В XII в. с приходом к власти военно-феодального класса стал складываться другой тип жилища знати. Вместо дворцов с гулкими залами синдэн строятся жилые здания гораздо меньших размеров, объединяющие под одной крышей несколько небольших комнат. Этот стиль, называемый сёин-дзукури, получает самое широкое распространение в XVI в. Появляются подобного вида сооружения и в Осака. Наиболее широкое строительство в стиле сёин-дзукури начинается в ходе перестройки города после военных кампаний начала XVII в., когда сгорела большая часть северо-восточного аристократического района.

В то же время центральная и южная части городской застройки — кварталы, где жили простолюдины-ремесленники и торговцы, похожи на Осака периода правления Хидэёси. Как правило, двухэтажные деревянные дома имели ту же, что и в северном районе города, стоечно-балочную конструкцию. Связки деревянных стоек в углах дома, а иногда и посередине стен создавали каркасную структуру, которая позволяла относительно легкому сооружению выдерживать подземные толчки. Жаркий и влажный климат Осака предъявлял к небольшому по размерам жилищу простолюдина особые требования. Помещение необходимо было тщательно проветривать. Стена, превращенная в скользящие по пазам сёдзи, обеспечивала свободный доступ воздуха; таким образом, в дом попадали теплые лучи солнца и помещение хорошо проветривалось.

В целом конструктивное решение жилища японца оказалось единым для всей страны, однако разница в климатических зонах Японских островов определила некоторые, порой весьма немаловажные отличия. Дом крестьянина и горожанина северных районов был более закрытым. Толстая соломенная остроконечная и спускающаяся скатами почти до земли крыша крестьянского жилища удерживала тепло, а для проветривания служила незначительная часть фасадной стены, имеющей раздвигающиеся стены-ставни. Свои особенности имели также и дома столичного жителя — эдосца, киотосца или нагасакца.

Для Осака определяющим в эволюции жилого помещения стал в XVII в. помимо климатических условий социально-экономический фактор. Город превратился в главный экономический центр страны, сосредоточивающий всю торговлю, и прежде всего рисом. Особая часть города, отведенная под склады с рисом, огромный рынок, представляющий слияние нескольких специализированных рынков, десятки кварталов, занятых домами ремесленников и торговцев, — вот главные особенности застройки Осака токугавского периода. В годы же правления Хидэёси наиболее характерным для формирования Осака стало широкое храмовое строительство и возведение такого знаменитого сооружения, как Осакский замок.

В то же время пышные феодальные дворцы, утопающие в зелени храмы, то, чем могли гордиться и другие города, здесь, в Осака, выглядели несколько иначе благодаря своеобразному облику, который придавала городу близость к воде. Для островной Японии вода не редкость. Однако в Осака она — органическая часть самого города. Это не только голубая сеть сверкающих на солнце рек и каналов, не только водопады и тихие родники, бьющие в парках и у храмовых галерей, не только пруды, стремительные речки и заливы, но и шум воды, текущей, низвергающейся, стремительной и неторопливой, ставший естественным и неотъемлемым в общем ритме города.

Город с точеными дворцами, неторопливо плывущими звуками гонгов, яркими и суетными торговыми районами, с бесчисленными кварталами, будто лежащими на воде, огромный и диковинный, словно покачиваясь, плыл вдоль каналов в голубизну расплеснувшегося во весь горизонт моря.

В период правления Хидэёси шло также оживленное строительство храмов: возводились новые — маленькие, живописно укрывающиеся в тени деревьев небольших парков, и грандиозные, занимающие значительные территории и в центральных городских кварталах, и на окраинах. Старые храмовые строения активно реконструировались и украшались. Как известно, и так повелось еще с глубокой древности, наиболее ценные архитектурные сооружения реставрировались через каждые двадцать лет, что позволяло сохранять архитектурную форму в ее первозданности.

