– И все же позвольте мне, Маклин, так, пунктуальности ради, заметить, – проговорил Питер. – Если история с изнасилованием вымысел, тогда рассказ Пауэрса может оказаться правдой.

– Не может такого быть. Девушка сказала мне правду. А вспомните, как она встретила вас. С ружьем в руках! Разве стала бы она вести себя так, зная, что ей нечего бояться?

– Нет, – согласился Питер, нахмурившись. – Но может, она боялась чего-то другого?

– По-моему, нам обоим не мешало бы немного поспать, – сказал Маклин. – Одному только Богу известно, как я устал! А потом я все-таки вытряхну правду из этого Пауэрса, даже если мне придется поджарить его на сковородке!

Питер потянулся:

– У меня есть предчувствие, что его алиби на вчерашний день и сегодняшнюю ночь окажется вполне состоятельным. Тогда у нас снова не останется ни одной ниточки, способной привести к тому, кто упек Эллен Ландерс на больничную койку. А как насчет Говарда Делафилда? Так ли он чист?

– Вчера днем он уехал из лаборатории в пятнадцать минут третьего, чтобы повидаться с девушкой. По его словам, он чувствовал, что должен ей как-то помочь. Раньше он уехать не мог и позвонить тоже. Прибыл он туда в половине третьего и сказал, что видел, как вы выезжали. Верно? Вы ведь тоже сказали, что он чуть не снес вам крыло?

– Да, – подтвердил Питер без всяких эмоций.

– Он пробыл у нее минут десять и вернулся в лабораторию без пяти три. Этому есть подтверждение – служба безопасности записывает все приходы и уходы при помощи электроники. К тому же Крамм лично видел его. От ее дома до лаборатории езды четверть часа, плюс-минус пять минут. Значит, у него было десять минут, но за такое время нельзя было успеть избить и отвезти к карьеру. И потом, кто же тогда застрелил Уинтерса и Кристи? Но давайте закончим с Говардом. Он закончил работу в лаборатории в шесть и поехал домой переодеться. За весь дальнейший вечер у него не было ни десяти минут, которые он не провел бы на людях, включая разговор с вами.

Да, похоже, Говард говорил правду. Голую правду, за исключением основных личных подробностей.

– Думаю, Пауэрс все-таки тот, кто нам нужен, – сказал Маклин.

Питер медленно покачал головой:

– А у меня есть смутное чувство, что это не так.

Питеру вспомнились слова Девери о том, что нужно полагаться на собственные уши. Сейчас чутье подсказывало ему, что слова, которые он услышал от Билли Пауэрса, были правдой.

Насколько он может положиться на свое чутье, если он так чертовски устал? Было почти восемь утра, когда он вышел из полицейского отделения. Маклин отправился домой отдохнуть. Пока он будет спать, полицейские обследуют прилегающий к карьеру лес и дом Эллен в надежде найти что-нибудь. Другие тем временем подготовят полный отчет по двум убитым, по Эллен и Билли Пауэрсу. Хорошо им, подумал Питер, – у них есть факты.

Главное, в чем нуждался сейчас Питер больше всего, это завтрак. Он прокатился по главной улице и обнаружил небольшой ресторан. Сок, кофе и яичница с беконом помогли бы ему продержаться.

Внутри было тихо и спокойно, а бармен за стойкой был расположен поговорить.

– Кто-то вчера уже показывал мне ваш белый «ягуар», – сказал он, ставя на стол апельсиновый сок. – Говорят, вы и есть знаменитый Питер Стайлс. А я читал ваши публикации в «Ньюс вью». Здорово пишете.

– Рад, если вам нравится, – отозвался Питер. – Кстати, можете принести сразу и кофе.

Кофе дымился горячим паром. После пары глотков Питер понял, что теперь будет жить.

– Один полицейский заходил сюда недавно, – сообщил бармен. – Рассказал мне про эту девушку Ландерс. Да что же это такое творится в нашем городе! Выходит, какой-то псих бегает на свободе, и вот я теперь трясусь за свою жену и детей, которые одни дома. Вот к чему приводит, когда в город наезжает столько чужих людей. Вроде тех, кого она пристрелила. Говорят, это не те, что напали на нее в воскресенье. Вынюхивали, нельзя ли чем поживиться, вот и получили по заслугам. – Он принес Питеру яичницу с беконом и хрустящие хлебцы. – В городе говорят, что от вас, приезжих, только одни проблемы.

