Ворону любила только собственная мать, потому что узы любви матери выше любых разумных пониманий. Она выносила его в собственном чреве, даже если стыдилась того, что произвела на свет. Динаса любил Роман, и не стыдился брата, в отличие от матери, но никто не подумал о чувствах ребёнка.

Роман страшно разозлился и смертельно обиделся на родителей и Брана, предавшего Ворону самым подлым и нечестным образом. Возможно, решение могло быть другим, но Роман почему-то считал, что многое случилось с подачи старшего. Именно он заварил «сыр-бор», приукрасил ситуацию самыми худшими красками, не оставляя ненавистному Вороне и шанса оправдаться.

Он бы удивился, узнав, что Бран был готов пойти навстречу, замять грязный инцидент при условии, что он никогда не повторится. Лучше решить, что собственные глаза тебя обманывают, а разум подводит, играя в причудливые игры, чем осознать подобную омерзительную правду. Динас не стал лгать, твёрдо сообщив, что он не может гарантировать, что не повторит собственные попытки, возможно лучшим решением для него будет уехать из Ромейна на время.

После подобных слов у Брана не осталось выбора, как рассказать отцу, лишив Ворону шанса дышать в сторону младшего брата. Он мог бы согласиться с решением уехать на время, но Ворона быстро менял собственные мысли - он мог передумать, вернуться. Правда всплыла бы наружу, а если бы случилось несчастье, Бран до конца жизни себе не смог простить, что закрыл глаза и пошёл на поводу чужого безумия.

Решение взрослых показалось Роману неоправданно жестоким и несправедливым. Роману о многом лгали и, пытаясь разобраться, вникнуть детским умом, он вспоминал речи брата, а в них ему чудилась затаённая смутная правда, открывался новый смысл, о многом из того, что происходило в замке, но на что все закрывали глаза. Роман винил окружающих, не мог простить никак.

Роман Артани ди Валь отказался учиться магии и устроил голодовку. Он обосновал решение спокойно, поставив окружающих перед фактом: брат вернётся в Ромейн или Ромейн потеряет и второго Артани. Изгнание Динаса он не простил, и даже хотел сбежать следом за братом, вообразив и придумав некий героический ореол. В его воображении он и брат - отверженные скитальцы, стоически выдерживали любые трудности и путешествовали по миру.

Они добились невероятных высот, стали королями, и вот однажды на коне они въедут в Ромейн – гордые, надменные, красивые... и все раскаются, станут жалеть о случившемся, осознают, насколько глубоко заблуждались. Бран падёт на колени, а Арлесса станет рыдать, кусая губы от зависти к прекрасному коню Романа – ей такого отец никогда не подарит. У Романа будет белоснежный конь с серебряной гривой и золотой сбруей. (Прим автора: Фрейд плакал и нервно курил бамбук = ). А рядом будет Динас – тоже на коне, только попроще.

В общем, мысли Романа были далеки от реальной прозы жизни. Понимая, что справиться со вступающим в пору половой зрелости мальчишкой не представляется возможным, отец отправил его в монастырь, надеясь, что Роман одумается и возьмётся за ум. Раз его не прельщает жизнь мага, а придворному этикету он не желает учиться, единственная дорога - в монахи. Роман заявил, что с радостью станет монахом, лучше читать псалмы в монастыре, чем мириться с несправедливостью и равнодушием окружающих.

Бить маленького Артани приходилось редко. Он не давал повода, а теперь повод нашёлся, но у родителей рука не поднималась. Решили использовать новые крайности, подумав, что время и суровый образ жизни монастыря немного охладит горячую голову.

- Надеюсь на твоё благоразумие, - сердито сказал отец прежде, чем они расстались, наговорив друг другу резких слов, - Хочешь стать монахом - быть по сему. Я дам тебе шанс узнать, что это такое. Может быть, жизнь в монастыре принесёт в твою беспросветную голову капельку ума. Передумаешь - дашь мне знать. Через месяц мы снова встретимся.

Роман с радостью принял предложение «пожить в монастыре», уверив, что из него выйдет отменный монах. Семейству Артани ди Валей не придётся разочароваться. Тяжело было видеть подобное. В смиренного и послушного Романа сам бес вселился, не иначе. Отец находился в ярости, Бран скрипел зубами, порываясь надрать брату задницу, но опасался связываться, памятуя, что Роман в состоянии за себя постоять. Гайто Раван оказался, пожалуй, слишком хорошим учителем.

А Роман на самом деле жутко устал от происходящего и жаждал покоя. Пусть ненадолго - мальчику хотелось побыть одному. Сменить обстановку, обдумать всё и, может, прийти к некоторому компромиссному решению. Возможно, за это время отец остынет и перестанет злиться на Динаса. Кто знает, чем всё закончится?

А дальше оставалось лишь подивиться несгибаемости и упрямству юного Артани. В тихой обители монастырских стен Роман разочаровался практически с порога, осознав, что совершенно иначе всё представлял. Он подозревал, что ему, избалованному жизнью, но не работой, придётся несладко, но реальность оказалась в несколько раз хуже.

- Магия - это грех! - в первый же день его появления безапелляционно заявил настоятель, тыкая в него толстым мясистым пальцем, – Ересь и соблазн нечистых демонов. Преодолеть искушение можно лишь усердными молитвами и постом. Вселяя грех в тела прекрасных созданий, нечистый улавливает нас в свои сети и строит козни...

Он говорил ещё долго и много, выставив Романа на прилюдное унижение перед толпой остальных послушников. По его словам, им на воспитание была прислана заблудшая овца. Хуже того, помеченная печатью дьявола.

Роман обладал магическим даром, а церковь неохотно мирилась с существованием магии, и неофициально осуждала богомерзкий дар, посланный людям в наказание за грехи. Официальной политикой была позиция: «Церковь, как терпеливая соседка, мирится с существованием шлюхи, ибо вынуждена жить под одной крышей, но все знают - благочестивая соседка никогда не одобрит распутницу». Король быстро накинул «платок на роток», но «на все ротки не накинешь платки».

Отправляя дерзкого мальчишку в ссылку, граф ди Валь смутно представлял, куда отправляет и чем подобное обернётся для отпрыска – без пяти минут мага. Орден павлианцев - скопище фанатиков веры - придерживался ярых традиций «магиененавистничества».

Куда он попал, Роман узнал буквально с первых же минут, после того как, перестав льстиво улыбаться вослед уезжающей карете отца, настоятель медленно развернулся к нему и посмотрел тяжёлым, испытующим взглядом, примериваясь, с чего начать. Он преследовал и третировал Романа с жадностью волка, терзающего отбившуюся от стада овцу. В каждом слове Романа, в каждом движении, настоятель видел ересь и богохульство.

Романа не били дома. В монастыре в первый же день, стоило Роману робко открыть рот и попытаться аргументировать, приводя в пример книги и распоряжение Его Величества, настоятель немедленно подал знак. Двое крепких послушников схватили виконта и растянули на скамье, к стыду и ужасу спустив штаны. Роман оказался настолько деморализован и шокирован происходящим, что не осмелился сопротивляться. А в воздухе раздался противный свист розги.

В детстве Роман частенько плакал, позволяя себе распустить нюни и пореветь в голос, но здесь явить слабость виделось гораздо худшим унижением, чем само наказание. Подросток лишь прокусил до крови губу, внезапно с какой-то острой, отчаянно раздирающей тоской осознав, что остался один. Один-одинёшенек на всём белом свете, и никто - ни родители, которые от него попросту отвернулись, ни Динас, исчезнувший в неизвестном направлении - никто не придёт к нему на помощь.