Для того, чтобы пройти через учебные корпуса, приходилось снимать барьер и применять несложное заклинание. Поначалу соискателей водили учителя и дежурные студиозы, но время поблажек миновало - птенцы подросли. А так как заклинания каждый раз менялись...

- Нет, всё-таки прибью.

Тренировочный корпус в этот час пугал безлюдьем и пустотой. Экзамен давно закончился. Отказавшись принять у проштрафившихся зачётный поединок, Ир Дамис с полным основанием отправился отдыхать. «Интересно, наказание можно воспринимать как негласное благословение?»

Поединки между студиозами строго запрещались. На тренировках всегда существовала страховка в виде инструктора. Когда бой переходил рамки, драку останавливали, а целый отряд целителей в распоряжении Академии моментально приходил на помощь. На поединках старшекурсников целители присутствовали по умолчанию.

В этот раз ни помощи, ни вмешательства ждать не приходилось. Артани не стоило приходить сюда одному. Изначально ему просто не стоило злить Сорру - терпение у итанийца не железное, а Роман умудрялся рвать его в клочья. Как у него получалось - для Сорры оставалось загадкой.

Тренировочный корпус представлял отдельное здание, соединённое с западным крылом. Учебные залы разветвлялись, уводя на стрельбище, открывая выход во двор, пугающий новичков полосой препятствий. Существовали «коридоры выживания», где от студиозов требовалось миновать ряд ловушек, оттачивая скорость и реакцию.

Приглашающе открывались проёмы залов для боёв. У новичков - застеленные мягкими амортизирующими циновками, для студиозов, разучивших азы боя и освоивших технику падений – предлагался простой деревянный пол, расчерченный квадратами ограничителей. Опытным выпускникам доставались «боевые комнаты» с ограниченным пространством, преградами и оружием в свободном доступе.

Правил не было, дрались на выживание. Боевое крыло напрямую соединялось с больничным корпусом - всё под рукой.

До поединков выживания первокурсники, разумеется, не доросли. Не все - в случае с Соррой наставник Ир Дамис пребывал в затруднении. В боевых искусствах по уровню и возможностям граф ди Валь идеально подходил Сорре в качестве напарника, но технику «ширен» Академия не проглотила. Рваные раны медики легко лечили, но оторванные и отрезанные конечности и гениальная Дайя Ора не взялась бы пришивать. Помыслив, Сорра предложил дополнительные тренировки за скромную и безвозмездную мзду. Учитель тренировал лично.

Страдальческие рожи корчить - удел Артани. Получая травмы, итаниец сам себя лечил, а когда медики не могли помочь – терпел, выздоравливая в процессе. Куда деваться? Он Роману только кости ломал, а Сорру во время дополнительных занятий по вечерам Ир Дамис и другие «выпускники» в человеческий фарш превращали. А он за это деньги платил.

Сорра, быстро сориентировавшись, нашёл Романа в спарринг-комнате. Захотелось войти и немедленно встряхнуть Артани, разнося в пух и перья. Он сдержал порыв и замер на пороге невидимо, нерешительным призраком тронув пальцами балку проёма. Лёгкость, не вяжущаяся с камнем на душе.

Артани сидел на полу, прислонившись затылком к стене. Отрешённо пялился в пустоту бессмысленным взором. Над головой витражное окно...

Маленький, одинокий королёк. Сорре на миг пригрезилось, будто Роман сидит в солнечной клетке из расчерченных на полу теневых квадратов. Потерянный, беззащитный, легко уязвимый, запертый в невидимой собственной ловушке. Серебро ранящей седины в темном облаке волос мягко подсвечено сиянием. Один вид задевал  струну в душе Алексиса.  Хотелось стремительно подойти, накрыть ладонью и держать, закрыть от собственных болящих глаз. Сесть на колени, не отнимая руки, продолжая прятать. Взять за подбородок больно, заставить смотреть на себя. Увидеть.

Увидеть себя настоящего - Алиссина ди Эрро, а не жестокую пародию Алексиса Сорру, и снять с него маску Романа Артани ди Валя...

Но Роман не носил маски и не лгал, в отличие от него. Он такой, именно такой, а Сорра пожинает всё, что успел посеять за несколько месяцев. Презрительный человеческий слепок, отрицающий право Сорры на существование в собственной жизни. Сорра возвёл множество барьеров, Артани возвёл множество барьеров. Они выстроили десятки стен, и их не разрушить за один вечер близости, когда ди Эрро открылась насмешливая истина: Роман Артани ди Валь.

Маленький милый граф, не подозревающий о собственной жестокости. Знает ли он, что люди не прощают другим в отношениях вовсе не отказ, измену или предательство, но свою собственную никчёмность и слабость. Ненавидят тех, кто заставляет её осознать.

Роман не замечал присутствия, слишком погружённый в  собственные неведомые мысли. Ноги вытянуты, руки безвольно лежат вдоль тела. Всё существо – комок опустошения. А из под края просторных шаровар трогательно выглядывают босые ступни: маленькие, способные запросто уместиться в ладонь.

Сорра зациклился на них взглядом. Иррациональное желание взять и проверить, но знал  - поместятся.   Просто не фиксировался на этом раньше. Мельчайшие детали выпадали из поля зрения, а теперь собирались в образ, и в нём непросто разобраться - разобрать в нём самого себя. Понять, что в нём содержится лично для него, для Алиссина? Почему он испытывает дурацкое желание взять эти мелкие босые ноги и перецеловать аккуратные пальчики, прижать к собственной груди, и удерживать, баюкая.  Не только ноги -  всего сгрести в охапку и притянуть под собственное сердце.

Лихорадило от одного взгляда и скулы сводило от тоскливой досады из за чужой болезненной хрупкости.  Что же за страшная хворь разъела королька изнутри? Никакая магия  не помогает.  Мышцы Романа рисовались чётким, гладким рельефом. Не знаешь – не поверишь, что кости способны ломаться как сухой трескающийся лёд, а они ломались. Хотелось ругаться матом от злости. На него, на себя. Сказать много слов - жалящих ос.

Он не понимал, что желает сказать. Внутри человека огромный мир, а снаружи остаётся лишь холодная пустота, и страшно понять, сколь безразличной она бывает. Внешняя обёртка – человеческое поведение. А что определяет личность? Конфетка на мосту правда была настоящей?

«Что же с ним не так? Что не так с Романом?» Неужели за всё это время ненависти, он не сумел понять, что Алиссин ди Эрро тянется к нему всем своим существом. Где такое понять, когда принц сам не понимал и сделал всё, что бы Роман думал обратное. А теперь... что изменилось? И так сложно измениться самому, когда ты привык делать одно, а теперь предстоит делать иное, но человек напротив не готов и не желает идти навстречу переменам.

Роман не приготовился к драке - он всем своим видом, ожидая прихода напарника, бросал Алексису Сорре вызов. Пощёчиной одежды, презрительным плевком отсутствия защиты. Шлем, накладки, обувь... ГДЕ?

Просторные тренировочные штаны и короткий жилет, стянутый поясом. Всё. Артани готов. Алексис Сорра, извольте пожаловать на дуэль с графом - жаль у него нет денег на перчатку, но интуитивно он нашёл безошибочный способ швырнуть её в лицо. Спарринговать с Алексисом в подобном виде – самоубийство. Неужели Артани абсолютно наплевать? Наплевать на него?

«Рвать себя на части? Проще порвать Артани. Его Светлость сегодня в ударе, граф просто желает быть разорванным».