Питер решительно мотнул головой:

– Ты только все ухудшишь.

– Я должен что-нибудь делать, Питер!

– Ты и можешь, – сказал Питер и взглянул на меня. – Удалось что-нибудь выяснить у Хедды?

Я виновато развел руками.

– Может, перестанешь наконец сохранять свой образ радушного хозяина, из которого слова не вытянешь про его гостей, – сказал Питер Максу. – Назови людей, которые действительно были близки с Мартой Тауэрс. Если ты нам поможешь, уже в ближайшие полчаса, я думаю, мы наденем на убийцу наручники. А это положит конец всем твоим проблемам.

– Я могу дать вам длинный список из этих имен, – сказал Макс.

– Людей, которые находятся сейчас здесь?

– Нет, всех их здесь нет, – уклончиво сказал Макс. – А что, Хедда не стала вам помогать?

– Хедда напилась, – сказал я. – Она решила сейчас вести себя так же, как и ты.

– Дай нам имена людей, которые находятся здесь! – потребовал Питер.

– Если я сообщу вам их имена… – начал Макс. – Хедда права. Если мы это сделаем, мы пропали.

– Вы точно пропадете, если они все здесь спалят! – сказал Питер.

Макс собрался было что-то сказать, но затем плотно сжал губы, покачивая головой из стороны в сторону.

Тут снова заколотили в дверь, и я услышал приглушенный голос Рича.

– Папа! Ты здесь?

Питер кивнул мне, и я отпер дверь. Спотыкаясь, в комнату влетел Рич. Над его левым глазом виднелся порез, из которого на щеку стекала струйка крови. Он тяжело дышал, как будто долго бежал.

– Кажется, они хотят линчевать Джека Кили! – сказал он. – Они загнали его в бар. Он пытался не дать им крушить мебель, и они набросились на него. Я пытался остановить их, но их слишком много.

– Пойдем, – сказал Питер.

Мы вышли в безумный грохот и рев, от которого, казалось, стены сотрясались. Лаура снова уцепилась за мою руку. Впереди шли Макс с Ричем, а Питер следовал прямо за ними. Мы остановились у входа в гриль-зал. Трудно было поверить в то, что я увидел.

Джек Кили с шейным корсетом вокруг горла сидел на стуле, придвинутом к стене. Руки его были привязаны к спинке стула. Из угла его рта текла кровь. Перед ним стоял высокий смуглый Тэкс Брэден.

– Ну, леди и джентльмены, давайте, всего пять центов за выстрел! – говорил он, подражая цирковому зазывале. – И бесплатная выпивка тому, кто попадет в рожу старого зануды!

Вперед выступил девица в бледно-зеленом наряде «после лыж».

– Я! – завизжала она. – Я хочу попробовать!

– Дайте место маленькой леди! – потребовал Брэден.

Он схватил что-то со стойки и передал девушке. Я увидел, что это лимон. Девица сильно замахнулась и запустила им в Джека. Лимон довольно сильно ударил его по плечу. Толпа застонала, переживая промах распоясавшейся хулиганки.

– Не получилось! Новая попытка! – объявил Брэден и передал ей другой лимон.

Питер внезапно оказался рядом с девушкой, схватив ее за руку около предплечья. Толпа, почувствовав что-то неладное, притихла.

– Думаю, я бы попробовал, – сказал Питер.

– Ба, да это старина калека! – обрадовался Брэден. – Извини, старик. Сейчас вторая попытка маленькой леди.

– Нет, моя очередь, – сказал Питер.

Он выхватил лимон у девушки и легонько оттолкнул ее в сторону, потом подбросил и поймал лимон. После чего шагнул к Брэдену.

– Развяжи его, – сказал он.

– Слушай, старик, если тебе не нравится эта потеха, пойди поищи себе другую, – сказал Брэден.

Питер замахнулся и с силой швырнул лимон. Он попал Брэдену прямо в живот, и тот попятился к бару, опустив руки к подгибающимся коленям.

– Развяжи его, – повторил Питер.

Брэден рванулся вперед, молотя перед собой кулаками. Питер двинул ему левой рукой в скулу. Руки Брэдена взлетели вверх, чтобы прикрыть лицо, но резкий удар правой в челюсть свалил его на пол.

Макс двинулся к Кили.

– Оставь его, Макс, – сказал Питер. Он нагнулся и, схватив Брэдена за лацканы пиджака, рывком поставил его на ноги. – Развяжи его, – внушительно и тихо сказал он.

