Исходя из содержания этого проекта, можно с уверенностью утверждать, что комиссия безоговорочно одобрила решения Ноябрьского пленума о начале массовой коллективизации. Однако она также выказала некоторую осторожность. Члены комиссии либо большинство из них или вовсе не поняли суть стратегии террора, или, если даже и поняли, не разделяли позицию Сталина и пытались сдержать ход коллективизации в определенных границах, опасаясь возникновения бюрократического «азарта» (выражаясь словами самого проекта) и, как его следствия, массового беспорядочного вступления запуганных крестьян в колхозы, существовавшие только на бумаге. На заседании председателей подкомиссий, где обсуждался вопрос о темпах коллективизации, Яковлев подчеркивал, что в этом деле величайшую опасность представляет проявление «какого бы то ни было административного восторга, заскоков, излишней торопливости, которые в случае, если бы они получили более или менее серьезное распространение, грозили бы обюрокрачиванием движения, отпугиванием некоторых слоев бедняков и середняков от коллективизации, заменой действительной коллективизации показной, формальной, которой нам не нужно»³⁸. В подготовленном комиссией проекте постановления ощущался осторожный подход. Особо подчеркивалась недопустимость поспешного и необдуманного провозглашения «районов сплошной коллективизации». Проект предусматривал вовлечение в коллективизацию за пятилетний период большинства крестьянских хозяйств; при этом в основных зернопроизводящих областях коллективизацию надо провести в два-три года (а в отдельных областях и районах даже быстрее), а в регионах, потребляющих зерно (там, где главным образом занимались животноводством или выращивали технические культуры), — в три-четыре года. Кроме того, в проекте постановления указывалось, что недопустимо препятствовать выходу отдельных крестьян из колхозов, если они того желают³⁹.

Что касается наиболее приемлемого типа колхоза, то некоторые — в основном представители Урала — высказывались в пользу коммуны. Однако в подготовленном комиссией проекте предпочтение было отдано промежуточной форме — артели, или колхозу. В артели, указывалось в проекте, основные средства производства коллективизируются «при одновременном сохранении в данных условиях частной собственности крестьянина на мелкий инвентарь, мелкий скот, молочных коров и т. д., где они обслуживают потребительские нужды крестьянской семьи». Доводы комиссии заключались в том, что это устройство совместного хозяйства более всего подходит середняку, который будет преобладать в колхозах и сохранять в течение ряда лет «черты индивидуального крестьянина со свойственными ему колебаниями»⁴⁰.

Наибольшие затруднения вызвал у комиссии вопрос, что делать с кулаком. В решениях Ноябрьского пленума нашла отражение политика ликвидации кулачества как класса. Но, как это часто случается в политике, вся проблема сводилась к вопросу «как?». Было совершенно ясно, что экспроприации должны подвергнуться все кулаки без исключения. Но при каких обстоятельствах можно было разрешить вступление в колхоз тому, кто хотя официально и относился к категории кулаков, но с готовностью примирился бы с новой ситуацией и продолжал бы усердно трудиться? Принимая во внимание, что кулаки являются наиболее трудолюбивыми и предприимчивыми элементами в деревне, те из большевиков, кто одобрял политику жесткого давления, но не массового террора, особенно если его можно было избежать, считали, что вступление в колхоз таких элементов возможно.

В проекте постановления выразилось нежелание большинства членов комиссии принять ту политическую линию, которая безоговорочно требовала недопущения кулаков в колхозы. В проекте кулаки разделялись на три различные категории: те, кто будет активно оказывать сопротивление коллективизации; те, кто хотя и будет сопротивляться с наименьшим упорством, но так до конца и не примирится с всеобщей коллективизацией; те, кто готов подчиниться и сотрудничать в рамках новой хозяйственной системы. Первая категория по решению деревенского схода или сельсовета будет арестована и отправлена в ссылку в отдаленные районы. Кулаки второй категории подвергнутся выселению — опять-таки на основании решения схода или сельсовета — за пределы района своего проживания. К кулакам же третьей категории будут относиться как к потенциальным колхозным труженикам. Однако перед тем, как они смогут стать полноправными членами колхозов, им надо будет выдержать испытательный период от трех до пяти лет с лишением избирательных прав. Принимая этот дифференцированный подход к кулакам, комиссия исходила из соображений пользы, которую принесли бы задействованные — когда это было бы возможно — в хозяйстве кулаки и члены их семей. Кроме того, комиссия рассчитывала, что изоляция «самых антисоветских элементов» ослабит сопротивление всех остальных⁴¹.

