- Это не мой кот!

- Ты принёс – тебе и уносить! – тон не терпит возражений.

Вещественное доказательство принадлежности к Артани, отрицая все отрицания - «не знаю откуда взялся! Первый раз его вижу!» - выписывал ловкие круги, хрипло мяукая. Роману пришлось ловить.

<center>*** </center>

Стоило переступить ворота Академии, глазам открывался огромный, вымощенный горником двор. Тёмные плиты, складываясь изумительной пентаграммой, приводили соискателей к эпицентру фонтана и, расходясь лучами звезды, указывали направление сторон света. Цветочные клумбы, засаженные стрелами лилий, нежно обрамляли двор, не разрушая идеальной симметрии, но придавая вид кокетливого очарования.

Ажурные кроны магнолий бросали на раскалённые камни спасительную тень, однако все прохладные места и скамейки, были разобраны и до отказа забиты соискателями. Некоторые, хохоча, сидели по двое и по трое, создавая своеобразные компании-стайки, другие сбивались большими группами. Были и одиночки, вроде задумчивого Артани. Соискатели поступали самые разношёрстные. Академия принимала всех, вне зависимости от рода деятельности и происхождения. Нередко в общении возникали ментальные трудности, приводящие к разногласиям, но конфликты не выходили за рамки приличий.

Стычки между студентами категорически запрещались. Предостережение шло отдельной строкой и, забрав памятку из рук приветливой девушки, Артани успел пробежать её глазами.

Королевская Военно-Магическая Академия Девяти Стихий считалась элитной. Попасть в знаменитые стены могли только самые лучшие, наделённые необычными магическими способностями. Конкурс на место студента первого курса представлял нечто невообразимое. Из нескольких тысяч соискателей, ежегодно приезжающих из разных стран, поступали не более сотни. А на свете не так и много людей, обладающих даром.

Учитель Гайто Раван (некогда выпускник Академии) верил, что у Романа существуют хорошие шансы суметь соединить две силы: магию и меч. Именно поэтому маги Девятки ценились на вес золота. Великолепно обученные воины, способные управляться с разными видами оружия, умеющие убивать голыми руками, уникальные бойцы, владеющие магией.

Кот безнадёжно улизнул в толпу, и Роману не оставалось иного, как шагнуть следом, теряясь в огромном человеческом море, но море расступалось перед ним, липло волнами взглядов, провожало встречным прибоем и... не принимало, опасаясь задевать маленький, ладно скроенный кораблик. Фамильная шпага и алая сигна с изображение герба на плече красноречиво предупреждали, что прогуливающийся по дворику молодой человек обладает статусом, дающим право стоять в присутствии короля.

Внешне спокойный, но внутри буря мыслей рождала шторм. Граф волновался, а нежный румянец целовал загорелые щёки, цвёл маками, смягчая мужественные черты, делая лицо младше своих лет, и никому не приходило в голову счесть графа мальчишкой. Выражение глаз, глубокая серьёзность и седина набросили неуловимую патину раннего взросления, лёгкий флёр не мальчика - мужчины.

Толпа гудела тревожным ульем. Соискатели не уставали восхищаться великолепием и пышностью Академии. Центральный дворец с колоннами соединял изящные крылья учебных корпусов. К стенам примыкали ограды, обрамляющие необъятные дали закрытых для посторонних территорий. Фигурные решётки манили роскошным садом и архитектурой построек, открывающихся сквозь заросли листвы. В «святая святых» таились жилые корпуса, конюшня, площадки для тренировок и многое другое, составляющее нужды Академии.

Процветание не удивляло. Академия регулярно принимала заказы, требующие магических услуг. Обучение являлось бесплатным, но, заключая рабочий контракт, практиканты и выпускники выплачивали десятую часть гонорара. А нанять на службу элиту Девятки мог позволить лишь очень и очень богатый человек. Складываясь в общей сумме, отчисления представлялись значительными.

<center>*** </center>

«Позвольте, а куда делся кот?» – спросите вы. Уверяю, господа, кот никуда не делся. Справив свои кошачьи дела и оставив подарочек магам под кустиком ограды - и боги порой бывают сумасшедшими - он благополучно вернулся с закрытой территории и принялся обозревать Академию с не меньшим интересом, чем это делал граф Артани, наивно полагающий, что избавился от кошачьей головной боли. Кот, напакостничав в одном месте, отправился пакостничать в другом, внося раздор, смуту и разлад.

- Уберите кота! Откуда здесь кот! - подобные возгласы то и дело доносились с разных сторон. Поиграв на кухне и не найдя ничего интересного для себя в жилых корпусах, кот снова вернулся смотреть на опасную обувь, носящую странных двуногих. Одна его особенно заинтересовала...

У фонтана, заняв единственный источник прохлады для человечков и неприятностей для котов, расположилась группа богато одетых молодых людей. Рядом с ними предостерегающе зияло свободное пространство, подсказывая, что связываться с опасной компанией не хотят... но какое дело коту до человеческих проблем? Он ничего не знал о северной Итании и её острых на язык жителях.

Говорили, итанийцев полюбила сама зима, раскрасив светлые глаза в серебристые оттенки льдистого инея, укутав волосы белоснежной метелью, тронув и позолотив бледные лица нежными красками утреннего мороза. Прихотливо припорошила брови, но в самый неподходящий момент снежные краски закончились и пришлось прорисовывать ресницы куском угля и соком охры. Оставшись довольной результатом, зима вдохнула в них жизнь дыханием свирепого северного ветра, что у любого живого существа вымораживает жилы до костей, но детям зимы хоть бы хны.

А ещё говорили, что от того, что зима увлеклась охрой, среди снежных итанийцев появились рыже-золотистые блондины, а потом, когда кровь смешалась, какой только колер в породе не пошёл. Но высокий рост, миндалевидные светлые глаза и тонкая кость оставались фирменным знаком, раз увидишь – никогда не ошибёшься. А кто не знал итанийцев, но слышал о них по рассказам, непременно бы понял, заметив особое причудливое плетение косиц женщин и мужчин. Правда, мужское население Итании всё чаще обрезало свои роскошные волосы, и редко, только среди стариков можно было встретить соблюдающих обычай носить косу.

Заинтересовавший кота субъект - высокий парень с серьгой в ухе - был приверженцем древних традиций. Снежную шевелюру украшала роскошная коса, обвивая шею толстыми кольцами наподобие серебристо-стальной змеи. Стянутую цепочкой кисточку венчал неправильный формы полумесяц с утяжелённым навершием в основании. Ведя неспешную беседу, итаниец рассеяно поигрывал наконечником косы, и при виде заветной побрякушки, заманчиво мелькающей, туда-сюда, вправо-влево, у кота едва не случился припадок.

Он заворожено смотрел на кисточку, словно загипнотизированный, мечтательно тронул воздух лапкой, издав вопросительное «мр-р-ря», но кошачьи мольбы: «Игрушку котику! Дай! Дай! Мне! Моё! Мр-ря!» - остались без внимания. Люди - жадные гады, – любой кот подтвердит.

- А потом я подхожу к нему и говорю... Ой, какая прелесть, кис-кис-кис! – увидев кота, воскликнула одна из девушек, немедленно сложив пальцы щепоткой.

«Мр-ря, дур-р-руа!» - рассержено вякнул кот, уже прижавший уши, начавший подкрадываться, припадая к земле. Но внезапный возглас сбил охоту. Кот немедленно потрусил к ногам итанийца, преданно заглядывая наверх и попрошайничая: «Мр-р-ря...»