- Вот урод, - прошептал Роман, улыбаясь от уха до уха и, одёрнув новенькую чёрно-синюю форму с серебряным шитьём, прислонился спиной к стене, продолжая таить улыбку, - Друг... - Роман тряхнул головой и хмыкнул, - Кто бы мог подумать... Алексис.

========== 25 ==========

Задай Алиссину ди Эрро вопрос: зачем он ссорится с классом и активно втягивает Романа в неприятности, принц не стал бы лгать, выкопав истину из шелухи причин: ревность и чувство собственичества. Cделал первый шаг, Алиссин развивал отношения по всем фронтам, пытаясь вывести их на новый уровень, сделать теснее и глубже - он не задумывался, что увлекается Романом слишком сильно, рискуя однажды оказаться в точке невозврата. Здравые доводы рушились, от логики оставался жалкий островок, и огромное эго «Я» заполнило мир, где «я хочу» стало сильнее, чем «а чего хочет он?»

Но скажите, кто об этом задумывается в отношениях? Мы говорим о любви, но что слышим в любви? Собственные желания, амбиции, причины, а второй человек или соответствует нашим требованиям, или нет: всё просто. Но существует любовь, способная обрушить плотину эгоизма, когда от собственного я не остаётся ни черта – остаётся лишь он. Алексис Сорра, несомненно, находился, где-то посередине между нулём и бесконечностью, когда сегодняшний бог благополучно соседствовал с завтрашним дьяволом. Артани пробуждал в нём лучшие качества, но порой он же невольно становился причиной худших - ревность Алексиса побивала все мыслимые и немыслимые рекорды.

Принц  задумывался о желаниях самого Романа, его чувствах, но предпочитал не травиться безызвестностью. Готовых ответов для них не существовало. Он размышлял о том, что поступает нечестно - Алиссина  грызла совесть. Он мучился, но больше страха за Романа и страха перед гневом Артани, сверлил страх за самого себя. Насколько далеко он способен зайти? Унизился, вымогая чужую любовь, ровно милость. Где найти способ заставить Романа посмотреть на СЕБЯ-мужчину, принять противоестественную любовь?

Алиссин не знал, как будет выкручиваться в дальнейшем – слишком сложно всё, запутанно, и нет смысла распутывать сейчас. Узел затянется сильнее, удушит насмерть, но пока оставалась возможность использовать артефакт, он побарахтается. Алиссинди возьмёт ромэ за руку и подведёт к правде – останется лишь открыть дверь. И за этой дверью будет стоять он: Алиссин ди Эрро.

Через какую тысячу лет сбываются мечты? Он обманул время, украл одну для себя, сбыл сам и не желает делиться с окружающими. Роман принадлежит ему, и точка. Точка невозврата.

Алиссин трепетно оберегал свой мирок, не замечая, что запирает в нём Романа, лишая Артани возможности общаться с друзьями, делать выбор. Он самонадеянно верил, что в состоянии обеспечить все потребности напарника, дать ему всё необходимое для счастья. С чего Артани жаловаться? На что? Товарищей у него не водилось, и свой вины Сорра в этом не замечал, а Данко Миль – не в счёт. Алексис поговорил с ним, отловив в коридорчике, и тонко намекнул не лезть, куда не просят. С Артани у него свои счёты – их сведением они занимаются сами. Но никто не даёт Данко права занимать место Алексиса Сорры, и если увидит энийца в спарринге с Романом Артани... Миль замечал, что в Гармале удивительно скользкие улицы? Скользкие, и опасные, и ходить по ним стоит осторожно.

Данко Миль, возможно, счёл итанийца сумасшедшим, но он испугался, а Сорре был приятен чужой страх. Приятно ощущение собственного влияния, власти. Принц умел управлять людьми, дёргать за ниточки, при желании - не хуже Тарена. Но... всё, что касалось Романа, закрашено в жизненной тетради: закрашено белым, синим, чёрным, розовым. Разум Алексиса отказывался писать слова – слова бессильны.

Он считал, что сделал Роману подарок в лице себя, предложив дружбу, а класс они используют в качестве учебного полигона: могут совершенствоваться, развивать собственные навыки за счёт других учеников. Эгоизм принца временами переходил все мыслимые и немыслимые границы.

