора. В августе 1936 г. одной из первых была арестована Карола Неер, исполнявшая в «Трехгрошовой опере» Брехта и Вайля роль Полли. Будучи приговоренной к десятилетнему заключению, она отвергла попытки НКВД завербовать ее и впоследствии была расстреляна48. По подсчетам немецкого представителя в Исполкоме Коминтерна, к апрелю 1938 г. за решеткой оказалось 842 немецких антифашиста49. Среди немцев жертвами террора стали Гуго Эберлайн, делегат учредительного конгресса Коминтерна; Вернер Хирш, близкий соратник Эрнста Тельмана; Лео Флиг, секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Германии; член Политбюро КПГ Герман Ремелле; члены Центрального Комитета КПГ Гайнц Нойман и Герман Шуберт; главный редактор газеты «Роте фане» Генрих Зусскинд; известный немецкий антифашист писатель Георг Борн; немецкий еврей композитор Ганс В. Давид; актер Александр Гранах; почти все сотрудники немецкой коммунистической газеты «Дойче централ-цайтунг». В 1938 г. исчез знаменитый швейцарский революционер Фриц Платтен, который спас Ленина от убийц50.
Трагедия постигла немецкую школу, которую в Москве открыли в 1934 г. для детей венских рабочих, оказавших сопротивление австрийским правительственным войскам, обстрелявшим их дома. В 1938 г. школу закрыли. Многие связанные с ней семьи были арестованы и депортированы в Австрию, где их ждала ужасная судьба. После того как однажды ночью был арестован молодой немец — преподаватель географии по имени Курт, его жену Изольду вынудили вернуться в Германию, где, как она знала, ей грозил концлагерь51.
Не менее трагичной была судьба беженцев из других соседних с Россией стран. По данным тогдашнего генерального секретаря ЦК Компартии Финляндии, который в 30-е годы вплоть до переезда в 1938 г. в Стокгольм жил в Москве, в советские концентрационные лагеря было сослано до 20 тыс. финнов. Беда обрушилась на столь же большое число коммунистов из пограничных Советскому Союзу иностранных государств. По его оценке, еще больше было арестовано латышей и литовцев. Поляки — жертвы сталинского террора — исчислялись многими тысячами52.