Губы у Брэдена вспухли и были рассечены. Покачиваясь, он пошел к Кили. Питер повернулся и прислонился спиной к стойке бара. Молодой парень в желтом свитере, который занял место за стойкой вместо изгнанного бармена, схватил за горло бутылку и шагнул к Питеру.

– Питер! – закричал я.

Он обернулся. Парень был в двух шагах от него, с поднятой рукой, в которой он зажал бутылку.

– Поставь ее на место, сынок, – сказал Питер.

Я не знаю, как объяснить то, что случилось. Каким-то образом толпа утратила бесшабашный настрой. Желтый свитер огляделся, ожидая поддержки. Вместо этого к Питеру шагнул седовласый мужчина в голубом блейзере с олимпийской нашивкой на грудном кармане.

– Думаю, все это слишком далеко зашло, – сказал он.

– Извините, сэр, – сказал Питер ледяным, жестким голосом. – Я еще не закончил.

Он поднял правую руку и подул на поврежденные костяшки пальцев, наблюдая, как Брэден развязывает Джека Кили. Когда Кили был освобожден, Макс обхватил его за спину и помог ему выйти из бара. Питер подождал, пока они уйдут, а затем тяжелым взглядом медленно обвел возбужденные раскрасневшиеся лица. Они могли разделаться с ним в одно мгновение, но никто не двинулся. Казалось, он загипнотизировал их.

– Мне уже приходилось видеть подобное, – спокойно сказал он. – Как-то вечером прошлой осенью я был на ипподроме Рузвельта, когда пятьсот фанатов, рассерженных решением властей уменьшить выплаты по ставкам, бросились вниз с трибун, пытаясь напасть на судей, разрушили электронное табло, избили до смерти охранника, развели десятки костров и причинили ущерб на тысячи долларов. Это было мерзко. Но все же лучше, чем здесь. – Он глубоко вздохнул.

Я ждал, что раздадутся улюлюканье и мяуканье, но все молчали.

– Завтра утром вы очнетесь и увидите, что вы натворили, какое зло причинили людям, которые всегда были вашими друзьями и чья жизнь целиком связана с этим местом. Вы не сможете возместить убытки. Вы не сможете наладить дружеские отношения с Лэндбергами. «Дарлбрук» никогда уже не станет прежним. Вы это знаете, и я тоже.

Он помолчал, как бы собираясь с мыслями.

– Но это самое малое зло, которое вы совершили. Около года назад я лежал в сугробе, моя левая нога была оторвана ниже колена, мой отец кричал, потому что заживо горел в машине. Пару часов назад я смотрел на тела двух девушек там, в морге Манчестера. Кое-кто из вас знал их. Можете благодарить Бога, что вам не пришлось их видеть такими, какими они стали. А еще за то, что не вы обнаружили Мортона Льюиса, как это довелось мне, в сугробе у автостоянки, с лыжной палкой, воткнутой ему в горло. Он пытался выдернуть ее, но не смог. Я представляю себе, как он пытался звать на помощь, но никто не услышал бы его, даже если бы он сумел крикнуть. Я оглядываюсь вокруг в поисках человека, виновного во всех этих ужасах. Он должен бы выделяться, как горящий бакен. Он должен бы выделиться из всех нас. Но его не видно. И знаете почему? Да потому, что сейчас вы все – такие же, как он!

В этот момент они могли бы броситься на него, как стая волков, но они не двигались. Он положил конец их буйству, и они смирились, пар вышел из них.

– Среди вас есть кое-кто, кто может нам помочь, – продолжал он спокойным, бесстрастным голосом. – У нас есть причины полагать, что Джейн Причард собиралась встретиться в отеле со своим знакомым мужчиной. Этот человек, если он находится здесь, не объявился после первой трагедии, происшедшей этой ночью. Я могу понять его нежелание заявить о себе, хотя и не могу им восхищаться. Он мог бы рассказать нам о Джейн то, что может оказаться полезным. – Он замолчал, оглядывая море притихших лиц. В толпе шепотом переговаривались друг с другом, но никто не заговорил. – Чем дольше он остается в тени, – продолжал Питер, – тем труднее ему будет, когда мы выясним, кто он такой. А мы это выясним. В городе уже ведется расследование. Скажу только, что, если он не желает объявиться публично, я требую, чтобы он немедленно связался лично с инспектором Гарделлой или со мной.