Махно поддакивает, горячо заверяет, что целиком согласен с этими указаниями, резко опровергает слухи об антисоветских замыслах своего штаба, о контрреволюционном сговоре с Григорьевым»*8.
Вечером состоялся митинг, на котором выступили Махно и Маруся Никифорова, которые призвали повстанцев всеми силами навалиться на общего врага — буржуазных генералов.
Антонов-Овсеенко уехал от Махно довольным и направил из Полог командованию телеграмму такого содержания: «Пробыл у Махно весь день. Махно, его бригада, и весь район — большая
боевая сила. Никакого заговора нет. Сам Махно не допустил бы. Район вполне можно организовать, прекрасный материал, но нужно оставить за нами, а не Южфронтом. При надлежащей ра боте станет несокрушимой крепостью. Карательные меры — бе зумие. Надо немедленно прекратить начавшуюся газетную трав лю махновцев-»129 130.
Махно тоже остался доволен этой встречей, радовался, что ловко провел командующего фронтом и на некоторое время отвел от себя угрозу разоблачения. 1 мая он с бахвальством телеграфировал Белашу: «Ко мне прибыл командующий Украинским фронтом Антонов-Овсеенко по поводу ареста комиссаров. Он, как маленький ребенок, чуть не плачет и говорит, что «если вы не освободите арестованных, то можете арестовать и меня, иначе я от вас не уеду»55.
Комиссары были освобождены, причем многие командиры сделали это, не дожидаясь распоряжений Махно, не желая рисковать боеспособностью своих частей из-за прихоти и самодурства батьки.
Антонов-Овсеенко после поездки к Махно успокоился настолько, что 2 мая 1919 г. написал X. Г. Раковскому донесение*, в котором отмечал: «1) Махно против нас не выступит; 2) политическая работа наша и возможна, и необходима во всем районе; травля Махно должна быть прекращена; 3) район может дать громадные силы против казачества, но только если мы им овладеем; 4) надо пустить лучших работников для военно-организационной работы в этот район»131. В тот же день поздно вечером Махно был вызван к телеграфу политотделом дивизии. На вопрос об аресте комиссаров батька дерзко и даже с угрозой ответил: «Арест по-литкомиссаров был произведен по приказанию моему. Сейчас они работают на своих местах. Этот вопрос выяснен и улажен с ком-фронта Антоновым лично. Но заявляю, если подлая ложь в большевистских газетах наподобие харьковских «Известий», выпустивших статью под заглавием «Долой махновщину», будет повторяться, то я не буду арестовывать, а разгоню их к чертям, как ненужных и вредных элементов для общего дела, и буду продолжать дело так, как этого требует долг революционера и окружающих нас рабочих и крестьянских масс»132. Если с равными себе или командирами более низкого ранга батька не церемонился, та к вышестоящему начальству всегда относился с должным почтением, тем самым внушая доверие к себе и порождая сомнение в достоверности донесений о бесчинствах махновцев.
Несмотря на то важное место, которое занимал Махно в повстанческом движении, натура его была рабской. Он всегда боял-
си любого начальства, нервничал накануне его приезда, старался Всячески понравиться и угодить. Вечером б мая, когда Махно находился в Мариуполе, ему доложили, что рано утром в Гуляйполе приезжает чрезвычайный уполномоченный Совета Труда и Обороны Л. Б. Каменев и он должен туда прибыть, батька всю ночь мучился в догадках. «Не знаю, — рассуждал он в беседе с Бела-шом, — зачем он приехал? На днях в Бердичеве и Пологах я разогнал ЧК, присвоил пять составов зерна, шедших на Москву по договору с представителями Проддонбасса. Как думаешь, не потому ли Каменев приехал? Глупым пахнет. Ну, да что будет, по-гду»53.
Каменев приехал, чтобы решить продовольственные вопросы и обеспечить пропуск хлебных эшелонов в Донбасс и центральные районы страны. Он был уверен в том, что на Махно можно воздействовать административно-командными методами. Узнав от представителей советских органов Александровска о том, что батька держится самостоятельно и никого не слушает, он с раздражением заявил: «Тогда эта самая Советская власть к черту годится, если ей Махно не подчиняется. Сегодня мы не можем справиться С Махно, завтра — с Григорьевым; нет, это все пустяки, они подчинятся» 54.