Друзья отчаянно пыталась достучаться до Алиссина, остановить, пока возможно, но затея представлялась безнадёжной, однако Алиса ди Бьорк не оставляла попыток.

– Ал, ты одержим. Ты не видишь себя со стороны, у тебя паранойя. Ты помешался на Артани ди Вале, но он – не центр твоего мира, существует множество вещей, и забывать о них ты не имеешь права. Ну вот, опять... – фрейлина досадливо всплеснула руками, заметив, что заглянувший в гости итаниец застыл в мечтательности, пропустив монолог мимо ушей, не заметив, что чай давно остыл.

– Интересно, что он сейчас делает? – Алексис, намотав косу вокруг шеи, очнулся и снова взялся за чашку, – Холодный... – пожаловался чуть удивлённо.

Алиса покачала головой. Тяжёлый случай.

Она опустилась на стул и, забыв о манерах, облокотилась на стол локтями. На диванчике, не особо прислушиваясь к беседе, расположился Лис Браво и мучил кота Алисы, заставляя нападать на свою руку. Алиссин ди Эрро нередко приходил в сопровождении свиты. Бывшая свита сдружилась и общалась настолько тесно, что условности остались за бортом. Итанийцы частенько ночевали у Алисы, приходя словно к себе домой. Бьорк не жаловалась. Одной фрейлине становилось скучно, а здесь всегда развлечение.

Алиссин временно выбыл из строя. Общаться с ним и раньше было сложно, а теперь стало решительно невозможно; говорил он лишь на одну тему: Артани ди Валь. Всё остальное принца не интересовало, а друзья не могли вечно слушать о Романе. Артани – неплохой парень, они давно поняли, но тошнить от заевшей мелодии придворных начало с первых недель пребывания Артани ди Валя в Академии, а принц не уставал воспевать на новый лад и мотив.

К несчастью или счастью, музыка звучала не слишком часто. Алиссин пропадал сутками напролёт, шлялся в образе девушки, а превращаясь в мужчину, ошивался вокруг своего ненаглядного Артани. У них языки чесались рассказать Роману правду, но самоубийц не находилось.

Тарен ди Нуайль и Сидер ди Оран, изображая глубокий интеллектуальный интерес, пытались играть в шахматы. Игра не шла. Оба активно грели уши, стремясь уловить обрывки слов из разговора принца и Алисы. Чёртова ди Бьорк назло всегда говорит тихо.

Известие о том, что обожаемый принц «ходит по грани» во имя любви, стало, мягко говоря, глубоким шоком. Оправившись, итанийцы просто не знали, что и думать. Принц спалился на улице, столкнувшись с Лисом Браво. У придворного хватило ума сделать выводы, но не хватило мозгов держать язык за зубами. Он собрал совет и рассказал о случившемся.

Дальше к стенке прижали Алису ди Бьорк. Поломавшись больше для приличия, фрейлина выложила правду, как на духу – у самой сердце было не на месте, а поделиться с кем-то требовалось. Отпираться, когда Браво застукал Алиссина с поличным в виде Алиссинди, итанийка просто не видела смысла. И не теряла надежды, что сложив усилия, они сумеют повлиять на принца - отговорить от безумной затеи.

Лучше бы молчали. Алиссин разозлился страшно. Устроил выволочку, обвинил ди Бьорк в предательстве, залепил Браво по шее, обозвав болтуном. За вспышку он извинился, но между друзьями пролегла тень размолвки. Они пытались её загладить, но выходило плохо.

Поначалу Лис Браво, романтично настроенный, искренне порадовался за парочку, считая, что случившееся забавно, более того - очевидно, и дело давно шло к сближению. Рано или поздно, Алексис бы понял собственные чувства. О том, что принц влюблён в Артани ди Валя, догадались пожалуй все, кроме самого принца и разумного виконта. Не привыкший к тонким материям ди Нуайль сплоховал, проглядев голубков. Веди себя принц нормально, ухаживай он за Артани или затащи  в койку - итанийцы бы и слова не сказали, но Алиссин ди Эрро обращался женщиной - сошёл с ума!