В тот же день состоялось экстренное заседание Пленума ЦК КП (б) У о положении в Донецком бассейне. 29 мая Совет Рабоче-Крестьянской Обороны УССР принял решение о мобилизации партийных сил и ответственных работников для ускорения мобилизации рабочих и ликвидации махновщины157 158. Однако войска Красной Армии так ничего и не сделали против махновцев, так как они были разгромлены белыми.
Могущество Махно и его армии рухнуло в один миг. Батька был страшно подавлен, воля его была парализована, и он не мог принимать никаких решений. Он сидел в своей резиденции, в Гу-ляйполе, не имея представления, где в данный момент находятся белые и где его войска, какова их судьба.
Комдив Е. И. Чикваная попытался общими усилиями отстоять Гуляйполе, к которому приближались белые. К Махно был направлен комбриг Е. Брашнев. Когда он приехал в Гуляйполе, то увидел сотни две махновцев, без дела бродивших по селу. Прав да, когда они заметили красноармейцев, то, несмотря на навис шую над ними смертельную опасность, остались верны себе и, раз махивая оружием, потребовали снять красные звезды. На шум вышел Махно и быстро усмирил свое войско. Пригласив Е. Браш-нева в штаб, он ничего не мог ни объяснить, ни предложить что-нибудь дельное для спасения положения. «Мне хотелось, чтобы Махно почувствовал общность нашего дела, — вспоминал Е. Браш нев, — расшевелить в нем струну товарищеской солидарности. Общий враг, одна задача, единая судьба. Я развернул карту и стал показывать комбригу нашу дислокацию, обстановку и предложения. Махно небрежно, вполоборота, клюнул в мою картц длинным острым носом. Прямые, как у псаломщика, волосы упали на лоб. Щуплая семинаристская фигура выражала полное негли же, презрительное отношение к нашим затруднениям»159 160.
Так ни о чем не договорившись с батькой, представители крас ноармейского командования уехали.
Махно было необходимо в этих крайне тяжелых условиях решить, как сохранить самостоятельность — главную цель его борьбы. Деникинщина, буквально раздавив махновщину, неумолимо на двигалась на Гуляйпольский район. Остаться здесь было равноценно гибели, уйти на север под защиту советских войск значило раствориться в них и навсегда потерять свою независимость, навсегда расстаться с идеей вольницы, безвластия и абсолютной свободы.
27 мая заместитель наркома военных сил УССР В. И. Межла ук докладывал Н. И. Подвойскому, что политическая обстановка в районе, занимаемом Махно, продолжает оставаться угрожающей. Махновщина открыто и упорно противится какой бы то нм было реорганизации. Применить к Махно силу не представлялось возможным, потому что в районе расположения его войск только он и был единственной реальной военной силой.
Напуганное выступлением Григорьева, командование советски' войск на Украине со дня на день ожидало выступления Махно, «Непринятие своевременных мер, — телеграфировал Межлаук, — обещает повторение григорьевской авантюры, которая будет опас на ввиду огромной популярности Махно среди крестьянства и красноармейцев»2 8.
В Совете рабоче-крестьянской обороны УССР не тольо ломали голову над тем, где взять войска для ликвидации еще не вспыхнувшего мятежа, но и в жарких спорах обсуждали кандидатуру командующего этими войсками. В Реввоенсовете Республики на этот пост была предложена кандидатура П. Е. Дыбенко, однако Ворошилов и Межлаук, желавшие присвоить себе лавры победителей, выступили против. Председатель Совета рабоче-крестьянской обороны УССР X. Г. Раковский, уступая их нажиму, 30 мая сообщил: «Кандидатуру Дыбенко по ликвидации махновщины мы снимаем и предлагаем кандидатуру Ворошилова. Мы Дыбенко не назначали, а только предложили его кандидатуру Реввоенсовету Республики»161.
В условиях смертельной деникинской угрозы и разочарования определенной массы рядовых махновцев в полководческом таланте их батьки Махно до последнего момента пытался избежать открытого конфликта с Советской властью.