Однако следует помнить, что речь идет не о подлинной материальной древности сооружений — как человек европейской культуры воспринимает, например, подлинность античных или древнеегипетских произведений. Обычай регулярной реконструкции через двадцать лет позволял передавать оригинальность только архитектурной формы и самой идеи, рождающей комплекс. Для японца не имело значения, что дерево, из которого сооружался сруб святилища, обработано совсем недавно и не имело никакого отношения к древнему сооружению. Его прекрасный вид вновь возрождался через каждые двадцать лет. Камни и гравий на церемониальном дворе, потерявшие прежний вид, могли быть также заменены на другие. Главное — сохранить и передать на века целостность и незыблемость художественной концепции. К сожалению, из огромного количества храмовых комплексов и святилищ первой столицы и ее окрестностей к XVI в., периоду бурного строительства Осака, сохранились лишь немногие.

Самым древним синтоистским святилищем было Сумиёси, создание которого, как уже говорилось, устная традиция относила к 200–202 гг. Несмотря на частые землетрясения и пожары, которые переживала древняя Нанива, Сумиёси регулярно, через каждые двадцать лет, восстанавливалось. Сумиёси отражало одно из положений древней религии японцев синто — обожествление сил природы. Прекрасный комплекс стоял в огромном парке и был посвящен четырем богам. Три из них были богами моря. Известно, что с древности японцев — и рыбаков, и моряков, и торговцев, и ремесленников — кормило море. Этого могущественного, сурового и коварного бога японцы благодарили и славили, задаривали и упрашивали, ему молились неистово и самозабвенно. Десятки поколений тружеников моря несли в святилище свою лепту, свои подношения, которые предназначались на его расширение и украшение.

До наших дней дошли четыре здания, составляющие основную часть комплекса. Сейчас они считаются «важнейшими культурными ценностями» и полностью воспроизводят свой древний прототип, который был ранее описан. Вид этих маленьких сооружений предельно скромен — четкие конструкции низких и словно прижатых к земле и одновременно чуть приподнятых на невысоких столбах домиков просты. Интерьер наглухо отгорожен от внешнего мира, крыши низко нависают и отбрасывают густую тень на стены с четким ритмичным членением. Строгость и лаконичность форм древнего строительства — проявление не только конструктивной, но и эмоциональной причастности к национальной почве. По конструктивной и композиционной схеме храм значительно отличается от синтоистских сооружений подобного типа, и стиль его в японской архитектуре выделен как особый — стиль сумиёси.

Однако этим не исчерпываются достопримечательности древнего синтоистского святилища. На всем пути от входа до главных зданий и площади поставлены каменные фонари: относительно новые, щеголевато-подтянутые и свидетели давно ушедших дней, согбенные и замшелые, словно несущие бремя веков и оттого вросшие в землю. Поражает разнообразие форм фонарей. Тут увидишь и высокие, точеные фонари-цветы с резным основанием в виде раскрывшихся лепестков лотоса и гордо вознесенной замысловатой витой «головой», и те, что пониже, грубее, с нахлобученными шляпами-грибами. Ближе к зданию стоят невысокие фонари старых форм в стиле юкими, орибэ, кансюдзи, с квадратной верхней частью, длинными или круглыми зарешеченными окошечками, сквозь которые льется свет горящей свечи.

Конечно, эти фонари отражают стили более позднего времени: фонарей — «сверстников» святилища не сохранилось. Вероятно, их и не было. Считается, что мраморные основания фонарей, обнаруженные не так давно при раскопках храма в Асука (период Асука — 540–645 гг.), префектура Нара, — самое раннее свидетельство существования обычая ставить фонари. Он был завезен с материка и отражал практику буддийского храма. Перед синтоистским святилищем фонарь стали ставить гораздо позднее, в период Хэйан (VIII–XII вв.), но и там и тут он появился как дар, как проявление обета. Все эти бесчисленные фонари перед Сумиёси — подношения святилищу, олицетворение и воплощение просьб японца к богам моря. Самый огромный из фонарей использовался в качестве маяка для МОРЯКОВ, держащих курс на Нанива. До сих пор в восточной части парка, окружающего комплекс, на берегу канала Дзюсангэмбори, сохранились основание и нижняя часть колонны этого древнего гиганта.