Смысл составленного комиссией проекта постановления заключался, таким образом, в следующем: немедленно приступить к массовой коллективизации, сочетавшей в себе жесткое административное давление сверху и крутые меры против «самых антисоветских элементов» с некоторой сдержанностью и гибкостью, призванными примирить крестьянские массы с новыми условиями жизни. Однако такой подход расходился с намечаемой Сталиным стратегией террора. Чтобы заставить «вытянуться» огромные массы еще не охваченных коллективизацией крестьян, требовалось продемонстрировать им крайнюю необходимость этого. Надо было пробудить в них желание избежать тех невзгод, обрушившихся на не вступившее в колхоз меньшинство, получившее клеймо классового врага, — меньшинство, к которому мог бы быть причислен вместе со своей семьей всякий сопротивляющийся коллективизации крестьянин. Как же реализовать такую стратегию, если кулаки одной категории, хотя и лишенные некоторых гражданских прав, будут приняты в колхозы, а кулаки другой категории будут высланы не в «отдаленные» районы, но лишь за пределы района проживания?

О том, что Сталин действительно рассуждал таким образом, свидетельствует его отрицательная реакция на проект постановления, представленный 22 декабря на рассмотрение Политбюро. Возможно, имеет здесь важное значение и дата. В голове Сталина все еще звучали с прошедшего дня приуроченные к его пятидесятилетию официальные приветствия, в которых его величали «лучшим ленинцем» и «несгибаемым большевиком». Может быть, у неизменно самоуверенного Сталина голова слегка закружилась от успехов. Так или иначе, но проектом доволен он не был. Ему хотелось бы, чтобы документ был несколько короче. Не удовлетворяли его и предложенные в нем сроки коллективизации, особенно для зернопроизводящих регионов. Кроме того, не понравились Сталину и намеченные в проекте пределы обобществления крестьянской собственности. Также с недовольством отнесся он к тому, что за крестьянами оставляли право добровольного выхода из колхоза. Посоветовавшись с Молотовым, во всем с ним, конечно, согласившимся, Сталин возвратил комиссии проект постановления, снабдив его своими комментариями и указаниями для переработки. Когда 25 декабря Политбюро собралось, по-видимому, на свое обыкновенное еженедельное заседание, оно, выслушав критические замечания Сталина по проекту постановления, отложило его обсуждение⁴².

Второго января 1930 г. комиссия представила на рассмотрение переработанный вариант проекта постановления. Под давлением Сталина, желавшего сократить сроки коллективизации для основных зернопроизводящих регионов, комиссия вместо намеченных ранее двух-трех лет определила для проведения коллективизации на Северном Кавказе и на Нижней и Средней Волге всего один-два года. Вероятно, под нажимом Сталина, заявившего в своем выступлении 27 декабря, что кулак ни под каким видом не должен допускаться в колхоз, комиссия исключила из проекта положение о том, что кулаки, желающие включиться в новую систему хозяйственных отношений, могут стать членами колхозов на положении испытуемых.

Но даже в этом пересмотренном и, кажется, уже окончательном виде проект постановления оказался неприемлемым для Сталина. Поэтому один из членов комиссии, Т.Р. Рыскулов, заместитель председателя Совнаркома, воодушевленный жесткой линией Сталина и, вероятно, даже по его личному распоряжению, представил на рассмотрение Политбюро ряд еще более радикальных предложений, разработанных в духе сталинского подхода к коллективизации: наращивать темпы коллективизации не только в зернопроизводящих регионах, но и в регионах с преобладанием животноводства и выращивания технических культур; вместо положения о возможности оставить в собственности крестьян мелкого инвентаря и домашней птицы дать «категорическое указание об обобществлении вне всяких ограничений»; совершенно исключить из проекта положение, предусматривающее право выхода из колхоза. По поводу этого последнего пункта Рыскулов в своей записке подчеркивает, что комиссия хочет «революционный характер колхозов подменить сугубой добровольностью»⁴³.