А. Е. Скачко санкционировал развертывание бригады Махно в дивизию и избрание батьки комдивом. Командующий Южным фронтом В. М. Гиттис потребовал отменить это решение. Махно был вынужден отказаться от занимаемой должности, что еще больше подогрело страсти в его войске и вызвало волну недовольства. 29 мая 1919 г. штаб 1-й повстанческой Украинской дивизии имени батьки Махно направил ответ командованию Красной Армии, в котором заявил, что все 11 полков просят Махно, который с первых дней повстанчества является его душой, остаться на командном посту и никого другого не примут. Махновскими командирами было принято решение сформировать из своих войск самостоятельную повстанческую армию, поручив руководство ею Махно. Это был вызов всему советскому командованию. Но главари махновщины и на этот раз не решались идти на окончательный разрыв с Советской властью. Оперативные действия красноармейских войск по разгрому мятежа Григорьева остудили пыл Махно. К тому же батьке доложили, что Дыбенко настроен решительно и якобы заявил: «Одному бандиту намял бока, другой не полезет». Поэтому махновцы свое обращение к командованию Красной Армии завершили такими словами: «Веря в торжество социальной революции, абсолютную преданность ей как со стороны ответственных вождей Советской республики в лице Ленина, Луначарского, Каменева, так и со стороны вождей революционного повстанчества, т. Махно и других, которые в общем являются сынами революции, штаб 1-й повстанческой Украинской дивизии категорически заявляет, что все возможные недоразумения, создаваемые обыкновенно неверной информацией агентов власти, безусловно могут и должны быть устранены товарищеским путем»162.
1 июня «Правда» опубликовала сообщение, в котором говорилось: «В ответ на запрещение Махно формировать дивизию_ тог отказывается от всякого рода работы в армии, передает дело своему помощнику и пойдет на работу в народные низы». Через три дня появилось краткое сообщение о том, что командование армией Махно, в связи с уходом последнего, принял К. Е. Ворошилов163.
Накал страстей дошел до Реввоенсовета Республики и его председателя Троцкого, который опубликовал в газете «В пути» статью «Долой махновщину]»164. В ней он назвал армию Махно худшим видом партизанщины, которая объединена не вокруг какой-нибудь программы или идейного знамени, а вокруг одного лица — Махно. Троцкий провел параллель между Махно и Григорьевым, напомнив, что такая же личная армия была в свое время и у атамана Григорьева и он легко повел ее против Советской власти. «Поскреби махновца, — сделал вывод председатель Реввоенсовета Республики, — найдешь григорьевца». В этой статье было выражено отношение Троцкого к партизанщине. Он него окружение смотрели на крестьянство как на реакционный класс. Таким же враждебным было отношение Троцкого и к повстанчеству, в частности и к махновщине. Статья заканчивалась призывом: «С этим анархо-кулацким развратом пора кончать — кончать твердо, раз и навсегда, так, чтобы никому больше повадно не было»165.
Если верить Махно и его окружению, то поводом к атаке на махновщину послужил телефонный разговор Троцкого вечером 3 июня, во время которого Председатель РВС Республики потребовал закрыть махновскими войсками дополнительный участок длиною в 100 верст от Славянска до Гришино. Батька категорически отказался выполнять этот приказ166. После этого разговора Махно и Троцкий стали смертельными врагами. В период борьбы с Деникиным в ряде донесений подпольных большевистских организаций Екатеринославщины неоднократно подчеркивалось это обстоятельство, которое стало одной из причин враждебного отношения батьки к Красной Армии167. Статья Троцкого вызвала волну возмущения среди личного состава 3-й бригады 1-й Задне-провской дивизии. Многие отряды, которые вели самоотверженную борьбу с деникинцами, были в ряде случаев единственной силой, оказывавшей сопротивление белым в этом районе. Чтобы как-то успокоить волнение, X. Г. Раковский направил в штаб бригады телеграмму, в которой говорилось: «Никто не отрицает храб-