На 7 мая в Гуляйполе Махно пригласил уполномоченного С,ТО. Встречали делегацию на станции Маруся Никифорова и ыце несколько махновских командиров. Махно остался ждать гостей в своей резиденции.
Когда автомобили, в которых ехали Каменев, Ворошилов, Му-ралов, М. Никифорова, въехали на центральную улицу Гуляйпо-дя, почетный караул повстанцев потряс воздух громким разноголосым «ура». Первым выступил Махно с благодарностью в адрес Красной Армии, которая пришла на помощь. Он подчеркнул неразрывность судеб украинского и российского народа. Затем выступил Л. Б. Каменев. От имени Советского правительства и российских рабочих и крестьян он приветствовал «доблестных повстанцев», сумевших сбросить с себя чужеземное иго, гнет помещиков и белых генералов. Он выразил уверенность в том, что «славные повстанцы товарища Махно вместе с Красной Армией пойдут против врага трудящихся и будут бороться в ее рядах до полного торжества дела рабочих и крестьян»55.
Если Махно вел себя лояльно и мирно, то его окружение в разговорах с членами делегации то и дело заводило провокационные разговоры, высказывали упреки в адрес Советской власти и особенно ЧК-
После посещения Гуляйпольского Совета Махно пригласил гостей к себе домой отобедать. Один из сопровождавших Каменева
53 ПА ИИП при ЦК Компартии Украины. Ф. 5. On. 1. Д. 351. Л. 30—31.
54 Экспедиция Л. Б. Каменева в 1919 г.: Поездка на Украину//Пролетарская революция. 1925. № 6. С. 132.
53 Там же.
так описал пребывание в гостях у Махно: «Обстановка вроде
квартиры земского врача. Подавала обед старушка-крестьянка. Хозяйничала жена Махно — его личный секретарь, красивая, молодая украинка. Прогулялись по двору. В соседнем доме на террасе сидела еврейская семья и распивала чай. Махно с удовлетворением показал на эту идиллию расовой терпимости, говоря: «Вот как я всех евреев вырезываю». Часам к 4-м был созван сход главнейших сотрудников Махно для совещания с экспедицией Каменева. Когда все уселись, Махно, оглядывая холодным синим взглядом присутствующих, громко крикнул-. «Кто там в шапке, долой шапку!» При малейшем шуме производившему его угрожал: «Выведу!».
Каменев начал свой доклад с приветствия и поздравлений с успехом на фронтах. В выражениях, сперва осторожных, затем ,все более резких, Каменев указал на ряд фактов, дезорганизующих продовольственное, транспортное и военное снабжение, отметил самочинную мобилизацию, произведенную в Гуляйпольском районе военным Советом Махно. В докладе говорилось об отсутствии в районе комбедов, о спекуляции и преследовании коммунистов. Каменев доходчиво разъяснил ближайшие задачи Советской власти и так увлек аудиторию, что, когда дошел до роли ЧК, раздалось лишь несколько не слишком громких вздохов. Выступавший в качестве «содокладчика» Махно подчеркнул, что в основном он согласен с Каменевым и что все повстанцы за Советскую власть и «сотрудничество с большевиками». Но никакого дела сделать нельзя, пока свирепствуют ЧК и комиссары-назначенцы. «Сами мы рады принять любого революционера, — сказал в конце батька, — но крестьянская масса не желает приезжих»56.
Затем состоялись переговоры Каменева и сопровождавших его лиц с Махно и несколькими самыми приближенными к батьке людьми. Махно, в очередной раз проявив двурушничество, клятвенно подтвердил свои обещания быть просто «комбригом 3», допустить в войска политработников, если только те не будут шпионить. Были решены и продовольственные вопросы. Вечером в махновских отрядах состоялись митинги. Несмотря на агитацию анархистов и эсеров, невооруженным глазом были видны симпатии крестьян к коммунистам. Это несколько успокоило чрезвычайного уполномоченного Совета Труда и Обороны. Вернувшись из Гуляйполя в Екатеринослав, он отметил: «После личного посещения Гуляйполя и беседы с тов. Махно и его сотрудниками я считаю своим долгом во всеуслышание заявить, что все слухи о сепаратистских и антисоветских планах бригады повстанцев тов. Махно ни на чем не основаны. В лице Махно я видел честного и отважного борца, который в тяжелых условиях, лишенный самого необходимого, собирает силы и мужественно борется с белогвар- 133
