― Я не смогу жить, если потеряю и тебя, ― прошептала она. Высокий голос дрожал от слез.

Я крепче сжала ее плечо.

― Не потеряешь, ― отозвалась я.

Не знаю, что произошло. Слова Клэр глубоко засели в душе, и вдруг я осознала, насколько важно и необходимо жить. Я ни в коем случае не должна опускать руки, потому что у меня еще есть, за что бороться. У меня есть Клэр. Я нужна ей, и она нужна мне, как воздух.

― Все будет хорошо, Клэр, ― сказала я. ― Непременно будет. Потому что мы есть друг у друга. Мы все преодолеем.

Рука сестры легла поверх моей, что покоилась на ее плече.

― Знаешь, я еще никому об этом не говорила, ― неуверенно и тихо заговорила она, поднимаясь с колен.

Клэр кинула последний взгляд на надгробие, затем посмотрела на меня. Небрежно смахнув слезы с лица, она улыбнулась.

― О чем? ― спросила я.

― Даже Ричард не знает, ― Клэр всхлипнула. ― Я хотела, чтобы сначала узнали родители, и ты… но мама с папой не дожили до этого момента, ― она прижала руку ко рту, чтобы сдержать стон.

― Я не понимаю тебя, ― необъяснимая тревога стала зарождаться внутри. ― Что-то случилось?

― Да, ― она кивнула три раза. ― Случилось, ― теплые карие глаза устремились на меня. В них стояли слезы. ― Я беременна.

Воздух застыл в легких. Ледяное оцепенение сковало мое тело. Я, широко распахнув глаза, смотрела на Клэр, медленно вникая в смысл только что сказанных ею слов.

Моя сестра была беременна. Ждала ребенка. Внутри себя она носила чудо. Маленькое, крохотное чудо.

― Ты хочешь сказать, что я… стану тетей? ― прошелестела я ошеломленно.

Клэр нерешительно кивнула.

Мой взгляд невольно упал на ее живот. Он был плоским, что отлично можно было увидеть из-за обтягивающего черного платья. Значит, срок небольшой.

― Клэр! ― шепотом воскликнула я, прижимая руки ко рту. ― Я… я так за тебя рада!

Сестра засмеялась сквозь всхлипы. Я резко прильнула к ней и крепко обняла. Из глаз ручьями потекли слезы. Радость за сестру заполнила мою душу, вселив туда тепло. Мысль о том, что Клэр носит под сердцем ребенка, стали стремительно исцелять меня, собирать по кусочкам.

― Я так хотела, чтобы родители дожили до этого дня, ― рыдала она. ― Я так хотела однажды сказать им это, увидеть счастье на их лицах… О, боже, Эмили! Я никогда не думала, что скажу о самой радостной и важной новости в своей жизни на кладбище, стоя рядом с их могилой!

Я рыдала вместе с ней.

― Они были бы самыми счастливыми людьми на свете, ― прошептала я, поглаживая Клэр по спине. ― Ричард, наверное, с ума сойдет, ― улыбаясь, сказала я и отстранилась, чтобы взглянуть на ее лицо.

― Да, ― согласилась она грустно. ― Он мечтал о детях со дня нашей свадьбы.

― Какой у тебя срок?

― Три недели.

― Когда узнала?

― В пятницу, когда была на приеме у врача.

― А… кто будет? Мальчик, или девочка?

Видя мое нетерпеливое выражение лица, Клэр рассмеялась.

― Еще рано говорить об этом.

― В любом случае, это неважно, ― вздохнула я, вытирая слезы. ― Я уже люблю твоего малыша, ― я нерешительно протянула руку и приложила ее к животу сестры. По телу прошлась странная дрожь. ― Это будет самый прекрасный ребенок на свете, потому что у него самая потрясающая мама и добрый папа.

Мои слова растрогали Клэр, и она снова залилась слезами.

― Ты забыла упомянуть тетю, ― пробормотала сестра.

Я улыбнулась.

― Обещаю, я буду лучшей в мире тетей для твоего ребенка, ― поклялась я.

― О, Эмили, ― Клэр вновь притянула меня к себе. ― Я должна чувствовать себя самой счастливой женщиной на свете. Но я не могу наполнить свое сердце радостью, потому что оно до сих пор страдает от потери самых дорогих мне людей!

― Эй, теперь тебе нельзя волноваться, слышишь? ― я погладила ее по красным от слез щекам.

― Да, ― кивнула Клэр и сделала глубокий вдох.

― Когда ты собираешься сказать о своей беременности Ричарду?