– Вот как?

– Конечно. У меня вот, например, сейчас дела идут неважно. Старый Сэм Делафилд переманил всех поставщиков в клуб – там сейчас вся жизнь сосредоточена. А к нам заходят только свои.

– Так почему бы вам не закрыться и не подождать, пока кончится турнир?

– Не могу себе позволить пропустить хоть одного посетителя, – посетовал бармен. – Ну и как вы думаете, мистер Стайлс, что случилось с этой мисс Ландерс? У вас, должно быть, большой опыт по части подобных случаев. Ведь это же явно какой-то псих!

– Я только что из полицейского отделения, – сообщил Питер. – Там пока ни у кого нет четких соображений на этот счет.

– Я думаю, если найдут, надо его охранять получше – народ в городе захочет сам с ним расправиться. Люди потеряли покой, да и неудивительно – такой псих разгуливает на свободе. А если его не поймают до конца турнира, мы все начнем подозревать друг друга – будем думать, что это кто-то из местных. Куда же это годится?

Пока ни у кого нет четких соображений, подумал про себя Питер еще раз по дороге из ресторана в больницу на окраине города. Зато есть подозрительные наблюдения. Если Билли Пауэрс говорит правду, то целая цепь событий принимает другую окраску, другой оборот и другое значение. Какие вообще у него есть основания верить Билли Пауэрсу, этому дешевому охотнику за бабьими юбками? Ответ представлялся Питеру таким: если Пауэрс лжет, то эта ложь настолько абсурдна, что не может иметь никакого смысла. Ведь он мог придумать десяток других историй, способных прозвучать куда более убедительно. Вряд ли, изобретя такую, казалось бы, невероятную историю, он мог рассчитывать на то, что ему поверят.

Таким образом, если верить Билли Пауэрсу, сразу же возникает вопрос: кто такая Эллен Ландерс? В таком случае она перестает быть жертвой изнасилования, а становится сочинителем истории об изнасиловании. Это означает, что она не слышала никакого смеха! И не имела оснований стоять на крыльце с ружьем в руках, защищаясь от насильников, потому что никаких насильников не было! Она не могла застрелить двух невинных человек, по ошибке приняв их за насильников, потому что их не существовало. Она не была жертвой, а просто придумала эту историю. Но зачем? С какой целью?

Ответ на эти вопросы находился за кирпичной стеной больницы, возле которой Питер припарковал свою машину. Эллен Ландерс была единственным человеком, который мог рассказать ему всю правду целиком.

Из надписи на табличке Питер узнал, что больница является даром старого Сэма Делафилда городу. Да, этот город действительно с потрохами принадлежал мистеру Делафилду. И он, должно быть, ревностно охранял его. Охранял от чужаков, явившихся сюда, чтобы причинить городу вред.

Больничное начальство не очень-то жаловало представителей прессы, даже таких известных, как Питер Стайлс. Главного врача мистера Хершела, судя по всему, кто-то уже настроил против.

– Мы не можем предоставить вам отчет о состоянии пациентки, мистер Стайлс, – сказал он. – Сегодня я уже отказал десятку репортеров.

Казалось, он вообще был не очень-то доволен тем, что ему приходится находиться здесь. Невысокий, коренастый, в спортивной куртке и брюках, он скорее всего собирался туда, где шли соревнования, а не на дежурство возле Эллен Ландерс, оторвавшей его от удовольствия.

– Рад слышать, что она все еще является вашей пациенткой, – сказал Питер.

Мистер Хершел сразу понял его:

– Поверьте, мистер Стайлс, мне бы хотелось быть вам более полезным. Я немного наслышан о вашем участии во всей этой истории, и мне кажется, тот факт, что мисс Ландерс еще жива, ни для кого не секрет.

– Могу я поговорить с ее лечащим врачом?

– Без моего содействия, – ответил мистер Хершел. – Только, боюсь, он сейчас занят попыткой вернуть ее к жизни и ему скорее всего не до бесед.