Для объяснения такой ситуации Сталин выдвинул несколько причин. Во-первых, заметил он, товарищи «забыли» о капиталистическом окружении, агенты которого вознамерились активизировать внутри Советского Союза вредителей, шпионов и убийц. Во-вторых, товарищи «проглядели», что современный троцкизм перестал быть политическим течением в движении рабочего класса, каким он был семь-восемь лет назад, и выродился в банду вредителей, шпионов и убийц — разбойников с большой дороги, способных на любое преступление, включая шпионаж и прямую государственную измену. Наконец, в-третьих, товарищи «проглядели» важное различие между современными вредителями и вредителями времен Шахтинского дела. В отличие от последних, относившихся откровенно враждебно к советской системе, современные троцкистские вредители — это в большинстве случаев люди с партийными билетами, которые восхваляют своих начальников и подыгрывают им ради того, чтобы втереться к ним в доверие.
Решению этих проблем, сказал Сталин, может помочь «политическое просвещение», способное научить членов партии распознавать то, к чему они до сих пор оставались слепы. Партийных и беспартийных большевиков следовало знакомить с целями и методами организуемых иностранными разведками вредительства и шпионажа. Их нужно заставить осознать, что для борьбы с современным троцкизмом прежние «методы дискуссии» не подходят, на смену призыву «овладеть техникой» должен прийти призыв «овладеть большевизмом», «покончить с нашей политической доверчивостью», а вместе с тем и с некоторыми «гнилыми» теориями.
Во-первых, с теорией затухания классовой борьбы по мере упрочения социалистического общества, поскольку его успехи лишь усиливают озлобленность врагов и подталкивают их на крайние меры для ослабления советского государства, чему охотно помогают из-за рубежа. Во-вторых, с мнением, будто вредители никогда не проявляют усердия в работе. На самом деле «настоящий вредитель» обязан порой хорошо трудиться, с тем чтобы сохранить работу и пользоваться доверием, обеспечив себе таким образом возможность заниматься вредительством. В-третьих, с представлением, будто с вредительством можно покончить путем систематического выполнения плановых заданий. Нынешние задания, заметил Сталин, слишком малы и не позволяют реализовывать огромные резервы, существующие в экономике. Кроме того, вредители намерены развернуть свою подрывную деятельность не в мирное время, а накануне или во время войны, и поэтому их надо выкорчевать загодя. В-четвертых, с надеждой, что с вредительством можно покончить, развертывая стахановское движение. В-пятых, с предположением, что троцкисты истощили свои резервы: две трети троцкистов IV Интернационала (группа Шефло в Норвегии, группа Суварина во Франции, сторонники Рут Фишер в Германии и Макса Истмена в Америке) — шпионы и диверсанты. В-шестых, с порочной концепцией, будто вредительство не создает серьезной проблемы, поскольку большевики опираются на поддержку миллионов, а троцкистские вредители по своей численности — лишь небольшая кучка людей. Для того чтобы, например, построить Днепровскую плотину, нужны миллионы рабочих, а взорвать ее способны несколько десятков человек. Несколько шпионов в штабе армии или даже дивизии могут выдать врагу военные планы.
Таким образом, поучал Сталин, суть проблемы состоит прежде всего в обучении партийных кадров умению подходить к оценке внутренней и внешней политики с позиции зрелых ленинцев. Предсстоит повысить идеологическую подготовку руководящего слоя: 3-4 тыс. лидеров высокого ранга (партийный «генералитет»), 30-40 тыс. лидеров среднего ранга (партийное «офицерство») и 100-150 тыс. человек низшего командного состава (партийное «унтер-офицерство»).
Все партийные руководители — от секретарей республиканских и областных парторганизаций до секретарей партячеек — должны были отобрать по два человека, которые «могли бы стать их действительными заместителями». Секретарей партячеек и их заместителей предстояло направить в областные центры на четырехмесячные «партийные курсы». Первые секретари райкомов и их заместители должны были обучаться на восьмимесячных «ленинских курсах» в одном из девяти создаваемых центров; первые или вторые секретари городских парторганизаций и наиболее способные коммунисты — на шестимесячных «курсах по истории и политике партии»; секретари обкомов и республиканских центральных комитетов — на шестимесячном «совещании по вопросам внутренней и международной политики». Из этих товарищей предстояло сформировать несколько смен, могущих «заменить руководителей Центрального Комитета нашей партии»83.