― Не знаю. Я… вообще-то, я хотела поговорить с тобой об этом, ― сестра с необъяснимой виной поджала губы.

― Подожди, ― остановила я ее. ― Прежде, чем ты что-нибудь скажешь, послушай меня.

Ее глаза ожидающе впились в меня.

Я медленно вдохнула, решаясь и настраиваясь на то, что должна сделать.

А именно — сказать Клэр уезжать из этого города. Подальше от меня.

Я должна отпустить ее.

Мне необходимо быть сильной. Ради безопасности сестры и ее ребенка.

― Возвращайся в Нью-Йорк, ― произнесла я, с трудом сдерживая новый поток слез.

Клэр явно не ожидала от меня подобных слов.

― Что?

Я стиснула зубы и повторила громче:

― Возвращайся в Нью-Йорк, Клэр. К Ричарду. Ты… ― я на секунду закрыла глаза. ― Так будет лучше. Для тебя. Ты должна быть со своим мужем.

― Но как же ты?

Я открыла глаза и печально улыбнулась ей. Мое сердце разрывалось оттого, что Клэр выглядела несчастной и потерянной.

― Со мной все будет хорошо. Я справлюсь, ― не знаю, кого я уговаривала больше: себя, или сестру. ― Я же как-то продержалась здесь без тебя месяц? Продержусь еще.

Клэр опустила взгляд, и между ее бровей пролегла небольшая складочка. Она думала, а это хороший знак. Значит, мне удастся ее уговорить. Хотя, признаюсь, я думала, что будет сложнее. Вероятно, точнее, абсолютно точно сомневаться Клэр заставила ее беременность. Она понимает, что я права. Она должна быть с Ричардом, а не со мной, потому что, как бы ни было тяжело признавать это, но… теперь он и их будущий малыш ее смысл жизни, а не я.

Спустя минуту Клэр, наконец, взглянула на меня.

― Летом ты приедешь к нам в Нью-Йорк, ― сказала она шепотом.

Я могла вздохнуть с облегчением. Это было согласие. Она уедет. Она будет в безопасности, потому что меня не будет рядом.

Мне так хотелось ответить ей, что я приеду. Но я сомневалась в том, что могу позволить себе сделать это. Если я приеду в Нью-Йорк, ангелы последуют за мной, и жизнь Клэр, ее мужа и их будущего ребенка будет под угрозой.

― Вы будете хорошими родителями, ― вместо всего произнесла я.

― Я люблю тебя, ― сказала она.

― И я тебя.

Мы пробыли на кладбище недолго.

Не думала, что почувствую это так скоро, но я была спокойна и даже счастлива. Правда. Кажется, все налаживалось, хотя в глубине души я осознавала, что это лишь поверхностное убеждение, ведь есть много вещей, портящих мою жизнь.

Клэр ждала ребенка. Она согласилась вернуться в Нью-Йорк. Сейчас этого вполне достаточно, чтобы улыбаться и смеяться, чтобы грусть и боль стали уходить из моего сердца. Я буду отчаянно цепляться за все, что сможет сделать меня хотя бы немного счастливой, потому что нуждалась в свете, как никогда прежде.

― Я сейчас догоню тебя, ― сказала я Клэр.

― Хорошо, ― ответила она и стала неспешно отдаляться.

Я дождалась, пока она отошла на приличное расстояние, и припала к надгробию родителей.

― Недавно я узнала правду о себе, ― я чувствовала себя глупо, потому что говорила с камнем. Но кладбище пустовало, поэтому я могла не беспокоиться быть услышанной кем-то. ― И я столько мучила себя вопросами о том, знали ли вы о том, что я вам не родная. Но потом поняла, что это не имеет значения. Для меня вы всегда будете мамой и папой. Вы и Клэр. Вы моя семья. А еще Клэр сказала мне, что беременна, ― я улыбнулась, к горлу подступил комок рыданий, который я тут же проглотила и почувствовала давящую боль. ― Клянусь, я буду оберегать ее и ее будущего ребенка. Я ни за что и никогда не подвергну их опасности. Клэр единственная, кто у меня остался, ― я почувствовала на своих щеках слезы. ― Если вы стали ангелами и сейчас смотрите на меня и слышите, то… пожалуйста, ― я всхлипнула, закрыв ладонью глаза, ― храните меня и Клэр. Мне нужна ваша помощь.

Пытаясь унять в себе дрожь, я убрала руку с лица, подалась вперед и осторожно поцеловала выгравированные имена родителей на надгробии.

― Я… я люблю вас, и всегда буду любить, ― прошептала я, сжимая руки у надписи ниже имен в кулаки.