Все внутри меня превратилось в камень. Я почувствовала, как ярые языки обиды обожгли сердце. Я не хотела, чтобы Ники так говорила про моих родителей (хотя она, по сути, не сказала ничего плохого). Я не хотела, чтобы она, или Хейли, или кто-нибудь еще упоминал их в моем присутствии, точнее их смерть.

Я открыла рот, но не знала, что сказать, поэтому через секунду сомкнула губы и опустила голову.

Я понимала, что не буду скорбеть всю жизнь, что однажды утром я проснусь и не почувствую жгучую боль в груди. Этот Новый День еще не настал, и я уверена, мне придется долго ждать его прихода.

Но Ники права. Моя жизнь не стоит на месте, и я не должна хоронить себя заживо. Я должна жить дальше, должна радоваться и наслаждаться всем, что имею. Я знаю, что мама и папа не хотели бы видеть меня такой, какая я есть сейчас. Папа бы сказал мне: «Эй, дочка, посмотри на себя? Я тебя совсем не узнаю. Это не моя Эмили. Ты ведь другая. Я знаю тебя, чертенок». Папа дал мне это прозвище, когда мне было шесть. Я была очень буйным и неугомонным ребенком.

Я поняла, что начинаю задыхаться из-за огромного кома, застрявшего в горле. Еще чуть-чуть, и я заплачу.

Я должна отвлечься. Должна подумать о чем-нибудь другом, чтобы не вспоминать о родителях, не зацикливаться на недосягаемой боли в голове, пульсирующей так глубоко, что я не способна добраться до того места даже мысленно.

― Ладно, ― вымолвила я бессильно.

― Что ладно? ― осторожно уточнила Ники.

Я заставила себя поднять на нее тяжелый взгляд.

― Я… пойду. На вечеринку, в смысле.

Ее глаза вспыхнули, и губы тут же расплылись в улыбке.

― Правда? ― она подпрыгнула на месте.

Я едва заметно качнула подбородком, как бы отвечая: «Да».

― Ты правильно поступаешь, ― Хейли вновь пристроилась рядом и на этот раз обняла меня. ― Ты не можешь грустить вечно, Эмили. Не можешь.

Я изо всех сил старалась улыбнуться ей, но в итоге оставила попытки и просто кивнула.

Глава четвертая

Я отправилась на вечеринку в том, в чем приехала к Ники. Джинсы, красная футболка и клетчатая рубашка сверху. Ники и Хейли потратили битый час на выбор платьев. Хейли пришлось позаимствовать вещи из гардероба Ники, ведь не могла же она пойти на вечеринку в чем попало (это с ее слов). Раньше бы и я непременно потратила бесчисленное количество времени на поиски самого лучшего наряда. Но сейчас… сейчас мне все равно. Сейчас нет никакого смысла выглядеть красиво, потому что я не получу удовольствие от громкой музыки, танцев пьяных учеников и выпивки.

По сравнению с подругами я казалась серой и невзрачной. На Хейли было открытое черное мини-платье, обнажающее ее хрупкие плечи и длинные стройные ноги, которым дополнительную очаровательность придавали черные туфли на высоком каблуке. Она была олицетворением сексуальности и недоступности одновременно. А Ники воплощала в себе образ невинной и красивой куклы Барби. На ней было нежно-розовое платье, состоящее из корсета и пышной юбки чуть выше колен, стройность ног так же подчеркивали туфли на шпильке. И как она только ходит на них? На шикарных блестящих волосах была широкая атласная лента бледно-розового оттенка, пухлым выразительным губам неотразимость придавал сверкающий в темноте блеск.

― Вы оделись так, будто собрались на показ мод, ― пробормотала я, садясь за руль.

Ники фыркнула и забралась на задние сидения.

― Уж поверь, на показ мод мы бы оделись лучше, ― и она подмигнула через зеркальце Хейли, которая заняла место рядом со мной.

Патрик Холл ― сын владельца сети магазинов спорттоваров, и он, точнее его родители, очень богаты. Подъезжая к его огромному особняку, располагавшемуся почти за городом, я грустно улыбнулась, увидев большую толпу у главного входа. В моей жизни «до» (а именно так я разделила ее после смерти родителей) я была ярой любительницей вечеринок. Я обожала находиться если не в центре внимания, то в центре танцпола. А сейчас, чувствуя вкус веселья, в мое сердце прокрадывалась тоска по былым временам.

