Госархив Запорожской области. Ф. Р—1058. On. 1. Д. 1.

'■» ПА ИИП при ЦК Компартии Украины. Ф. 5. On. 1. Д. 262. Л. 60. ⁴⁸

33

Авторы работ о Махно на Западе утверждают, что в этот период он «испытывал на себе огромное влияние со стороны быстро распространявшейся большевистской пропаганды»⁴⁹. И это было действительно так, потому что в то время, по словам X. Г. Раков-ского, украинское крестьянство было охвачено «большевистской стихией»⁵⁰. «Я утверждаю ... — писал позже Махно, — что в первые два месяца — именно ноябрь и декабрь — торжество Октябрьского переворота в России украинскими тружениками на местах было только приветствуемое»⁵¹.

Буржуазно-националистическая Центральная рада, захватившая в марте 1917 г. власть на Украине, казалась Махно некой далекой абстракцией. Ее власть практически не доходила до Гу-ляйпольского района. Его даже раздражало то, что в уездном центре находятся представители Центральной рады. «Посмотрите, — говорил он с раздражением своей «черной гвардии», — у вас под носом до сих пор сидят ставленники украинской Рады. Сперва их бы надо вышибить из Александровска»⁵².

Имея землю, местное крестьянство пассивно встретило изданный Центральный радой закон о праве владения землей до 40 дес. на хозяйство, с таким же безразличием оно встретило и много других ее расположений и указов, в частности запрет вывозить с Украины в Россию хлеб и донецкий уголь. Не волновала практически крестьянские массы и борьба Рады против Советов.

Но в Гуляйполе были и такие люди, которые поддерживали Центральную раду. 18 ноября 1917 г. здесь состоялось торжество, посвященное провозглашению Украинской Народной Республики. Священник Г. Каневский прочел III Универсал Центральной рады и отслужил по этому поводу молебен. 280 жителей села записались в «Вольное казачество» Петлюры, для нужд фронта было собрано 3 вагона хлеба⁵³.

Действовали в селе и большевики, вернувшиеся с фронта, на; их было очень мало. Определенный вклад в пропаганду ленинских идей среди рабочих внес профессиональный большевик-ленинец, будущий глава правительства Советской Украины В. Я. Чу-барь, работавший накануне первой мировой войны на заводе Кернера. Однако деятельность большевиков не смогла оказать существенного влияния на события, происходившие в Гуляйполе.

В период корниловщины Махно понял, что для борьбы с контрреволюционным офицерством необходимо иметь под рукой военную силу. Еще более очевидным это стало тогда, когда генерал Каледин начал собирать на Дону казачьи войска и готовиться к походу против Советской власти. Поэтому в конце 1917 г. Махно пилотную занялся созданием войска, способного воевать с многочисленными врагами.

В конце 1917—-начале 1918 гг. Махно начал борьбу против

сторонников Центральной рады и казачьих частей Каледина, поднявшего контрреволюционный мятеж на юге страны. Украинская рада поддерживала мятежного атамана. Она дала разрешение на проезд казачьих частей и ударных батальонов с Румынского и Юго-Западного фронтов на Дон, способствовала концентрации у Каледина контрреволюционно настроенных офицеров и юнкеров.

Коммунистическая партия и Советское правительство во главе с В. И. Лениным призвали трудящихся к решительной борьбе против контрреволюции. Для ее разгрома был создан Южный революционный фронт под командованием В. А. Антонова-Овсеенко, и состав которого вошли красногвардейские отряды Петрограда, Москвы, других городов Центральной России, а также революционно настроенные солдаты. Большую помощь в борьбе с Калединым оказывали и местные отряды красной гвардии. Особенно активизировалась борьба трудящихся Украины против сил контрреволюции после провозглашения 25 декабря 3917 г. I Всеукра-ппским съездом Советов Советской власти в республике.

В этот период Махно, по сути, впервые и выступил на стороне Советской власти. Разумеется, это было не его личное желание, >того требовали интересы местного крестьянства.

Крестьянство Гуляйпольского района, находившегося совсем рядом с казачьими областями, испокон веков боялось казаков и враждовало с ними. В 1905—1907 гг. казачество было той силой, которая топила в крови крестьянские восстания, усмиряла бунтарей. В конце 1917 г. у гуляйпольцев вызвало большое беспокойство известие о том, что с фронта на Дон к Каледину движутся вооруженные казаки. Все понимали, что рано или поздно эта хорошо вооруженная сила выступит против революции и первый удар придется на крестьянство юга. Свои взоры жители Гуляйпо-ля и окрестных деревень и хуторов обратили к Махно. 2 января 1918 г. он созвал заседание местного Совета и профсоюзов и в течение суток обсуждал вопрос, как не пропустить казаков на Дон. Решено было помочь красногвардейским отрядам Александровска, разоружавшим казацкие эшелоны. 4 января был сформирован крестьянский отряд. Махно, не имевший боевого опыта, не решился его возглавить и поручил командование своему брату Савве, участнику русско-японской войны. На себя Махно взял обязанность поддерживать связь между Александровском и Гуляйполем.

Боевые действия против казаков не привлекали Махно, тем более что он не принимал в них участия и не занимал никаких руководящих постов в Александровском ревкоме, что особенно удручало его. Об этом Махно откровенно писал в своих воспомина-

35

йиях: «... работать из-за того, чтобы «всезнающие», «всесильные» похвалили меня, я не мог»⁵⁴.

Пока шли бои между красногвардейцами и казаками, а потом войсками Центральной рады, Махно не покидала навязчивая идея взорвать Александровскую тюрьму, где сам когда-то сидел. Нс сделать этого он тогда не смог только потому, что одному не пол силу было достать столько динамита. Категорически отвергая существование судов и тюрем, он вдруг вошел в состав судебной комиссии, где, как он сам писал, «провозился более трех суток, не зная ни сна, ни отдыха»⁵⁵. Среди арестованных Махно встретил многих своих врагов, в том числе и комиссара Временного правительства Б. К. Михно, и тех, кто выслеживал и арестовывал его в молодости. Может быть, именно тогда Махно впервые понял, что вершить судьбы людей, опираясь на законы, гораздо интереснее и безопаснее для себя, чем стрелять из-за угла, а затем ощущать мерзкое чувство страха возмездия, которое должно прийти! невесть откуда. На свое усмотрение Махно казнил и миловал, глубоко веря, что делает все в соответствии с суровыми законами революции, в интересах классовой мести. Но своего обидчика — Михно — он все-таки освободил; и вскоре, бросив работу в судебной комиссии, ушел в родное село.

Много лет спустя свой уход из Александровска в Гуляйполе Махно представил как революционный шаг, на который он смог решиться исключительно в интересах развития анархистского движения. «Когда же я объяснил причину и цель моей, со всем отря| дом, немедленной поездки в Гуляйполе, — писал он, — то председатель Ревкомитета тов. Михайлевич позвал меня в особый кабинет и излил мне свою радость по поводу того, что я спешу в район.

— Ваше, товарищ Махно, присутствие в Гуляйполе теперь больше, чем необходимо, — сказал он мне. — Кроме того, вам, кажется, известно, что мы по проекту из центра думаем разбить Александровский уезд на две административных единицы и есть отметка, что одна из них будет организована под вашим, товарищ Махно, руководством в Гуляйполе.