– Да, я так думаю.
– Вам будет чертовски сложно это доказать, – вздохнул Сотерн. – Полдюжины людей подтвердят, что они видели, как вы отколошматили Уолша. Нет, друг мой, если вы настаиваете на том, чтобы вести этот бой, цельтесь в главную мишень. Знаете, что бы я сделал на вашем месте? Я бы отправился прямиком в кабинет Биллоуза в университете и раздобыл бы его материалы по АИА. Я бы поговорил со студентами, которые работали на него по этой конкретной тематике. То, чем располагал Биллоуз, это, должно быть, настоящая бомба, а иначе они не стали бы рисковать, убивая его. – Сотерн усмехнулся. – Конечно, если я шпион генерала, то, когда вы откроете сейф Биллоуза, там окажется бомба, которая разнесет вас в клочья.
– Вы хотите поехать со мной? – спросил Питер.
– Откровенно говоря, у меня не хватает духу. Я и сейчас-то дрожу как осиновый лист от страха, что кто-то, неровен час, наблюдает, как я стою здесь и разговариваю с вами. Так что поезжайте – а?
Питер протянул руку.
– Спасибо, Дэн, – сказал он.
– Всегда рад помочь, Питер, – сказал маленький толстый человечек. В его улыбке сквозила горечь. – До тех пор, пока… пока мне это ничем не будет грозить.
Белый «ягуар» с тихим урчанием двигался по Главной улице Уинфилда, пока не подъехал к месту пересечения с автомагистралью штата, ведущей в университетский городок. Питер с силой нажал на акселератор. У него вдруг возникла жгучая потребность добраться до архивов Чарли Биллоуза по АИА и убедить Грейс Минафи не лезть в эту драку. Он спрашивал себя, найдется ли человек, который в такую рань проведет его в кабинет Биллоуза. Это будет невыносимо – если придется дожидаться, пока после завтрака закипит университетская жизнь. Грейс бы знала, кого можно разбудить.
И тут же Питер начисто забыл про Биллоуза и его бумаги. В его зеркале заднего обзора отразились фары идущей следом машины.
Вот уже много лет Питера мучил кошмар, от которого он был не в силах избавиться. Это было то пробуждавшееся, то угасавшее воспоминание о том дне, когда машина, ехавшая за ним следом по обледенелой горной дороге в Вермонте, столкнула его за ограждение, в то время как сидевшие в ней люди надрывались от хохота, и отправила его прямиком в ад – ад, в котором его отец, ехавший вместе с ним, сгорел заживо во время катастрофы и в котором его нога была так сильно изуродована, что ее ампутировали чуть ниже колена в местной больнице.
Появившаяся позади него на пустынной дороге машина оказала иррациональное воздействие на Питера. От нее сердце его бешено заколотилось, горло сдавил страх. А потом к нему пришло ледяное спокойствие и он стал готов ко всему. Он чуть поднажал на газ, и идущая следом машина тоже прибавила скорость, оставаясь примерно в пятидесяти ярдах позади него. Он резко замедлил ход, и машина сзади сделала то же самое, поддерживая между ними прежнее расстояние. Не оставалось никаких сомнений в том, что ее водитель интересовался Питером.
На протяжении примерно мили Питер вел «ягуар» с постоянной скоростью пятьдесят миль час, а потом внезапно выжал из него все, на что тот был способен.
Идущая следом машина продемонстрировала, что у нее имелись возможности идти вровень с мощным двигателем под длинным белым капотом.
У водителя, как догадывался Питер, было даже преимущество. Он знал эту дорогу, а Питер – нет. Он был готов к сложному повороту, опасному перекрестку. Питеру приходилось идти на риск, ориентируясь лишь по полосе света от своих фар.
Потом раздался звук сирены. Питер бросил взгляд в зеркало. На крыше идущей следом машины замигал красный свет. Полиция штата! Охваченный понятной лишь ему паникой, он забылся и превысил скорость. Это принесло почти облегчение.
Он сбавил скорость и притормозил у обочины. Ладони его были влажными.
Полицейская машина обогнала его, а потом затормозила прямо перед ним. Полицейский вылез и направился к Питеру, держа руку на пистолете в кобуре.
Фары Питера отчетливо высветили его. Это был полицейский по имени Мак-Адам, который присутствовал в мотеле «Ор-Хилл». Питер понял, что дело принимает скверный для него оборот.