Припарковав «Ауди» неподалеку, я, Ники и Хейли вышли из машины и направились к эпицентру вечеринки. Даже не заходя в дом, я услышала оглушительную клубную музыку, которая вырывалась из больших колонок, и восхищенные крики парней и девушек.

― Патрик разошелся не на шутку! ― прокричала нам Хейли.

― Это же Патрик, ― как бы само собой разумеющееся пробормотала я, оглядываясь по сторонам.

Патрик Холл славился не только тем, что он лучший игрок в команде после Джастина, настоящий красавчик с шоколадными вьющимися волосами и пронзительными зелеными глазами, правда, не такой умный, но и тем, что у него самые шумные вечеринки в городе. Они настолько популярны, что на них часто бывают студенты из колледжей.

― Пойдемте к бару, ― не стала теряться Ники, сразу перейдя к главному.

Она взяла меня и Хейли за руки и потащила сквозь огромную толпу к длинной барной стойке у восточной стены огромной гостиной, переделанной под танцпол.

― Что будете? ― спросила у нас Ники.

― Хмм, а здесь есть ром? Я никогда не пробовала, но ужасно хочу сделать это, ― проговорила Хейли.

― Здесь есть все, красавица! ― ответил молодой и довольно-таки симпатичный темноволосый бармен с глянцевыми голубыми глазами, которого, видимо, нанял Патрик.

Хейли оживленно потерла ладони.

― Уау! Круто! Тогда мне ром!

Ники кивнула с легкой улыбкой и посмотрела на меня.

― Минералку, ― сказала я.

Поймав на себе сочувствующие взгляды подруг, я пожала плечами.

― Что? Кто-то же должен оставаться трезвым, чтобы развести вас потом по домам, ― пояснила я.

― Нам минералку, ром и пунш, ― промурлыкала Ники парню.

Он кивнул, ослепительно улыбнувшись ей, и через минуту поставил перед нами наш заказ. Я залпом выпила свою минералку.

― А теперь танцевать! ― воскликнула Ники.

Она и Хейли шутливо обнялись и потянули ко мне руки.

― Я пас, ― сказала я.

Ники нахмурилась и надула губы.

― Эмили, ― произнесла она со скрытой угрозой в голосе.

Я усмехнулась и подняла руки в извиняющемся жесте.

― Простите. Я согласилась идти сюда, но о том, что я буду танцевать, уговора не было.

― Но ты должна, ― не унималась подруга. Она убрала руку с шеи Хейли и сделала шаг ко мне. ― Ты должна немного развлечься, помнишь? ― Ники наклонилась вперед, наши лица оказались на одном уровне, и я в который раз убедилась, что ни у одного человека на этой планете нет глаз прозрачнее, чем у нее.

Я медленно выдохнула, борясь с желанием улыбнуться и дать положительный ответ.

― Нет, Ники, я не должна, ― я неуверенно покачала головой.

― Ну почему? ― простонала подруга. ― Хотя бы один вечер! Эмили, ― она взяла меня за руку. ― Всего лишь один вечер. Пожалуйста. Ради меня, ― она захныкала, прямо как ребенок. ― Ради Хейли. Ради себя, в конце концов!

Я вздохнула и перевела взгляд к потолку.

― Я уже не помню, как танцевать, ― проговорила я, сомневаясь, услышала ли меня Ники.

― Так мы поможем тебе вспомнить! ― бодро выкрикнула она.

Я снова вздохнула и посмотрела на ее лицо.

― Просто идите и танцуйте, а обо мне не беспокойтесь, ― в итоге сказала я.

Ники нахмурилась, но, тем не менее, сдалась.

― Ты же знаешь, что мы с Хейли любим тебя? ― спросила она.

Я кивнула.

― Конечно. Я вас тоже.

И это было правдой.

― А сейчас идите, ― я подняла руку и легонько надавила указательным пальцем на кончик носа Ники. ― Я не позволю вам скучать из-за меня.

Этот вечер не должен быть испорчен. Не для них.

Ники и Хейли с трудом отлепились от меня и вскоре скрылись в толпе. Они вернулись ко мне через двадцать минут, уставшие и довольные. И я, до этого момента мрачная и погруженная с головой в свои мысли, заставила себя широко улыбнуться.

Странно, потому что за все время, что я просидела здесь, у барной стойки, и в мое обозрение попадала вся гостиная, я не увидела Джастина. Но я была только рада этому. Ко мне один раз подошел Патрик, спросил, как дела, позвал танцевать, я отказала, и он ушел веселиться с какой-то высокой блондинкой со стройными ногами от ушей и пышной грудью.