Сталин, таким образом, стремился «обучить» партию смотреть на мир его глазами. Если бы он выступал перед форумом свободных политиков, то получил бы сокрушительный отпор. Его аргументация была натянутой, крайне слабой, не подкрепленной фактами. Только что расстрелянный главный вредитель в промышленности, бывший троцкист Пятаков, был на самом деле чрезвычайно способным, энергичным и преданным делу организатором советской индустриализации. Троцкий и другие лидеры — бывшие оппозиционеры — не вступали ни в какой тайный сговор с нацистами. В советском обществе оппозиционеры-троцкисты составляли лишь незначительную горстку людей. Многочисленные аварии, действительно случавшиеся в промышленности, весьма редко были делом рук сознательных вредителей. В начале 30-х годов классовая борьба шла на убыль. Никто не замышлял убийства Сталина, а Кирова убили совсем не те, кого в этом обвинили. Поскольку видение ситуации, которое пытался навязать Сталин, было фальшивым, ему не удалось бы убедить в своей правоте слушателей, если бы он выступил перед товарищами по партийному руководству, способными высказать свое мнение, поставить под вопрос сталинские утверждения, потребовать весомых доказательств и настоять на расследовании странных вещей, творящихся на Лубянке за спиной партии.
Но Сталин выступал не перед такой аудиторией. Хотя в зале и сидели высшие сановники партии-государства, в том числе пять профессиональных командующих вооруженными силами (Тухачевский, Якир, Гамарник, Блюхер и Егоров), запуганный Центральный Комитет промолчал. О степени страха, внушенного его членам, можно судить по той свободе, с которой Сталин смог раскрыть перед ними чудовищные масштабы задуманной им чистки, когда сказал всем партийным секретарям — будь то высокого или низкого ранга, — что они должны подобрать по два человека, которые могли бы стать их «действительными заместителями». Это же подтверждало и его указание создать «несколько смен», т.е. замены для самих руководителей Центрального Комитета. Вряд ли Сталин мог еще откровеннее дать понять, сколь недолго осталось пребывать в своей должности очень многим из находившихся в зале. Итог же происшедшего подвел Хрущев в 1956 г.: «Из 139 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета партии, избранных на XVII съезде партии, было арестовано и расстреляно (главным образом в 1937-1938 гг.) 98 человек, т. е. 70%»84.
Участники пленума были настолько далеки от того, чтобы оказать сопротивление, что, поднявшись двумя днями позже на трибуну для заключительного слова, Сталин сказал: «Прения показали, что у нас имеется теперь полная ясность, имеется понимание задач и есть готовность ликвидировать недостатки нашей работы». Некоторые из присутствующих в зале превзошли самих себя, требуя наказаний для всех тех, кто имел когда-либо хоть какое-то соприкосновение с троцкистами или троцкизмом. В этом нас убеждает тот факт, что Сталин предостерег от раздавшихся на пленуме требований покарать не только «истинных троцкистов», но даже тех людей, которые некогда склонялись на сторону троцкизма, но затем отошли от него, и даже тех, кому случалось «идти по той же улице, что и троцкист»85.
Далее Сталин перешел к кадровым вопросам, сформулировав критерии, исходя из которых руководителям следует подбирать себе сотрудников. Таких критериев он назвал два: 1) политическая благонадежность и 2) практическая квалификация. Однако, заметил Сталин, часто бывает так, что вместо этого на работу подбирают «знакомых, приятелей, земляков, лично преданных людей, мастеров по восхвалению своих шефов». Так возникают «семейки», члены которых стараются жить мирно, восхвалять и не обижать друг друга. Сталин привел два примера: товарищ Мирзоян, секретарь обкома партии в Казахстане, и его коллега из Ярославской области товарищ Вайнов. Первый привез с собой из Азербайджана и с Урала, где он раньше работал, тридцать-сорок «своих людей», а за вторым потянулся «хвост» с десяток человек из Донбасса.