Худое суровое лицо Мак-Адама проглядывало сквозь боковое стекло.
– Покажите мне вашу лицензию, мистер Стайлс.
– Я знаю, что превысил скорость, – сказал Питер, – но это потому, что я обнаружил за собой хвост. Подвергнуться преследованию в вашем городе – не самая приятная вещь.
– Вы просто притворяйтесь, пока я с вами разговариваю, – неожиданно сказал Мак-Адам.
Питер посмотрел на полицейского, не веря своим ушам. Загорелое молодое лицо было непреклонно.
– Я коп, – сказал Мак-Адам. – Я всегда хотел быть копом. Меня учили на копа. Когда от чего-то смердит, мне это не нравится.
– Похвальные настроения, – одобрил Питер.
– Пожалуйста, достаньте свою лицензию, – резко сказал Мак-Адам. – На тот случай, если кто-то проедет мимо нас, я хочу выглядеть так, как будто я просто препираюсь с вами.
Питер достал из кармана свой бумажник и передал его полицейскому.
– Меня поставили на должность уполномоченного местной полиции в Уинфилде месяцев шесть тому назад, – заговорил Мак-Адам. – Каждый раз, когда случается что-нибудь посерьезнее, чем проказы в канун Дня всех святых, начальство забирает у меня дело. То, что произошло здесь вчера, кладут под сукно. Разбирательство по поводу того, что случилось с вашим другом сегодня вечером, ведется таким же образом. От нас явно ждут, что мы будем брать под козырек перед любым, кто носит значок АИА.
– Вы доложили об этом?
– Я не могу добраться выше офицера, поставленного старшим над этим районом, – сказал Мак-Адам. – Капитан Уоллас – вот кто всем заправляет. Я выполняю его приказы. Вы знаете, в чем они заключались сегодня вечером? Мне было предписано возобновить обычное ночное патрулирование на этом участке шоссе. Вы могли подумать, что я буду расследовать то, что случилось в мотеле, искать кого-то, кто мог подраться с Биллоузом и убить его. Только не я. Я отлавливаю обычных шоферов-лихачей.
– Почему вы мне это рассказываете? – спросил Питер.
– Потому что я знаю, кто вы такой и почему вы здесь, – ответил Мак-Адам. – Я хочу и дальше носить эту униформу и все же не могу, когда меня заставляют участвовать в очковтирательстве. Дайте мне посмотреть на ваши руки.
– Мои руки?
– Костяшками кверху.
Питер вытянул руки перед собой. Мак-Адам посветил на них своим фонариком.
– Даже не распухли. Вы никак не могли разукрасить Пэта Уолша настолько, насколько он сейчас разукрашен, – сказал Мак-Адам. – Он зашел в участок вместе с генералом как раз перед тем, как я отправился на патрулирование. Они сказали: им нужно, чтобы капитан Уоллас знал о происшествии, на тот случай, если вы решите затеять судебную тяжбу против Уолша из-за того, что он вломился в ваш номер. Они все упирали на то, какой вы крепкий орешек. Я чувствовал, что здесь дело нечисто! Алиби-то шито белыми нитками.
– Вы не просто коп, вы хороший коп, – сказал Питер.
– Я твердо знаю, что со мной случится, если я начну копать под Уолша, – сказал Мак-Адам с гневом в голосе.
– Перевод в Ист-Хардуэр, – сказал Питер.
– Или на Аляску – если у них это получится. – Мак-Адам отдал Питеру его бумажник. – Возможно, есть способ связать имя Уолша с мотелем «Ор-Хилл». Он ездит на черном седане – «импала». Может быть, следы от шин.
– А отпечатки пальцев? – предположил Питер.
– Да их начисто смазали при первом же осмотре места происшествия, – сказал Мак-Адам. – Я своим глазам не верил – такая топорная работа. А потом меня услали отгонять зевак. Уолш проходил воинскую службу в Корее, так что его отпечатки пальцев найдутся в картотеке, но их не с чем будет сличить. Ребятки об этом позаботятся. А с вами как было? Они пытались подставить вас с девчонкой?
Питер покачал головой:
– Я так не думаю. По-моему, она пришла ко мне в номер сама по себе. Но они хотели забрать ее оттуда. У меня такое чувство, что она едва не рассказала мне что-то важное.
